Жорж Сименон - В подвалах отеля Мажестик

С некоторого времени я заметила, что забеременела. Можешь себе представить, как у меня вытянулась физиономия!.. Прежде чем признаться Освальду, я побежала к специалисту... Мы с ним подсчитали... Словом, ребенок не от Освальда, это несомненно. Отец - бедняга Проспер... Однако ж надо постараться, чтобы он как-нибудь не узнал. А то еще у него, чего доброго, заговорит струнка отцовской любви!

Все рассказывать очень долго... Доктор оказался милейшим человеком. Освальда удалось убедить, что скоро он будет папашей. Остается только еще немножко смахлевать - уверить Кларка, что роды преждевременные. Он очень хорошо принял преподнесенную ему новость. Вопреки первому впечатлению, он вовсе не ледышка. Наоборот, в тесной компании он способен веселиться как ребенок, и недавно в Париже мы с ним обегали все кабачки и вдобавок катались на карусели...

Словом, я теперь миссис Освальд Дж. Кларк, проживающая в Детройте (штат Мичиган), и говорю я отныне только по-английски, потому что Освальд, как тебе известно, не знает по-французски ни слова.

Иной раз я вспоминаю вас обеих, дорогие подружки. Что, Шарлотта по-прежнему боится растолстеть? И по-прежнему что-нибудь вяжет в свободную минутку? Вот увидишь, она в конце концов будет восседать за кассой в галантерейном магазинчике где-нибудь в провинции!

Зато уж ты, старушка Жижи, думаю, никогда не станешь степенной особой. Помнишь, как смешно говорил клиент в белых гетрах - ну, тот, который одним духом выпивал бутылку шампанского: "У тебя порок в крови!"

Передай от меня сердечный привет набережной Круазет и смотри не прыскай от смеха, когда взглянешь на Проспера и подумаешь, что он неведомо для себя скоро станет папочкой.

Пришлю тебе почтовые открытки с картинками.

Целую. Мими".

- Вы позволите мне взять с собой это письмо? Вмешалась Шарлотта:

- Пусть берет, Жижи... Теперь уж все равно...- Потом, провожая Мегрэ до дверей, спросила: - Скажите, а мне разрешат свидания с ним?.. И он ведь имеет право покупать себе съестное, верно?.. Так уж будьте добры...

И она, краснея, протянула Мегрэ тысячефранковую кредитку...

- И если б можно было передать ему несколько книг... Ведь он все свободное время проводил за книгами...

Дождь. Скорее в такси. На улицах уже зажигаются фонари. Вот и Булонский лес, через который Мегрэ недавно ехал вместе с Проспером Донжем на велосипеде.

- Подвезите меня, пожалуйста, к отелю "Мажестик".

Когда Мегрэ, ни на кого не глядя, проходил через холл, к нему бросился несколько встревоженный швейцар и, угодливо сняв с него пальто, повесил вместе с котелком в гардеробной. В щелку между занавесками заметил комиссара полиции и директор... Все хорошо знали Мегрэ. Все провожали его взглядом.

Зайти в бар? Почему бы и нет? Ему хотелось пить. Но его внимание привлекла приглушенная музыка. Где-то внизу раздавалась томная мелодия оркестр играл танго. Мегрэ спустился по лестнице, устланной мягкой ковровой дорожкой, вошел в царство музыки и голубоватого света. Одни дамы лакомились за столиками пирожными. Другие танцевали. Официант подошел к Мегрэ.

- Кружку пива!

- Видите ли, у нас...

Мегрэ посмотрел на него так красноречиво, что официант послушно нацарапал что-то на талоне... Вот такие самые талоны посылали на кухню... Мегрэ следил взглядом, какое путешествие совершит его талон... В задней стене дансинга, справа от оркестра, было нечто вроде люка.

За стеной находились застекленные клетки - кафетерий, кухня, пекарня, помещение для мойки посуды, "курьерская столовая", а в самом конце коридора, возле проходной и контрольных часов,- раздевальня, и в ней около сотни металлических шкафов.

Кто-то смотрел на Мегрэ, он это почувствовал и уловил взгляд Зебио, который танцевал с перезрелой дамой, увешанной драгоценностями.

Что это, обман зрения? Мегрэ показалось, что Зебио взглядом указывает ему на кого-то. Мегрэ поискал глазами, и его как будто кольнуло: он увидел Освальда Дж. Кларка, танцевавшего с гувернанткой своего сына Эллен Дерромен.

Они, казалось, ничего и никого не замечали вокруг. Оба были в угаре любовной страсти. Оба двигались плавно, с застывшей на губах томной улыбкой, и, по-видимому, чувствовали себя единственной парой в этом дансинге, единственной в целом мире, и когда музыка кончилась, они еще мгновение стояли неподвижно, прежде чем направиться к своему столику.

Мегрэ заметил тогда на лацкане элегантного смокинга мистера Кларка узенькую полоску крепа - таким образом вдовец носил траур по покойной жене.

Мегрэ стиснул в кармане пиджака письмо Мими. Как ему хотелось...

Но ведь следователь запретил ему допрашивать Кларка, - этот американец слишком важная персона для объяснений с каким-то полицейским...

За танго следовал slow. Кружка пенистого пива проплыла в обратном направлении по тому пути, который проделал талон, посланный метрдотелем. Влюбленная пара снова заскользила в танце.

Тогда Мегрэ встал и, позабыв заплатить за пиво, большими шагами направился в холл.

- В двести третьем есть кто-нибудь? - спросил он у швейцара.

- Кажется, только бонна с ребенком... Но... Если разрешите, я сейчас позвоню по телефону...

- Нет, нет... Не надо... Прошу вас...

- Лифт налево, господин комиссар.

Запоздалое уведомление: Мегрэ уже поднимался по лестнице и медленно, с ворчаньем, одолевал ступеньку за ступенькой.

Глава VII

Вечер неизменного вопроса: "Что он говорит?"

Некая мысль промелькнула в мозгу Мегрэ. Но он тотчас забыл о ней. Он уже поднялся на третий этаж и на минутку остановился, чтобы отдышаться. На лестнице ему встретился официант с подносом в руках и стремглав бежавший рассыльный с пачкой иностранных газет под мышкой.

На его глазах нарядные дамы входили в кабинку лифта - вероятно, они спускались в дансинг пить чай под музыку или танцевать. В воздухе разливались ароматы дорогих духов.

"Тут все на своих местах,- сказал мысленно Мегрэ,- одни на задворках, другие в гостиных и в ресторане. С одной стороны, клиенты, с другой, прислуга..."

Мысль свою он выразил не совсем точно. Чего там! Вокруг него каждый действительно был на своем месте, делал то, что ему полагалось делать. Было нормально, например, что богатая иностранка пьет чай, покуривает сигаретки, а потом едет к портному на примерку. Нормально, что официант несет на подносе посуду, что горничная стелет постель, что лифтер нажимает кнопки подъемника.

Словом, каждый, пока он здесь, занимает какое-то положение, определенное для него раз и навсегда.

А вот если бы у него, Мегрэ, спросили, что он тут делает, как бы он ответил?

"Стараюсь, чтобы человека засадили в тюрьму, а может быть, даже отрубили ему голову..."

Что за чепуха! Сумятица в мыслях, вызванная, вероятно, слишком уж кричащей, наглой роскошью, царившей вокруг, этой атмосферой дансинга...