Жорж Сименон - В подвалах отеля Мажестик

- Вы что? - спросил Мегрэ.

- Я уже дома... Мне...

Из-под входной двери маленького домика, сложенного из тесаного камня, пробивалась полоска света.

- Я очень побеспокою вас, если на минутку зайду к вам?

Мегрэ мог бы поклясться, что у этого рослого вялого человека задрожали колени, что у него перехватило дыхание и закружилась голова. Наконец он пробормотал с трудом:

- Как вам угодно...

Он достал из кармана ключ и отпер дверь, ввел велосипед в коридор и машинально, как, должно быть, всегда это делал, крикнул:

- Это я!

В конце коридора была застекленная дверь в кухню, где горел свет. Донж вошел.

- Позволь тебе представить...

Шарлотта сидела перед кухонной плитой; засунув ноги в духовку и откинувшись на спинку стула, она подшивала комбинацию из розового шелка.

Увидев постороннего, она смутилась, вытащила ноги из духовки и нащупала под стулом свои шлепанцы.

- Ах, ты не один!.. Прошу у гостя извинения... На столе стояла недопитая чашка кофе и тарелочка, на которой остались лишь крошки пирожного.

- Входите, пожалуйста... Присядьте... Проспер так редко приводит гостей.

В кухне было тепло. Из приемника, превосходного, новенького приемника, лилась музыка. Шарлотта была в халате, в чулках, завернутых валиком под коленками.

- Как? Комиссар? Что случилось? - встревожилась она, когда Проспер Донж представил ей Мегрэ.

- Не беспокойтесь, мадам. Ничего не случилось. Просто мне пришлось сегодня поработать в "Мажестике", и я познакомился с вашим мужем...

При слове "муж" она посмотрела на Проспера и засмеялась.

- Это он вам сказал, что мы женаты?

- Я так подумал...

- Да нет!.. Присядьте, пожалуйста. Просто мы живем вместе... Думается, мы с ним больше всего друзья-приятели... Верно, Проспер?.. Мы ведь сто лет друг друга знаем... Заметьте, если бы я захотела, он бы женился на мне... А я, наоборот, все говорю ему: зачем? Что от этого изменится?.. Ведь нашим знакомым известно, что я была танцовщицей, потом плясала с посетителями в кабаре на Лазурном берегу... А вот теперь растолстела, расплылась, и приходится мне работать при туалете в ночном ресторане на улице Фонтен... Слушай, Проспер, ты заплатил за приемник?

- Ну конечно...

Диктор объявил, что будет передаваться беседа по вопросам сельского хозяйства, и Шарлотта выключила приемник, потом, заметив, что халат у нее распахнулся, заколола его английской булавкой. На плите тушилось немудреное рагу. Шарлотта задумалась - не накрыть ли на стол? А Проспер Донж не знал, что делать, как держать себя.

- Может быть, перейдем в гостиную? - сказал он.

- Ты забыл, что там не топлено. Вы замерзнете! Если вам нужно поговорить с глазу на глаз, я могу уйти в спальню, кстати, оденусь там. Надо вам сказать, господин комиссар, что мы с Проспером будто в прятки играем: я вернусь с работы - ему надо уходить; а когда он возвращается мне уже пора собираться. Едва успеваем вместе поесть. Даже выходные дни у нас почти никогда не совпадают, так что, когда он свободен, ему самому приходится стряпать для себя... Не хотите ли выпить стаканчик? Ты уж тут угощай, Проспер, а я пойду...

Мегрэ живо возразил:

- Нет, нет, мадам... Останьтесь, пожалуйста... Я сейчас ухожу... Представьте себе, нынче утром в отеле "Мажестик" совершено преступление... Я хотел получить у вашего друга кое-какие сведения, поскольку это произошло в подвале и в такое время, когда он был там почти что один.

Было нелегко продолжать эту жестокую игру - слишком уж мучительную тревогу выражало лицо Проспера Донжа, напоминавшего не то рыбу, пойманную на крючок, не то испуганного барана. Он старался держаться спокойно, и это ему почти удавалось. Но ценой каких внутренних терзаний!..

Шарлотта, ничего не подозревая, спокойно наливала коньяк в рюмки с золотым ободком.

- Кого же убили? Кого-нибудь из служащих? - спросила она удивленно, но без особого волнения.

- Преступление произошло в подвале, но убитый вовсе не из служащих... Очень темное дело. Представьте себе, убили клиентку отеля, богачку, остановившуюся в "Мажестике" с мужем, сыном, его бонной и гувернанткой... Занимали они роскошный номер, за который платили больше чем тысячу франков в сутки... И вот сегодня в шесть часов утра ее нашли удушенной, и не в ее апартаментах, а в подвале, в раздевальне. По всей вероятности, преступление совершено именно там... Зачем эта женщина пришла в подвал?.. Кто мог завлечь ее туда и каким образом?.. Да еще в такой час, когда обычно особы ее положения спят глубоким сном...

У Шарлотты на мгновение чуть сдвинулись брови, как будто ей пришла в голову какая-то мысль, которую она тотчас отогнала. Она бросила быстрый взгляд на Проспера, гревшего руки над плитой. Руки у него были очень белые, толстые пальцы поросли рыжими волосками.

Мегрэ безжалостно продолжал свой рассказ:

- Нелегко будет установить, зачем эта миссис Кларк явилась в подвал...

Мегрэ затаил дыхание, стараясь не шевелиться и по видимости рассматривал узор на клеенке, покрывавшей стол. Стояла такая мертвая тишина, что упади иголка, и то было бы слышно.

Казалось, Мегрэ хотел дать Шарлотте время справиться с волнением. Она оцепенела. Из ее полуоткрывшихся губ не вырвалось ни одного звука. Наконец Мегрэ расслышал что-то вроде глухого стона:

- А-ах!

Что поделаешь!.. Это его ремесло! Это его долг...

- И вот я хочу спросить, не знали ли вы ее?..

- Я?..

- Не под именем миссис Кларк, которое она носит недавно, около шести лет, а под именем Эмильены или, скорее, Мими... Она служила танцовщицей при ресторане в Каннах в то время, когда...

Бедная толстуха Шарлотта! Как плохо она играла комедию. Как неумело она устремила глаза на потолок, словно старалась что-то вспомнить. Какие она сделала .наивные, слишком наивные глаза!

- Эмильена?.. Мими?.. Нет, что-то не помню... Вы уверены, что она была в Каннах?..

- Да, в ресторане, который назывался тогда "Прекрасная звезда", как раз за набережной Круазет...

- Удивительно... Не помню никакой Мими... А ты, Проспер?

Он едва не задохся. Зачем заставляют его говорить, когда у него словно тисками сдавило горло?

- Н-нет...

Внешне как будто ничего не изменилось. По-прежнему в кухне стоял приятный запах, как обычно в маленьких уютных квартирах, где от стен веет спокойствием, по-прежнему разливался вкусный, такой домашний аромат мясного рагу с поджаренным луком, которое тушилось на слабом огне. Стол покрыт клеенкой в красную клетку. Крошки пирожного. Как большинство женщин, склонных к полноте, Шарлотта, вероятно, обожала сладости и пировала в одиночестве, поглощая всякие печенья.

А эта недошитая комбинация из розового шелка!

И вдруг разразилась катастрофа. В точности еще ничего не было сказано. Любой вошедший в этот дом подумал бы, что супруги Донж любезно принимают у себя соседа.