Клайв Баркер - Книги Крови (Книга 5)

- Простите.

Женщины, обе средних лет, прервали оживленное общение и оглядели ее.

- Не могли бы вы мне помочь?

Она ощутила их оценивающие взгляды, их недоверие - и то, и другое было слишком неприкрытым. Одна, с багровым лицом, спросила попросту:

- Чего надо?

Элен почувствовала, что потеряла всякую способность расположить к себе. Что должна она сказать этим двум, чтобы намерения не вызвали протест?

- Мне сказали... - начала она, потом запнулась, зная, что они ей не помогут. - ...Мне сказали, поблизости произошло убийство. Это так?

Багровая женщина подняла брови, выщипанные почти напрочь.

- Убийство? - переспросила она.

- Вы из газеты? - спросила другая. Годы настолько исказили ее черты, что не помогали никакие ухищрения: маленький рот глубоко прочерчен, волосы, выкрашенные под брюнетку, на полдюйма были седыми у корней.

- Нет, я не из газеты, - ответила Элен. - Я подруга Анни-Мари, из Баттс Корта.

Констатация дружбы, пусть и преувеличение, казалось, чуть смягчила женщин.

- Гостите? - спросила багровая женщина.

- Так сказать.

- Упустили теплую погоду.

- Анни-Мари говорила, тут кого-то убили прошлым летом. Мне стало любопытно.

- Правда?

- Вы что-нибудь знаете об этом?

- Тут много всякого творится, - сказала вторая женщина. - Не знаешь и половины всего.

- Значит, это правда, - произнесла Элен.

- Они должны были прикрыть туалеты, - ввернула первая.

- Верно. Закрыли, - подтвердила другая.

- Туалеты? - переспросила Элен. - Какое отношение это имеет к смерти старика?

- Это было ужасно! - сказала первая женщина. - Джози, это твой Фрэнк тебе рассказал?

- Нет, не Фрэнк, - ответила Джози. - Фрэнк все еще в море. Это миссис Тизак.

Назвав свидетеля, Джози оставила историю своей подруге, взгляд ее возвратился к Элен. Подозрение в глазах не исчезло.

- Все случилось два месяца назад, - сказала Джози. - Аккурат в конце августа. Ведь был август, правда? - Ища подтверждения, она посмотрела на подругу. - Ты числа хорошо запоминаешь, Морин.

Морин, казалось, чувствовала себя неуютно.

- Я забыла, - сказала она, явно не желая давать свидетельств.

- Мне бы хотелось знать, - сказала Элен.

Джози, несмотря на неохоту подруги, страстно желала угодить.

- Здесь есть кое-какие уборные! - выпалила она. - Снаружи магазинов, знаете, - общественные уборные. Мне не совсем известно, что в точности произошло, но тут раньше был мальчик... ну, не то чтобы мальчик, ему было лет двадцать, думаю, или больше... - Она подбирала слова. - Но он был... с мозговыми отклонениями, так, кажется, говорят. Мать обычно брала его всюду с собой, как если ему четыре годика. В любом случае она отпустила его сходить в уборную, пока она сама сходит в тот маленький супермаркет. Как он там называется? - она повернулась к Морин за подсказкой, но подруга только озиралась с очевидным неодобрением. Джози, однако, была неукротима. - Был самый разгар дня, - сказала она Элен. - Середина дня. В общем, мальчик пошел в туалет, а мать в магазин. Спустя какое-то время, вы знаете, как оно бывает, она занялась покупками, о нем забыла, а потом подумала - что-то его долго нет...

Тут Морин не смогла удержаться, чтобы не встрять в разговор: наверное, забота о точности рассказа пересилила предусмотрительность.

- Она затеяла спор, - поправила Морин, - с хозяином. О каком-то испорченном беконе, который брала у него. Вот почему она была столько времени...

- Понятно, - сказала Элен.

- В любом случае, - вступила Джози, чтобы продолжить повествование, она закончила покупки и когда вышла, его все еще не было...

- Поэтому она попросила кого-то из супермаркета... - начала Морин, но Джози не собиралась отдавать инициативу в столь животрепещущий момент.

- Она попросила одного из мужчин из супермаркета, - повторила она фразу Морин, - пойти в уборную и поискать его.

- Это было ужасно, - сказала Морин, очевидно представляя какое-то зверство.

- Он лежал на полу в луже крови.

- Убитый?

Джози покачала головой.

- Лучше было бы ему умереть. На него напали с лезвием, - она дала возможность усвоить часть информации перед тем, как нанести coup de grасе, - и они отрезали ему интимные части. Просто отрезали и спустили в туалет. Никакой причины это делать вовсе и не было.

- О, Боже.

- Лучше умереть, - повторила Джози. - Думаю, это уже никак не заштопать, так ведь?

Ужасающее повествование усиливалось спокойствием рассказчицы и ненамеренным повтором:

- Лучше умереть.

- Мальчик, - спросила Элен, - он мог описать нападавших?

- Нет, - сказала Джози, - он практически слабоумный. Не может и двух слов связать.

- А кто-нибудь видел зашедших в уборную? Или выходящих оттуда?

- Люди ходили взад-вперед все время... - сказала Морин. Хотя это и звучало словно исчерпывающее объяснение, Элен так не казалось. Ни во дворе, ни в проходах никакой суеты не наблюдалось, отнюдь не наблюдалось. Возможно, торговая улица оживленнее, рассудила она, и под ее прикрытием можно совершить подобное преступление.

- Значит, преступника не нашли, - сказала она.

- Нет, - подтвердила Джози, пыл в ее глазах угас. Преступление и его последствия были целью рассказа, преступник и его поимка почти или вовсе не интересовали ее.

- Мы не чувствуем себя в безопасности даже в собственных постелях, заметила Морин. - Спросите любого.

- Анни-Мари говорила то же самое, - ответила Элен. - Потому она и решила рассказать мне о смерти старика. Она говорила, что он был убит прошлым летом, здесь в Раскин Корте.

- Что-то и вправду припоминаю, - сказала Джози. - Какие-то разговоры были, я слышала. Старик, его собака. Его забили до смерти, а собака докончила... Не знаю. Точно, это не здесь. Это в каком-то другом районе.

- Вы уверены?

Женщина казалась задетой таким недоверием.

- Я думаю, если в это было тут, мы бы знали, так ведь?

Элен поблагодарила за помощь и решила, как бы там ни было, побродить по четырехугольному двору, просто посмотреть, сколько домов не используется. Как и в Баттс Корте, занавески на многих окнах были задернуты, двери выглядели запертыми. Но если Спектор-стрит была в осаде маньяка, способного убить и изувечить, как рассказывали, что удивительного, если обитатели забрались в свои дома и сидят там. Во дворе разглядывать было нечего. Все незанятые здания недавно опечатали, судя по тому, что рабочие Городского совета разбросали гвозди у порогов. Но одна вещь по-настоящему привлекла ее внимание. Накарябанная на булыжниках мостовой, по которым она проходила, - и почти стертая дождем и ногами прохожих, - та же фраза, что видела она в спальне №14: "Сладкое к сладкому". Слова были так добродушны, почему же ей казалось - в них звучит угроза? Дело или в их избыточности, или в абсолютном сверхизобилии сахара на сахаре, меда на меду?