Мэри Райнхарт - Винтовая лестница

Если Томас подозревал что-то, то он никогда не говорил об этом. Когда раненая рука распухла и почернела, миссис Уотсон дала старику адрес Люсьена в Ричфилде и почти сто долларов. Деньги предназначались для содержания мальчика до ее выздоровления. Она послала за мной, чтобы спросить, не попытаюсь ли я как-нибудь заинтересовать Армстронгов в судьбе ребенка. Почувствовав себя хуже, миссис Уотсон написала миссис Армстронг о том, что рожденный в браке ребенок Арнольда находится в Ричфилде. Теперь она умирает. Мальчик является законным сыном Армстронга и имеет полное право на долю отца от состояния семьи. Все документы хранились в ее сундуке в Саннисайде — вместе с письмами покойного, подтверждающими правдивость ее рассказа. Она умирала и уже не подлежала суду по земным законам — а в ином мире, возможно, Люси попросит об оправдании старшей сестры. Это она на цыпочках спускалась вниз по винтовой лестнице к месту преступления в тот вечер, когда мистер Джемисон услышал в темноте чьи-то шаги. Спасаясь от погони, она метнулась в первую попавшуюся дверь и упала по бельепроводу в прачечную. Я чуть не заплакала от облегчения: в конце концов это была не Гертруда!

Вот и вся история. Печальная и трагичная, хотя, поведав ее, умирающая явно испытала облегчение. Она не знала о смерти старого Томаса, и я не стала рассказывать ей об этом. Я обещала присмотреть за маленьким Люсьеном и долго сидела у постели миссис Уотсон. Периоды просветления становились все короче, и, наконец, больная впала в беспамятство. Этой же ночью она умерла.

Когда я неслась от железнодорожной станции Казановы на извозчике, я видела следователя Бернса, который ошивался напротив дома Уокера. Итак, Джемисон начинал закручивать гайки, пока легонько, но я чувствовала, что время решительных действий уже очень близко.

В доме царило спокойствие. Две ступеньки винтовой лестницы были разобраны, но безрезультатно. От Гертруды пришла вторая телеграмма с сообщением о том, что они с Хэлси приедут в Саннисайд этим вечером. В остальном все оставалось по-прежнему. Мистер Джемисон, потерпев неудачу в поисках потайной комнаты, отправился в деревню. Позже я узнала, что следователь заходил к доктору Уокеру под предлогом острого несварения и перед уходом поинтересовался, в котором часу уходит вечерний поезд в город. Он пожаловался, что потерял кучу времени на этом деле, и посетовал на мое слишком сильно развитое воображение. У доктора сложилось впечатление, что дом охраняется день и ночь. Да бросьте, место с такой репутацией не нуждается в охране! — это Джемисон. И действительно, ранним вечером следователь в сопровождении двух частных детективов прошествовал по главной улице Казановы и сел на поезд, идущий в город.

О том, что они высадились на следующей станции и с наступлением сумерек вернулись в Саннисайд, тогда еще никто не знал. Лично я, понятия не имела об их перемещениях, поскольку в то время была поглощена совершенно другими мыслями.

Пока я отдыхала после поездки, Лидди принесла мне чай. Помимо всего прочего, на подносе лежала книжка из казановской библиотеки. Она называлась «Незримые миры», и на яркой обложке ее полдюжины закутанных в саваны фигур водили хоровод вокруг надгробной плиты.

В этой части повествования Хэлси всегда говорит: «Вот поручите женщине сложить два и два и получите шесть». На что я обычно отвечаю: «Если два плюс два икс равно шести, то вычислить неизвестную величину проще простого. А полный дом детективов упустил это обстоятельство из виду, поскольку все старательно пытались доказать, что два плюс два равняется четырем».

Моя депрессия, вызванная посещением госпиталя, прошла при мысли о скорой встрече с Хэлси. Около пяти часов Лидди оставила меня соснуть, предварительно засунув в серый шелковый халат и шлепанцы. Я прислушалась к ее удаляющимся шагам, а через минуту поднялась в кладовую. Все вещи там стояли на своих местах. И я сразу принялась за поиски входа в потайную комнату. В проломах в стене, 442 проделанных по обеим сторонам камина, виднелись лишь три фута кирпичной стены. Ничто не указывало на наличие двери: ни рычагов, ни петель. Значит, нужно было искать либо на каминной полке, либо на крыше. После получаса безуспешной возни возле каминной полки я решила попытать счастья на крыше.

Я не особо люблю высоту. Несколько раз в жизни мне приходилось взбираться на стремянку, и всякий раз я спускалась с нее с головокружением и страшной слабостью в коленях. Вершина памятника Вашингтону для меня так же недосягаема, как президентское кресло. И тем не менее я вылезла на крышу Саннисайда без малейшего колебания. Я шла, как собака по запаху, как мой воинственный предок по следу зверя, меня гнали вперед азарт охоты, страсть погони и безумие схватки. Последнего, правда, во мне уже оставалось немного, когда я вылезла через окно незаконченного танцзала на крышу восточного крыла здания, которое было всего в два этажа высотой.

На крышу центральной части Саннисайда оттуда вела прикрепленная к наружной стене танцзала вертикальная железная лесенка высотой футов двенадцать. Двенадцать футов кажутся очень короткими снизу, но преодолеть их довольно трудно. Я запахнула поплотнее полы своего шелкового халата и перевалилась через верхнюю ступеньку лесенки. Задыхаясь, я села на краю крыши и воткнула шпильки в прическу понадежней. Халат мой надувался на ветру, словно парус. Зацепившись за что-то на лестнице, я вырвала из полы широкую полосу шелка и теперь, безжалостно отодрав ее, обвязала вокруг головы.

Снизу на удивление отчетливо доносились самые незначительные звуки: я услышала свист мальчишки-почтальона, идущего вниз по аллее. И еще кое-что… Удар камня о землю и звук плевка, за которым последовало испуганное мяуканье Бьюлы. Я моментально забыла свой страх высоты и подошла к самому краю крыши.

Было уже около половины шестого, и начинало смеркаться.

— Эй ты там, внизу! — окликнула я.

Мальчишка обернулся, огляделся по сторонам и, никого не увидев поблизости, поднял глаза. Несколько мгновений он стоял, окаменев от ужаса, потом испустил душераздирающий вопль, уронил газеты на землю и рванул напрямик через луг к дороге, не оборачиваясь. Один раз мальчишка упал, тут же вскочил и без малейшей задержки лихо перемахнул через живую изгородь, которую при обычных обстоятельствах едва ли преодолел бы взрослый мужчина.

Я рада тому, что поучаствовала таким образом в создании легенды о Серой Леди, до сих пор чрезвычайно популярной в Казанове. Полагаю, местные жители пришли к выводу, что, швырнув камень в черную кошку, непременно навлечешь на себя беду.

Итак, Джонни Суини мчался в облаке пыли по дороге, час обеда приближался, и я поспешила заняться своими исследованиями. К счастью, крыша была плоской, и я смогла внимательно осмотреть каждый дюйм ее поверхности. Но меня опять постигло разочарование: никакого люка, никакого окна я не обнаружила — ничего, кроме двух труб дюйма два в диаметре и высотой дюймов в восемнадцать, стоящих на расстоянии трех футов друг от друга. Приподнятая железная шляпка над каждой трубкой защищала помещение от дождя, но не мешала доступу воздуха. Я подняла с крыши маленький камушек, бросила его в одну из трубок и прислушалась. Камушек ударился обо что-то с резким металлическим звуком, но судить о расстоянии, которое он пролетел, я не могла.