Владислав Вишневский - Честь Афродиты

Веерка поняла — они не знали.

От Надежды Макаровой тоже можно было ничего не ожидать. Действительно, чего она в самом деле — сладкая женщина — может узнать сидя в своём кафе-мороженое? Ничего. Где какие цены или какой холодильник лучше холод держит… Хмм… Нам это с Марго надо? Не надо. Оставался ещё один участник совещания, однокашник Василий. Обычно молчун. Холостяк. Таксист. Механик золотые руки и прочее. О нём.

Как известно, сам город и обстановку в городе лучше всех знают только таксисты: где какие улицы, где и в какое время клиент круче, где дешевле и быстрее машину помыть-отремонтировать-отрегулировать, какой гаишник свой в доску, какой «не в дугу», и всё такое прочее… Много чего знают, если умеют слушать. А Вася как раз мог…

Зная все «тёмные» места города, так называемый «Гарлем», где можно годами жить без денег, крыши и документов — дно города, Вася-таксист… Одну минуту! Ради справедливости, обязательно нужно оговориться, воздать должное ментам и спецагентам: время от времени «тралили» они «мелкой сеткой» то «зловонное» для общества дно. С ОМОНом, люстрами и «серой шейкой». «Рыбёшку» брали разную, пёструю, даже много, но, удивительным образом, она тут же вновь оказывалась там же, откуда её только что с криком, воем и грохотом забирали.

После известного совещания в кафе, приехал Василий — куда и подумал — на стоянку затопленных и полузатопленных кораблей… Пассажирских естественно. Кладбище военных кораблей, как известно, гораздо больше, но и дальше, к нему ехать и ехать, но там условия проживания значительно хуже, практически невозможны. Узко всё в каютах и жёстко, как в пенале, так во сне можно звездануться о какую-нибудь рукоятку или кран, мало не покажется, вокруг голимый металл и холодрыга. Причём, и невидимая радиация возможно присутствует, порой между зубами, говорят, яркой искрой проскакивает… Даже днём видно. Люди видели это явление, замечали, рассказывают, да. Всё это напрочь девальвирует потребительский спрос. Никому такое не надо. Хотя там, случается, люди тоже живут, но совсем уж задаром, кто платить не может и кому на себя наплевать. Таких все знают, они наперечёт, не о них речь. Кстати, там и военная охрана — нет нет да появляется, — на булочки или молоко деньги собрать — в общем, всех не подкупишь. А тут — рай!

Множество разного класса списанных, но непорезанных на металлолом кораблей, от четырёхпалубных — две— три палубы только над водой, до плашкоута. Плашкоут естественно не в счёт. Трюм большой, но низкий и ржавый. Если разместить в нём хотя бы раскладушки — суточный доход, конечно, хороший, но может всё это доходное место запросто взять и неожиданно затонуть. Кому такое понравится — никому. В цене только оборудованные «пароходы», «со страховкой», которые конструктивно изначально для проживания предназначенные были.

«Крыша» — флотские и «предприниматели», хороший навар снимали с обитателей — за безопасность и аренду помещений. Чистый нал. Какую-то часть средств даже вкладывали, говорят, в улучшение сервисных условий, когда-то. Какие-то старожилы даже тому свидетелями есть, вроде. Ежу понятно, «содержать» такое доходное хозяйство гораздо выгодней, чем разово получить деньги за проданный металлолом. И экологи с этим местные, свои, согласны. Не трепыхают лапками. Кроме «зелёных», конечно. Но, зелёные что, зелёные и есть, да и мало их. Кто их сюда пустит. «Умоются», если просочатся. Так что затон — это курица несущая яйца. Если образно. Чистый доход приносит. Притом, в ходу наркота, дурь разная… На это «подсевшая» толпа страждущих есть, значит, опять же деньги, снова оборот, раскрученный рынок сбыта. Только тупой хозяин пойдёт на явную дурость: заплатит за ацетилен, за группу разгильдяев бензо-газорезчиков, длинномеры и автокраны, порежет всё это, вывезет, продаст китайцам — это как пить дать — а потом что делать будет… лапу сосать? Нет, здесь всё не так. Здесь всё по-умному. Как в государстве. Всё схвачено, за всё заплачено… Но всё просто, и без коррупции. Приходи, плати и живи. Всё под охраной. Нет денег, пойдёт и натура… Многие так и жили. Нужен «кайф» — гони деньги. Нет денег — твоя проблема. Кто в городе «промышлял», кто рыбу в затоне ловили, потом бежал на рынок, сбывал местным торгашам, бегом в ларёк и назад… Свежий воздух и спорт… С закусоном и выпивоном… Мафия ещё с кем-то там «наверху» налом делилась. Как в природе устроено: сам живи — и другим давай. Что ещё спрашивается в жизни человеку надо? Ничего. Кстати, конъюнктура цен на проживание, «крышей» чутко отслеживалась — рынок! — в кильватере следовала за повышением стоимости жилья в городе и стране в целом.

Называлось всё это в народе просто — «У Натальи».

Почему так? А одна ушлая девка несколько лет назад организовала здесь для себя улицу красных фонарей, как в Амстердаме, «двести рэ за час — доступ к телу ваш». Отбою от местных мужиков точно не было, в городе-то все места для неё заняты, а здесь — раздолье. Пусть мужик и не денежный, простой, но в большом количестве. Как косяк сельди в добрую путину. Дальше больше! Дело пошло. У неё появилась крыша, спонсоры. Вложились в «бизнес». Она уже торговала не собой, другими товарками. «Крыша» её толкнула сначала в управу, как лицо от народа, потом дальше… Теперь в Заксобрании девка заседает, в городской Думе. Уважаемый человек. Член ведущей политической фракции и всё такое, а затон так и продолжает называться — «У Натальи».

Жил там у Василия свой человек, почти брат по детскому дому. На него все рукой когда-то махнули. Не захотел Женька в люди, как все детдомовские, выходить. Рано школу бросил, пить-курить начал, лет с десяти материться, драться… забичевал… Лет пятнадцать уже живёт в затоне. Со «своими» не дружит. Только Василия признаёт. «У Натальи» у него всё чин-чинарём, своя каюта, кухня, койка, электричество… Василий и организовал электричество, и обогреватели… И Женьке, и некоторым другим. Руки же у Василия золотые! Кстати об электричестве. В любое время суток если посмотреть на затон и его корабли — нигде огонька не увидишь, мёртвый город. На самом деле нет, только за счёт электричества и живут. Многие и телевизор смотрят, и обогреваются, и еду готовят. А так — не выжить. Но всё скрытно. Только зимой догадаться можно — двери, от идущего тепла снизу, плохо на кораблях задраиваются.

— Женька, ну ты как тут, чего нового? — Привычно оглядываясь, не сесть бы на что непотребное, спрашивает Василий…

— Да нормально. Хавать будешь? — Хлебосольно интересуется Евгений, указывая рукой на груду разнокалиберных кастрюль и чашек. Раскрыв маленький холодильник, показывает запотевшую бутылку водки, шмат колбасы и огородную зелень.

— Нет, спасибо. Я мороженое только что ел, — признаётся Василий. — Перебил аппетит.