Геннадий Скубилин - Операция Дипломат

- Если в ресторане осиное гнездо, разве хозяин, Слезкин-старший, не имеет к нему отношения? Если у официантов на глазах делят добычу, захваченную грабежом, - они что, овечки? И оркестранты не ангелы. Певичка Зося ходит вся в золоте - откуда оно? Словом...

Максим Андреевич прервал начальника оперативной части:

- Все вроде так. Но где доказательства? Выходит, хватай всех, кто подвернется? Работать с завязанными глазами - это... - Белоусов потер коленку больной ноги, сделал несколько шагов по комнате, что-то еще хотел сказать, но болезненно сморщился и махнул рукой. - Вы свободны, Сергей Викентьевич.

Дьяконов четко, по-военному повернулся и направился к выходу. Он понимал, что его недолюбливают в губмилиции. Хлопнул дверью. Свежая струя воздуха из форточки подняла, запузырила желтую занавеску.

Петухов подошел к двери, поплотнее закрыл ее и сочным баритоном, заставляющим вслушиваться в каждое произнесенное слово, сказал:

- Дел пропасть. Только за неделю ограблены пять хлебных лавок, харчевня, обоз с мукой и сахаром. У народного комиссара продовольствия вскрыт сейф, похищена крупная сумма денег. Если идти предложенным Дьяконовым путем, наверняка часть бандитов попадется в наши руки. Но среди них обязательно окажутся и честные люди. Как они воспримут действия новой власти?

- Тотчас возненавидят нас, - ответил Белоусов. - Но с другой стороны, если мы будем долго толочь воду в ступе, а банда - продолжать безнаказанно убивать честных людей, то те же честные люди не поверят в новую власть. Какие мы для них защитники?

- У каждого из нас за плечами окопы, ранения, царская тюрьма. Опыт есть, да не тот, какой сейчас нужен. Образования кот наплакал. Уж лучше бы на фронт, там все ясно и просто, так, Максим Андреевич? - спросил Петухов.

- Образование! - воскликнул Белоусов. - Я в тюрьме занимался своим образованием, немецкий и английский языки изучал, а какой от них прок? Труды Маркса читал, выступления Ленина чуть не наизусть знаю. А вот обеспечить безопасность и спокойствие населения силенок не хватает.

- Образование мы получили политическое-практическое, у каждого на двоих хватит. Ссылки, нагайки... - вторил Максиму Андреевичу Рябов. - А вот специальное, юридическое образование... Помнится, только я пристроился в ученики к одному адвокату, меня аккурат в Петропавловскую упекли. Через год выпустили - на фронт, в саперную роту. Тут опять стал образование получать: нашелся учитель-большевик. С ним мы и угодили в каталажку. Если бы не революция, сидели бы и сейчас.

- Ладно что жив остался. - Петухов положил руку на плечо товарищу. Сколько нашего брата за руки-ноги - да в яму.

- Так. Кончай воспоминания, - распорядился Белоусов. - Четыре часа утра. В девять всем быть на квартире у Прасковьи Кузьминичны Овсянниковой. Предстоит встреча со вторым агентом МУРа.

Первым вышел из кабинета Рябов. Петухов подошел к запотевшему окну и закрыл форточку. Сапоги его, мокрые уже несколько дней, оставляли на полу грязные следы. Он дневал и ночевал в холодном кабинете, спал на промерзшем диване. Не хватало дров протопить печь даже в комнате начальника управления.

Максим Андреевич смотрел в спину высоченного Петухова, чуть начавшую горбиться, и думал: "Опять предстоят большие расходы. Одеть нового разведчика с иголочки, дать денег на номер люкс в гостинице, богатый стол в ресторане. Окупятся ли затраты? Или все пойдет прахом, как с Кривоносовым?"

Петухов словно угадал мысли начальника и подлил масла в огонь:

- У одного разведчика не получилось. Будет ли толк от второго? Может, какими другими путями попробовать взять банду?

Белоусов, застегивая шинель, с горечью ответил:

- Кто знает в нашем положении, что хуже, что лучше. Ведь ни у кого из нас нет не только юридической, но и специальной сыскной, что ли, подготовки. Так что будем учиться. Будем ошибаться. Будем делать глупости. Будем приносить жертвы, и подчас напрасные. Что поделаешь? Лишь сама борьба преподаст нам курс наук. Пока что я не вижу лучшего решения, как попытаться еще раз направить своего человека в лагерь неприятеля. Арестовывать всех подряд - не выход. Наломать дров - дело нетрудное. Убежден, что в логово Бьяковского проникнуть можно. Почему у Кривоносова не получилось? Предположений можно делать много. Но очевиднее всего два варианта: либо среди нас есть предатель, который информировал банду, либо сам Кривоносов, несмотря на отменную аттестацию, сплоховал.

- Возможно, он проявил нетерпение или сделал ставку не на тех людей, - откликнулся Петухов.

- Одно из двух, - согласился Белоусов. - Для подпольщика отсутствие выдержки, терпения смерти подобно. Об этом надо напомнить второму разведчику. Хотя наше задание срочное, но и горячка сейчас недопустима. Мы должны во что бы то ни стало перехитрить бандюг. Итак, на этот раз о новом разведчике будем знать только мы трое, еще Федя Савков и Овсянникова. И Федор, и Прасковья Кузьминична проверены как никто. Заслуживают полнейшего доверия. Итого, выходит, будут осведомлены пять человек. Круг самый узкий. В этом тоже гарантия успеха операции.

Столичные помощники

Двухэтажный бело-розовый вокзал станции Окск с зеленой жестяной крышей, множеством труб, полукруглых окошечек-иллюминаторов, обрамленных выступающими кирпичами, напоминал огромный причаливающий к берегу пароход. От него влево и вправо шла узорчатая чугунная ограда, отделяющая станцию от привокзальной площади и сквера.

Сюда и прибыл на реквизированной у какого-то богатея мягкой рессорной двуколке, запряженной вороным жеребцом, Федя Савков, тайный сотрудник милиции. Каков из себя тот, кого нужно встретить, Федя примерно знал: чернобровый, крепкий, с небольшим шрамом в правом углу тонких губ, одет в пальто, должен заикаться.

Поезд Москва - Окск опаздывал. Медленно рассветало. Из окон-иллюминаторов вокзала на слякоть перрона падал желтый свет от керосиновых ламп. Электричества из-за повреждения электростанции в городе не было.

Федор встал у изгороди, чтобы видеть своего жеребца, цокающего от безделья копытами. Улизнуть на нем какому-нибудь ворюге ничего не стоило.

Опаздывающий поезд Федор прождал весь день. Наконец, часам к восьми вечера, вдали послышался гудок приближающегося паровоза, а затем шум, лязганье вагонов на стрелках. Дежурный по станции ударил в колокол, извещая о прибытии пассажирского поезда.

Скрипя буферами вагонов, тормозами колес, московский состав подошел к вокзалу. Напротив Феди остановился вагон, на стенке которого обвисла промокшая широкая лента с надписью: "Революционный привет Окску от Красной Москвы".

Люди с котомками, мешками, узлами, громоздкими фанерными чемоданами высыпали из вагонов и заполнили перрон. Среди прибывших было много военных, вооруженных винтовками, наганами, маузерами. Из предпоследнего вагона трое в шинелях и солдатских папахах выгружали ящики с боеприпасами.