Екатерина Хаккет - Уроборос

Прямо в переносицу. Хедшот. Он умер ещё до того, как упал. Я держал Сноу за руку и чувствовал, как он, падая, тянет меня за собой, мертвой хваткой вцепившись в мою ладонь. Я видел, как угасает свет жизни в его широко раскрытых глазах. Видел в них сожаление, горечь, отчаяние, боль и печаль. Я смотрел, как он падает, видел кровь, потянувшуюся струйкой к губам и подбородку.

Внутри у меня что-то вновь обломилось в который раз за вечер. Переломилось на две части. Я сам захотел умереть. Я думал, что не успел многого сказать Барри и не поблагодарил его за то, что он взялся за мои проблемы и хотел их исправить. Забыл сказать ему простое «спасибо!» за доброту и заботу. Только когда его бездыханное тело с шумом упало на бетонную плиту, ко мне пришло осознание – я относился к нему как к родному брату, которого у меня никогда не было. Что он стал мне семьей, таким же родным человеком, как мать и отец.

Это перечеркнуло всё. Отчаяние поглотило меня. Я падал вместе с Барри, не удержав равновесия. Начал думать, что это конец, ощущал близость смерти, но потом услышал это… Крик баньши, предрекающий погибель. Голос существа, не знающего пощады. Изабелл.

Её крик оказался в тысячи раз хуже мерзкого писка. Он пробирал до костей, заставлял цепенеть и внушал животный ужас. Я упал на холодный пол, залитый кровью Сноу. Снова крик, более яростный, чем раньше. Его должны были услышать все. Каждый, кто находился в бомбоубежище. На каждом уровне и в каждой комнате. Её неестественно высокий голос рвал барабанные перепонки и убивал душу, вонзаясь в неё острыми когтями.

Вокруг нас потрескался бетон. Я оглох. Белый шум окутал мысли в голове, и всё поплыло перед глазами.

Лежа рядом с убитым Барри, я смог заметить, как в нашу сторону полетело ещё несколько пуль. Они были нацелены на меня и Изабелл, вставшую перед ярко освещенным туннелем – стреляли оттуда.

Опять жуткий крик. Взмах руки. Поток воздуха, колыхающийся подобно мутной воде, заставил пули разлететься в стороны, легко меняя их направление. Силуэты, что показались на фоне яркого света, также отлетели прочь. Глухота прошла, и я услышал их отчаянные вопли. Что-то стало происходить с откинутыми «Псами». Их колотило на полу как в припадке. Они корчились в муках и рвали на себе одежду, истязали себя всеми возможными способами.

Леденящие вопли заставили меня сесть на месте.

В этот момент Иззи оглянулась на меня, из носа текла кровь, также из глаз и рта, а вместо зрачков – чернота, пустота. Широко раскрытые глазницы словно затянуло матовой пленкой. Она улыбнулась мне. Фурия. Демон во плоти. Усмехнулась ликом существа, которого лишь забавляли чужие страдания. Я видел уже не Изабелл, а страшную демоническую тварь. Мгновение я сравнивал её с Велисаром, не зная, кто из них представляет большую угрозу для рода человеческого, но потом и заметить не успел, как её ноги подкосились, и девушка рухнула рядом с нами.

Я чудом успел поймать её. За короткую долю секунды она превратилась из дикого монстра в беззащитное существо, слабое и несчастное. Пленка больше не скрывала её глаз. Словно в бреду, в полуобморочном состоянии она глядела в темный потолок. Иззи ничего не понимала и, наверное, даже не догадывалась о своих разительных переменах. Я заставил её обратить на себя внимание, вытирая рукавом кровь с лица. Она слишком медленно соображала, что к чему. Почти не реагировала на прикосновения.

А «Псы» всё орали, пребывая в неизведанных муках. Что-то мне подсказывало, что на их голоса через минуту-другую сбегутся их товарищи. Я не стал медлить. Поднял Иззи на ноги и повел её куда глаза глядели, а именно в темноту левого коридора. Я мог только поблагодарить высшие силы, что девушку не пришлось тащить на руках. Она и так прекрасно держалась на своих двоих, хоть ещё и не пришла в себя полностью.

Мы вновь убегали, преодолевая поворот за поворотом, но теперь моя усталость сменилась гнетущим самобичеванием. Я не хотел оставлять Барри там, в глубинах дурно пахнущих катакомб, но иного выхода не было. Он умер. И если бы я понес его на себе, то в скором времени и сам бы присоединился к нему в поднебесье.

«Прости, Сноу».

Кристофер взбирался вверх по лестнице до того момента, пока его раздражение на бесконечные ржавые прутья и усталость не сменились азартом игры. Ему стало интересно, сможет ли подъем лишить его последних сил, однако вертикальный туннель проиграл. Кристофер упёрся в ржавый люк.

Ко всему своему «везению» Камбелл нащупал его головой. Он чуть не свалился вниз от неожиданности, но вовремя совладал с ситуацией и больными пальцами ухватился за прутья. Сначала железная крышка не поддавалась. В беспросветной темноте парень мало что мог разглядеть, и поэтому ему пришлось изрядно попотеть, чтобы понять, как выбраться наружу.

Через какое-то время Крис точно знал, что свобода уже близко. Слабый поток свежего воздуха нежно гладил его по щекам, прогоняя подземную затхлость. Ему удалось чуть приоткрыть люк, но этого не хватало даже для маленького зазорчика между царством тьмы и надеждой на завтрашний день.

Вложив в руки всю силу воли, парень всё-таки добился желаемого. С победным ревом он отодвинул железный блин в сторону и встретил глазами безоблачное ночное небо. Он снова чуть не полетел вниз, потеряв опору второй ногой, которой опирался на отвесную стену, но и в этот раз удача одарила его улыбкой.

Кристофер высунул голову из черной дыры, довольный и усталый. Усыпанные звездами небеса поражали своей выразительностью. Звезды, как и полумесяц, мерцали для него подобно тысячи солнц – настолько Камбелл отвык от света. Он дышал полной грудью, понимая, насколько сладок и бесценен чистый воздух. Ночная прохлада ласкала кожу, а где-то вдалеке слышался лай собак и шум оживленного шоссе.

Спокойствие? Да, именно оно. Вокруг всё говорило об этом, напоминая о совершенно иной жизни, которую можно начать, забыв старую.

Заброшенные дома с заколоченными окнами не вызывали страха. Второй выход из бомбоубежища находился прямо в центре торгового квартала, в небольшом закоулке возле главной площади. Впереди Крис видел несколько одиноких двухэтажных домов, более не пригодных для жизни, и железное ограждение, соседствующее с оживленной магистралью. Он понял это по носящимся туда-сюда автомобильным фарам и характерному рычанию моторов.

Но симфония умиротворения не продлилась долго, странный звук отвлек Камбелла от размышлений. Он доносился из глубин подземелья и напоминал скрежет гнущегося металла. Прозвучал раз, затем второй, подобно яростному визгу тормозов. Кристофер и не заметил, как паника поглотила его целиком, а потом дернулся от нового, совсем близкого крика, окончательно вернувшего его в чувство – это была Лидия.