Евгений Титаренко - Никодимово озеро

― Как тебе идет это платье, Оля! Можно, я буду называть вас на «ты»? Идемте, идемте! — торопила Галина, с одного взгляда оценивая превращение Алены.

Дом, как большинство на руднике, был щитосборный, с двумя изолированными комнатами, кухней, просторным коридором.

― Это моя! — сообщила Галина относительно комнаты слева.

Из открытой правой двери негромко лилась песня: «Гори, гори, моя звезда…» Радиолу только включили.

В комнате вопреки ожидаемой шумной компании было всего трое. На круглом обеденном столе, отодвинутом к простенку между окнами, стояли бутылки с шампанским, бутылка коньяка и какое-то темное вино. В большой вазе с продуманной небрежностью были перемешаны разных сортов конфеты, печенье, розовые яблоки. На окнах колыхался невесомый, в золотых лепестках тюль.

Мужской голос пел вкрадчиво, с отработанной проникновенностью: «Ты у меня одна заветная…»

― Костя! — представила Галина своего брата. — Я не хотела устраивать сегодня день рождения, но Анатолий Леонидович специально приехал с прииска! (Анатолий Леонидович, второй из присутствующих в комнате, со снисходительной улыбкой чуть поклонился при этом). А это Николай наш давнишний знакомый, сосед! Мы уже решили потихоньку, без веселья: немножко выпить, послушать музыку. Я с ними одна. Это замечательно, что вы пришли!

Галина начала говорить на крыльце, а продолжала в комнате, не давая почувствовать натянутость первых минут знакомства.

― Давайте к столу! Костя, приглашай! Анатолий Леонидович, Николай, Сережа!.. — Она подхватила Сергея под руку и усадила на стул рядом с собой. — Мы будем здесь!

Сергею было все равно где, потому что Алена оказалась напротив, через стол от него, и он мог не выпускать ее из виду, а это считал обязательным, не понимая, зачем понадобились ей эта пирушка и это знакомство… Пощекотать себе нервы? Противно и глупо. Самообладание у нее вовсе не железное…

Уселись.

Справа от Алены оказался тот, кого Галина назвала Николаем, — их давнишний знакомый, сосед, с внешне невыразительной, но какой-то подчеркнуто интеллигентской физиономией: светло-русые волосы причесаны гладко — волосок к волоску, взгляд неторопливый, на губах, немножко излишне ярких для парня, предупредительная вежливость… Как выяснилось позже, было ему двадцать четыре года, и работал он мастером в том автопарке, где чем-то заведовал Костя, Галинин брат.

На всех мужчинах были, в соответствии с торжеством, белые нейлоновые рубашки. Пиджаки висели на спинках стульев. Один Сергей оказался без пиджака, но зато при галстуке и в новомодном вельветовом жилете, который надел по требованию Алены.

Анатолий Леонидович, человек лет тридцати — тридцати двух, сел по левую руку от Алены. Он был старше всех и, может быть, поэтому производил впечатление сдержанного человека, или «самостоятельного», «серьезного», какие нравились Анастасии Владимировне, Алениной матери. Если верить, что характер человека накладывает отпечаток на его лицо, сильная натура была дана Анатолию Леонидовичу от природы: ястребиный нос, крепкий подбородок, жесткие морщины у бровей.

У Николая и Анатолия Леонидовича рубашки были с запонками, один Костя на правах именинника сидел с небрежно закатанными рукавами и почти до пояса расстегнутым воротом. Был он во всем похож на Галину, только чуть выше ее: светловолосый, как сестра, с такими же голубыми глазами и даже хрупкий, как Галина, — с тонкими, девчоночьими руками, узкогрудый. Но это о женщинах так говорят: «хрупкие» — Костя был просто хилым.

За столом собрались во всех отношениях разные люди. Но вот что сразу неприятно удивило Сергея: словно бы что-то с первой минуты объединило всех за столом и насторожило по отношению друг к другу… С определенной точки зрения можно было понять в этом девчат: Алену и Галю. Можно было понять его, Сергея. Но с той же пристальностью, как он, исподтишка наблюдали каждый за каждым и остальные…

Что общего у него и Алены с этой компанией?.. Впрочем, на раздумья у Сергея не было времени. Внешность хозяев, к которым он относил всех, кроме себя и Алены, Сергей разглядел постепенно, выводы делал потом, поскольку Галина, едва усадив своих «давних» и «новых» друзей за стол, уже командовала:

― Давайте выпьем! Костя, нам с Олей шампанского, себе коньяку. Берите конфеты, яблоки! Будьте как дома, тут все свои. Николай, ухаживай за Олей!

Кажется, она успела выпить до их прихода и говорила без умолку, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую.

На столе появились дополнительные рюмки, фужеры. Костя взялся разливать шампанское, Николай завладел бутылкой коньяка. Я не пью, — сказал Сергей, отстраняя придвинутую к нему рюмку, и это были первые его слова после того, как он назвал себя.

― Такую капельку! — изумилась Галина. — Нет, это не по-мужски! — И воззвала к Алене: — Оля, повоздействуйте! То есть повоздействуй. Боже! Сама напросилась — опять выкаю!

Алена, не разомкнув губ, решительно, словно занималась этим чуть ли не каждый день, подняла свой бокал с шампанским и уставилась на Сергея взглядом, который ничего не объяснял.

― Вот это правильно, без капризов, — комментировала Галина. Остальные тоже наперебой высказали какие-то одобрительные пошлости.

Сергей мрачно взял рюмку. Захотелось даже посмотреть на себя, на пьяного, со стороны. Как это понравится Алене?

― Ну, за Константина? — сказал Анатолий Леонидович. Голос у него был тоже внушительный, как и лицо, а густые, почти сросшиеся брови приподнимались, когда он говорил, и опускались вместе с последним словом. Это было интересно: Анатолий Леонидович как бы открывал и закрывал ими шлагбаум своих высказываний.

― За Костю, потом за Алешу! — вызывающе потребовала Галина.

― Да уж за Алешку твоего обязательно выпьем. — Костя усмехнулся и потрепал ее по плечу.

― Не вовремя он споткнулся, — в тон Галиному брату сказал приглаженный, с девичьими губами Николай. Прозвучало это не без иронии.

Несколько капель из бокала Галины выплеснулось на скатерть, когда она поставила его на стол.

― Не смей! — крикнула она Николаю. — Не имеешь права шутить! Нашли над чем смеяться! — И глянула на Алену. В этой вспышке ее опять было что-то непонятное. Все вокруг Сергея говорилось и делалось как бы сразу в двух смыслах.

― Бросьте вы схватываться из-за пустяков, — усмехнулся Костя. ― Не вынуждайте нас вмешиваться.

― Вы у меня в гостях, — сказала Алене его сестра, — не обращайте на них внимания! — И привычным движением, но достаточно осторожно, чтобы не размазать кирпичную помаду, приложилась к бокалу.

Глубоко затаив напряжение, Алена своими незащищенными глазами — зеленоватыми издалека, серыми, в крапинах, если увидеть близко, — смотрела на всех, как сторонний зритель, и не реагировала на происходящее. Взяла бокал и стала медленно тянуть шампанское.