Жорж Сименон - Он приехал в день поминовения

Они уже давно составили список слов из четырех букв и перепровбовали их, но безуспешно.

- Вам тоже нужно лечь, тетя.

Странное дело! Пока Жиль поднимался по лестнице, ему казалось, что он должен многое сказать тетке; но теперь, стоя перед ней, он не знал, о чем говорить. Его вновь охватил глухой страх, безотчетная тревога. Ему хотелось и уйти и остаться.

- Да, я, пожалуй, лягу, - вздохнула она, вставая. - Завтра день у меня будет нелегкий, правда?

Колетта старалась показать, что не теряет мужества. Улыбкой поблагодарила Жиля за его заботливость.

- Когда же все это кончится? - тем не менее прибавила она, покачав головой. - Почему они все против меня? Что я им сделала?

Голос у нее срывался. Она напрягала последние силы, чтобы не поддаться слабости раньше, чем уйдет к себе и останется одна.

Когда Колетта вышла из комнаты, Жиль машинально выключил свет, притворил дверь, и они очутились в длинном узком коридоре, где тускло горела одна-единственная лампочка. Они шли вдоль стены, невольно касаясь друг друга. Так они поднялись к ней. Теперь им оставалось только обменяться рукопожатием и проститься, но они все стояли, растерянно и нерешительно поглядывая друг на друга.

Колетта первая протянула ему свою маленькую руку. Губы ее раскрылись, собираясь произнести: "Спокойной ночи, Жиль!.."

Но язык ей не повиновался. На ресницах, блеснув в слабом свете лампы, набухли две слезы.

- Колетта!

Внезапно Жиль схватил тетку за плечи. Она была такая маленькая, такая легкая. Он почувствовал, как его затопляет волна безмерной нежности, безмерное желание утешить ее и...

Мокрое пальто сковывало его движения. Он выронил шляпу, которую держал в руке.

- Колетта! Не надо!..

Жиль не в силах был видеть ее такой одинокой, такой затерянной в этом безжалостном мире, который описал ему Бабен. Пальцы его судорожно стиснули ее плечи. Он безотчетно привлек тетку к себе, прижал к груди, ощутил щекой ее волосы.

Щека, прижавшаяся к его щеке, завитки волос, слеза, трепещущее тело какое нежное, какое теплое ощущение!..

Вдруг Колетта слегка повернула лицо, желая то ли взглянуть на Жиля, то ли что-то сказать, и губы их встретились. Жиль закрыл глаза и, сам не понимая, что делает, долгим поцелуем прижался к ее губам, вдохнул ее дыхание; потом резко оттолкнул тетку и в смятении ринулся вниз.

- Это ты, Жиль?

Алиса, которая уже легла, услышала, как в гостиной отворилась и захлопнулась дверь. Удивленная отсутствием мужа она ждала его, напрягая слух.

- Жиль!..

Наконец, забеспокоившись, она нехотя встала, босиком подошла к двери, распахнула ее. Гостиная была погружена во тьму. Алисе стало страшно.

Она нервно щелкнула выключателем и чуть не подскочила от изумления: в одном из кресел, вытянув ноги, сидел Жиль. Пальто он не снял. Волосы, которые он растрепал, схватившись руками за голову, падали ему на лицо.

- Что ты делаешь в темноте?

- Ничего. Думаю. Извини, пожалуйста.

- Ложись скорей. Я замерзла. И послушно, без всякого выражения на лице он последовал за нею.

Часть третья Поездка в Руайан

I

Будильник был заведен на шесть утра, и когда он зазвонил, между полосками ставень еще не забелел свет. Услышав, что Жиль встает, Алиса пошевелилась и машинально протянула руку, словно для того, чтобы удержать, как делала это сквозь сон, если муж двигался.

- Что ты?..

- Ничего, дорогая, спи.

Он укрыл ее одеялом и прошел в ванную. Пока Жиль одевался, прислуга Марта спустилась в кухню, и он услышал, как она мелет кофе и разводит огонь.

Около четверти седьмого Жиль, как обычно, появился на кухне.

- Не беспокойтесь, Марта...

Он взял в шкафу чашку, налил себе кофе, и в этот момент раздался негромкий стук во входную дверь.

- Передайте мадам, что я вернусь не раньше двенадцати.

Жиль спустился вниз, снял дверную цепочку, отодвинул засов, вышел на улицу навстречу уже занимавшемуся рассвету и увидел Поля Ренке, который топтался на месте, чтобы согреться. Свежий воздух, пощипывавший нос и кончики пальцев, казался особенно резким, как это всегда бывает "в день, когда мы встаем слишком рано".

- Начнем, если вы не против, - предложил Поль Ренке, поздоровавшись с Жилем.

Механики только что выпустили на линию первый грузовик, и под сводами бывшей церкви стоял рев с трудом запускаемых моторов.

- Так вот, он приходил, становился у ворот, закладывал руки за спину и молчал. Зимой он носил толстое черное пальто, то самое, что изъял вчера комиссар, летом - темно-синий пиджак, несколько великоватый и широкий, который он не застегивал, так что был виден жилет...

- Насколько я понимаю, к этому часу являются только механики?

- О нет! По утрам ворота всегда отпирал Пуано. Не забывайте, что именно сейчас идет заправка горючим и маслом, и если кто-нибудь из водителей захочет погреть руки на...

В эту минуту Жиль заметил выходившего из гаража Эспри Лспара, который удивленно воззрился на молодого человека.

- Вы никогда не говорили мне, что приходите сюда к шести утра.

- Но я же заменяю месье Пуано.

- А я еще задерживал вас допоздна!..

- Пустяки!

У оптового виноторговца открылись ставни: На другой стороне канала служанки выставляли помойные бачки на край тротуара.

Ренке вытащил из кармана большие серебряные часы-луковицу и махнул Жилю рукой. Это означало, что им пора - пора идти в порт, как когда-то, в этот же час, туда ежедневно направлялся Октав Мовуазен.

Пять дней назад, когда Колетту вызвали к следователю, Жиль попросил Ренке встретиться с ним еще раз в гостиной у тестя. Свидание состоялось утром, часов в десять. Мадам Лепар, повязав голову косынкой, занималась уборкой: на подоконниках второго этажа проветривались матрацы.

Жиль долго обдумывал шаг, на который отважился: этот шаг был самым трудным в его жизни.

- Присаживайтесь, месье Ренке, и, ради бога, не обижайтесь на меня, что бы вам ни пришлось услышать. От вашей сестры я знаю, что вы недовольны своим положением в полиции. Знаю, что комиссар вас не любит и что вы давно потеряли надежду на повышение. Знаю, наконец, что вы мечтаете об отставке, которую получите только через три года...

Жиль едва осмеливался смотреть в лицо этому честному, совестливому человеку, не сводившему с него широко раскрытых глаз.

- Вот я и подумал, месье Ренке, не согласитесь ли вы подать в отставку чуть пораньше и поступить на службу ко мне. В обстановке вы разбираетесь лучше, чем я. У меня нет никого, кому можно было бы довериться, и город я знаю плохо. Правда, у меня была мысль пригласить частного сыщика из Парижа, но у него меньше шансов на успех, нежели у вас, а у меня нет никакой гарантии, что он окажется честен...

Но самое трудное было впереди.

- Я расспросил мадам Ренке. Она сообщила мне, какое у вас жалованье и какая будет пенсия через три года. Я сделал подсчет и полагаю, что если предложу вам двести тысяч франков...