Лори Кинг - Элементарно, Ватсон!

— Без сомнения. Примите наши искренние соболезнования. — Сержант-майор показал на Ковчег. — Могу я?..

— Разумеется. Все, что потребуется. Только… если не возражаете, я подожду вас в офисе. В конце коридора.

— Конечно. — И когда она повернулась, чтобы уйти, Джексон добавил: — А уборщик? Мистер Закария?

— Я его позову.

Джексон и Мэгги приблизились к Ковчегу. Шесть свитков Торы лежали на своих местах, хотя со всех, кроме двух, сорвали серебряные чехлы; два оставшихся чехла, оба затейливой современной формы, блестели в свете лампы. Сержант-майор не шевелился, двигались только его глаза, рыскавшие по сторонам. Он заметил отблеск на ковре. Наклонился и увидел крошечный обрывок плотного коричневого полиэтилена. Положил его в карман, выпрямился и улыбнулся Мэгги.

— Наш злодей допустил серьезные ошибки. Не меньше двух. Можешь их назвать?

Она уставилась в одну точку, лихорадочно размышляя. Потом сдалась и покачала головой. Он кивнул.

— Не вини себя. Это небольшие ошибки — важные, но небольшие. Только годы практической работы научат тебя чувствовать их очевидность. Пойдем. Нас ждут важные факты.

Ей пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним, когда он быстро зашагал к офису. Офис оказался небольшим и аккуратным, несмотря на стопки бумаг и книг. Фрейда и Закария уже ждали их.

Фрейда передала сержант-майору фотографии украденного серебра.

— Быть может, вам пригодится?

— Вне всяких сомнений, — ответил он.

— Закария, у нас найдется конверт для джентльмена?

Уборщик кивнул, нашел на одной из полок конверт и протянул Джексону. Рукав его рабочего комбинезона соскользнул, обнажив запястье, что привлекло внимание сержант-майора. Заметив это, Закария быстро вернул рукав на место.

Джексон улыбнулся.

— Вы, должно быть, уборщик.

— Да-да. Закария, так меня зовут.

— Верно. Капитан Тернер сообщил мне, что вы по происхождению ливанец.

— Да. Но христианин. Маронит.

Джексон протянул руку.

— Сержант-майор Роберт Джексон.

Закария неуютно поежился, но, осознав, что все присутствующие смотрят на него, протянул руку в ответ, стараясь держать локоть согнутым. Джексон схватил мозолистую, натруженную ладонь и энергично потряс, притягивая ее к себе — и при этом немного наклоняя. Опустил глаза: вот она, крошечная татуировка в виде синего мальтийского креста. Сделав вид, что ничего не заметил, сержант-майор повернулся к Фрейде.

— Мадам, если позволите. Что такое проект «Примирение»?

— Ах это. ПП был страстью ребе Бермана, делом всей его жизни. Мы финансируем школы на Ближнем Востоке, не сектантские, а такие, где дети мусульман, арабов и евреев, живущих в Израиле, могут учиться вместе, бок о бок, общаться друг с другом. У нас уже шесть таких школ в Святой земле. Мы надеялись, что в этом году их количество удвоится, но теперь… — Она в отчаянии замолчала.

Джексон обнадеживающе улыбнулся.

— Само собой, работу нельзя прекращать. Если не шесть новых школ, то хотя бы две. Или даже одна.

— Вряд ли. Финансирование уменьшилось. Ребе Берман должен был получить крупное пожертвование, очень большое, его бы хватило на все, но не успел все оформить.

— И вы полагаете, что теперь жертвователь откажется?

— Не могу сказать. Я даже не знаю, мужчина это или женщина. И никто не знает. Жертвователь должен был сохранять анонимность до подписания бумаг.

— Какая жалость. Но, быть может, со временем он — или она — проявится? А ваши другие дарители? Все в публичном реестре?

— Как того требует закон. Но позвольте мне избавить вас от бесконечных бюрократических изысканий. Я подготовила вам бумагу. — Она передала Джексону компьютерную распечатку, озаглавленную «Список жертвователей». — Если я могу чем-то помочь, все мои контакты здесь. Вся современная жизнь — сплошные цифры.

— Спасибо, — сказал Джексон и негромко добавил: — Shabbat shalom.

Она благодарно улыбнулась.

— Да пребудет с вами мир.

По-прежнему тепло улыбаясь, сержант-майор повернулся к Закарии.

— Ma’rah’bone.

— Ma’rah’obtain… — машинально ответил уборщик — и в ужасе замолк.

Но Джексон уже покинул офис, и Мэгги торопилась за ним.

Фрейде явно полегчало.

— Такой милый человек, — сказала она. — И знает иврит и арабский.

— Да. Действительно милый человек, — ответил Закария и быстро ушел.

На улице изнывавшая от любопытства Мэгги пыталась догнать сержант-майора.

— Что это было? — спросила она. — Ведь что-то произошло?

— Вне всякого сомнения. Рад, что ты заметила.

— Да, но что именно произошло, сержант-майор?

— Возможно, первый прорыв в этом деле.

Мэгги ждала дальнейших объяснений, но тут завибрировал ее мобильный телефон. Она с изумлением прочитала сообщение и подняла глаза на Джексона.

— Специальный агент Хамштайн. Почему он пишет мне?

— Потому что я дал ему твой номер, — объяснил Джексон. — Эти штуки меня раздражают. Что он говорит?

— Что у нас будет встреча.

Офис «Пелачи энтерпрайзес уорлдуайд» (ПЭУ) оказался весьма скромным, несмотря на то что его занимал один из трех богатейших людей в мире — таинственная личность, прославившаяся финансированием всевозможных общественных и политических организаций, в чем некоторые видели попытку свергнуть американскую демократию и создать единое мировое правительство. Однако улыбчивый добродушный мужчина с блестящими глазами и пышной копной почти седых волос, сидевший напротив сержант-майора, вовсе не выглядел опасным. Его кабинет был скромным — никакой «стены славы» с фотографиями Пелачи в компании «друзей»-знаменитостей; личные вещи здесь практически отсутствовали. В качестве напитков подали водопроводную воду («Необходимо регулярно употреблять воду», — объяснил Пелачи), газированную при помощи специального маленького аппарата.

Внимательно наблюдая за собеседником, Джексон сначала спросил, знает ли тот Джерри Риверса. После секундного раздумья Пелачи ответил, что да, но лишь поверхностно, после чего Джексон поинтересовался, известно ли ему, что Риверс мертв. Очевидно, Пелачи этого не знал и не слишком расстроился. А как насчет ребе Бермана? Снова раздумья, но на этот раз ответ был отрицательный.

— Я его не помню. Но его кончина, разумеется, достойна сожаления.

— Разумеется, — согласился Джексон. — А теперь не могли бы вы рассказать мне о журналисте Джерри Риверсе?

— Честно говоря, рассказывать почти нечего. Писатель-финансист, работал на какую-то новостную компанию — «Блумберг», «МаркетУотч», «Рейтерс», где-то там. Регулярно звонил мне перед оглашением федеральной процентной ставки. Хотел услышать мои прогнозы. Завтра квартальное оглашение. Неудивительно, что он мне звонил.