Екатерина Хаккет - Уроборос

Когда он совсем скрылся под покровом тьмы, далекий голос еле достиг ушей Лидии:

– Возьми в руки пистолет. Ничего не бойся. Я рядом.

– Ладно, – она последовала совету.

Оружие казалось очень тяжелым. Она вжалась спиной в угол маленькой комнаты возле дверного проема и подвесила включенный фонарик на пояс. Снова где-то далеко журчала вода, завывал ветер, громко стучало сердце, отдаваясь в висках. Снова тишина, холод, настораживающее спокойствие и пугающие мысли. Удаляющиеся звуки тяжелых подошв, соприкасающихся с поверхностью ржавого металла. Всё это давило на Бринг и пугало. Она думала о Барри и том, что же сейчас с ним происходит. Верила, что Изабелл и Леон смогут его защитить.

Иначе всё было зря с самого начала.

– Дайм, быстрее! – Изабелл чуть не сорвалась с шепота на крик, в панике осматривая комнату. – Они уже близко!

Девушка держала дверь, охраняя вход, пока я рылся в ящиках старого стола. Из-за волнения и стука сердца всё валилось из рук. Я чувствовал себя хуже, чем свинья на вертеле с яблоком во рту. Проклиная Камбелла с его одержимостью документами, я собирал в охапку всё, что только находил, сильно прикусив губу. Комната освещалась несколькими тусклыми лампами, такими же как и везде, но и этого не хватало для хорошего обзора и быстрого осмотра вещей.

Мы нашли обитель Мацуды по запаху его одеколона. Жуткая цитрусовая вонь от его куртки, которую я учуял далеко не сразу, спустя время смогла пробиться сквозь зловоние подземелья, этот же запах мы учуяли на подходе к его комнате за несколько десятков метров.

Посреди комнаты стоял стол, за ним застеленная черно-белым покрывалом кровать, по бокам от выхода антикварные шкафы и тумбы. Хлама здесь оказалось больше, чем я себе представлял. Всё было свалено, как в хранилище, в одну кучу: одежда, картонные коробки, тетради, свечи, окурки сигарет, пивные бутылки и обертки. Сначала я чертыхался, представляя, что Камуи вытворял на этой самой кровати с Джиллиан, но потом отвлекся. В самом незахламленном углу я увидел круг из свечей с неясными иероглифами и рисунками, начерченными мелом, практически такой же, как в доме Изабелл, но без светящейся воронки внутри.

Он тоже пытался контактировать с Хранителями. Я не знал этого наверняка, но ощущал его причастность к ним. Причастность ко всему, что сейчас происходило со всеми нами.

Внутри круга лежала дохлая кошка, истыканная спицами. По виду и вони с момента смерти прошло не более суток, хотя я мог и ошибаться. Это зрелище вызвало у меня такое отвращение, что я еле совладал с ним, не выблевав содержимое желудка на каменный пол.

– Леон, это не твое? – Сноу, шаривший в противоположном углу, неуклюже достал из-под хлама какой-то огромный предмет.

Гитара! Моя гитара, уже трижды утерянная за последнюю неделю!

В два прыжка я оказался возле друга и осмотрел чехол – это точно она. Забрал её из рук Барри и запихнул внутрь все бумаги, что лежали на столе и в столе японца. Обыскивать дальше времени уже не осталось, так как Иззи гневно таращилась на меня и встала одной ногой за порог железной двери.

Пока я закидывал гитару за плечи, Сноу нашел где-то в ящике тумбы огромную охапку денег, перевязанную резинкой.

Не сговариваясь, мы побежали в совершенно другом направлении, по другой части лабиринта. В первый раз с помощью Изабелл мы смогли оторваться от «Псов», но никто не утверждал, что нам удастся провернуть это дважды.

Я бежал последним и всё время подталкивал Барри вперед. Иногда мне даже приходилось забрасывать его руку себе на плечо и, не сбиваясь с темпа, тащить на себе его ослабшее тело – малая цена за его спасенье. Если бы он погиб до того, как пришла Иззи, я бы не видел смысла в дальнейшей жизни. Тогда бы я потерял всех, кроме неё, и…

Мне не хотелось думать об этом сейчас.

Я вновь тащил Сноу на себе. Гитара мешала нормально придерживать его, но зато придавала уверенности. Я подумал, что она бы могла неплохо сойти за щит. Ведь если бы мне стреляли в спину, то, возможно, она бы смогла снизить силу удара, и я бы отделался не такими глубокими ранениями, как предполагалось.

Изабелл неслась вдаль меж рядов горящих ламп. Бежала молча и не оглядывалась на нас. Когда она использовала свои странные способности, то почти ничего не видела вокруг себя. Могла пропустить мимо ушей фразу или даже кое-чего не увидеть. Можно сказать, она не видела ничего боковым зрением, зато внутренним она видела гораздо дальше, чем самый зоркий орел, будто бы она держала в голове карту подземелий и иногда сверялась с ней, вставая на развилках с закрытыми глазами.

Я видел, что силы покидали её на ходу. Санчес держалась из последних сил, стоически сносила приступы недомогания, но я всё замечал. Это было видно по её движениям, цвету кожи и усталым глазам, не говоря уже о постоянном кровотечении из носа. Иззи не могла бы стрелять, даже если бы держала в руке пистолет, у неё бы не получилось на этом сосредоточиться.

Счет шел на минуты. Мы бежали что есть сил. Я не слышал эха чужих шагов и удаленных выкриков, однако шестое чувство, внезапно развившееся за прошедший вечер, било тревогу. Что-то пошло не так. Коридоры сменялись слишком быстро, и они были пусты. Я вглядывался в каждый следующий проход, пытаясь увидеть внутри источник опасности, но ничего не получалось, Изабелл предпочитала не останавливаться.

Спустя несколько долгих минут, когда я почувствовал сильную боль в ногах (в раненой руке я чувствовал её постоянно), Иззи остановилась на широкой развилке четырех разных путей. В одном из них свет не горел, в другом он светил слишком ярко, а в третьем уходил куда-то вглубь.

Наши длинные тени падали на стены. Чтобы восстановить дыхание, мне пришлось оставить Барри без опоры. Он хуже нас двоих переносил гонки на дальние дистанции, и поэтому стоило мне от него отступить, как он тяжело припал к одной из стен, схватившись за грудь. Сноу начал жаловаться, что у него сильно колет сердце. Я не знал, какое из психотропных веществ дал ему Камуи. Я лишь ненавидел Цепного Пса и жалел, что убит он не моей рукой.

Только тихое журчание воды доносилось из глубин неизведанных туннелей.

Изабелл стояла с закрытыми глазами и будто не дышала, но я же почему-то не мог отдышаться, и с каждым новым вздохом паника впивалась в мой разум всё сильнее.

«Что-то не так. Что-то пошло не так. Уверен, что-то случилось», – твердил я сам себе, терзая душу.

Секунду-другую девушка стояла, потом шелохнулась и истошно завопила: «Уходим скорее!»

Она побежала в темный туннель. Я кинулся следом, слыша только стук сердца в ушах. По пути схватил Барри за руку, стараясь увести его в безопасную зону, но тут, как гром среди ясного неба, прозвучал выстрел.