Ира Зима - Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая

Пошли не к нам в столовку, а в кафе «Спортивного», ребята из спортотрядов тоже с нами, они полноценные участники нашей программы и это принесло в общение какую-то особую общность, особую атмосферу. На столах сегодня поставили, можно выразиться, тазы с угощениями — гостеприимство на грани абсурда, все это изобилие лежит как восковое, воображение поражает, но никто особо и не есть. Все перевозбуждены и не только «финалом» игры, в конце концов, бодаемся за победу только мы, две команды, но настроение общее для всех, для большинства из нас это последний сезон, вот это всех и задевает, об этом все и говорят. Многие хотят остаться друзьями, общаться, встречаться, меняются оборванными листами с адресами, но какие могут быть адреса, если мы не знаем, кто как устроится, и где придется жить. Кто-то даже предложил устроить встречу через год в Москве у «Главпочтамта» почему-то, десятого сентября в десять часов, и так каждый год, интересно, кто поверит в эту причуду, у кого из нас получится. И вообще, будет ли для меня завтрашний день, если я сама взрываю под собой стул?

Потом команды разбрелись, кто готовится к выступлению, кто просто болтается по лагерям, а нам с Женькой мало сегодня напрягов, так у Полушкина сдали нервы, он хватал ртом воздух и пил валидол, такая ответственность его явно совершено извела, и мы отвели его к Тае, резонно пообещав ему, что все устроится, все и так пройдет хорошо. В медпункте мы встретили Наташкиного отца, узнав о нездоровье нашего главного организатора, он сразу взял некоторые обязанности на себя, конечно Ким и бровью не повел, ему вообще невдомек, почему Полушкин так психует. И уж очень я этому обстоятельству рада, а то этот нервный мужичонка Полушкин меня совсем извел, уж чего стоят его сальные глазки, так и без этого он редкий паникер, все нервы мне за три дня вытрепал, не делает ни хрена, а только орет и всех отвлекает, пусть уж тут сидит. Мы с Женькой собрались уходить. Тая вдруг подошла и обняла меня, словно мы какое-то время не увидимся, ну конечно ее насторожило то, что я выпросила у нее столь сильный препарат, наверно это вообще преступление должностное, давать мне такое, но со стороны все выглядело так, что она желает мне победы сегодня.

Вышли мы, наконец, из изолятора, и я вдохнула:

— Вот нехорошо так говорить, но я чуть ли не рада, что Василь Петровичу поплохело, ужас как он всех достал! Как там Наташка, она вам звонила? — я повернулась к Боре Киму, все вместе мы шли к стадиону.

— Так я только что вернулся от ее Митяя, с его родителями знакомился, и Наташа с Митяем сегодня сели на поезд до Москвы, билеты на самолет не достали, даже через связи, а Меркуловский «борт» ради такого снимать мне совести не хватило, пусть привыкают к трудностям, раз сами жить хотят.

— Так у них значит все хорошо, раз родители все утрясли, я рада. Не знаете, когда в гости объявятся?

Ким сегодня тоже без «костюма» в простых выбеленных джинсах и белой майке как та, что была у меня с Джоном Ленноном, только размер побольше, я к ней присмотрелась, и сердце больно кольнуло, свою-то майку я уже выкинула.

— Говорили, весной Митяя домой отпустят перед «чемпионатом», который кажется в Праге пройдет, — он проследил мой взгляд на майку с вопросом в глазах.

— Значит уже едут в поезде, что-то мне тоже хочется куда-нибудь махнуть да подальше… У меня такая же майка была, да я ее в походе изнахратила, «дежавю».

— Сегодня выиграете «кубок» и махнете, только весной, но зато сразу в Краков, и майку тогда я тебе задарю в честь победы, чтобы без всяких «дежавю».

— Вы так уверенно это говорите, словно все уже получилось, а майку не надо, это я так, к слову пришлось.

— Да сто процентов выиграете, я видел вашу репетицию на стадионе перед отъездом, и тут даже сомневаться не стоит, жаль, если Виктория Павловна такое пропустит! Да ты не стесняйся, сколько лет мы знакомы? Ты лучшая подруга моей дочери, неужели не примешь подарок, все равно надо как-то вас отблагодарить за победу, столько лет наш лагерь ничего не выигрывал!

— Думаете, Виктория Павловна не успеет на «игру», она обещала, такое ощущение, что ей победа нужна больше чем нам всем, а самой не будет…

— Да у нее те же проблемы с билетами, неизвестно, может, и успеет, вечером ее ждем, выиграете, так в Кракове увидит все. Там же повтор программы намечается? Конечно, ее гордость задета, что ни одного «кубка» у нас так и нет, а у «Факела» целых три.

Вернулись на стадион. Ким так лихо взялся за наши проблемы, что мы диву давались, и через какое-то время, посвятив его во всю нашу кухню, каждый занялся своими делами. Женька помогал монтировать декорации, а я зависла с прогонами и последними приготовлениями для «показательной программы». Когда же все потянулись на обед, я побежала в наш корпус за своим снаряжением, да и в порядок привести себя пора, раз сегодня день «икс». Все это время я игнорировала своего новоявленного поклонника, хотя он всюду маячил и перекрывал своим постоянным вниманием мне горизонты, но я делала все, чтобы не пересекаться с ним, я не знала, как поступить, и что я могу сделать. Сегодня Игорь Валевский должен понять, что я все же интересуюсь им и все такое, но, признаюсь, больше всего мне хочется куда-нибудь уехать, очень завидую Наташке. А поездка в Краков кажется теперь такой бестолковой и призрачной, даже если мы выиграем, есть ощущение, что у меня есть все шансы встретить маму на той стороне, а не на ее могиле в Кракове, и выигрышем я не воспользуюсь, словно ветер уже летит через мой затылок, словно там дырка. Странно. Вряд ли маньяк стрелял в кого-то, и на территории лагеря никто у нас с револьверами не ходит… Наверно все это из области нервозов и я давно выдохлась, мой внутренний навигатор уже не отличает маньяка от Валевского, и я совсем запуталась.

Накануне приготовила целую сумку вещей, сегодня прямо-таки день перевоплощений! Сначала в «индианку» переоденусь для мюзикла, потом в «красного комиссара» для выступления в конкурсе «капитанов» — у меня настоящий военный мундир и даже накладные усы есть, потом превращусь в глянцевую «лолитку» ради истончения бдительности Игоря, и только напоследок стану Аленой. Прямо сейчас облачусь в пионерку «не реальную», а из помыслов тех диких фильмов, что крутят у нас в видеосалонах ночами по рублю за сеанс, короче, оденусь как Полинка! И вести себя буду так же — как идиотка и дура восторженная, буду прыгать и скакать в укороченной ради такого дела юбке, только леденец посасывать не стану, а то блевану от себя самой и все испорчу. Ну, мне надо добить эту историю именно сегодня, либо сдохну, либо домой поеду; как с утра влипла в ауру маньяка, так сразу приободрилась и за дело взялась; прыгать как «лолитка» так прыгать, да я как угодно готова опозориться, только бы все закончилось сегодня! Конечно, у моего дурковатого вида отпетой прожженной пионерки есть оправдание, мы открываем показательную программу небольшой заставкой, и наш «выход» как символ «пионерства»: юбка, рубашка и алый галстук на шее, и «ирландская чечетка» по стилю — это такой танцевальный марш-бросок, чтобы создать должное настроение публике. И возможно мы больше никогда не оденем этот галстук, возможно, это мой последний пионерский день, так даже в горле защипало и драйвом зал мы конечно зарядили.