Лариса Светличная - Деревня мертвецов

Злата с Полиной тоже глядели, но с восторгом.

— Мы даже не спросили его имя! — охнули они.

— Вот горе-то где! — фыркнула я.

— У такого красивого мужчины имя должно быть тоже очень красивое, — закатила глаза Полина. Она-то со своим зрением как видит красивых мужчин?!

— Он совсем от нас ушел? — с безнадежной тоской спросила у всех Злата.

— Если бы! — опять фыркнула я. — Я бы тоже ушла отсюда до Москвы. Прямо по шпалам…

— Давайте где-нибудь посидим? Или погуляем? — предложил Виктор девчонкам, в надежде увести голубоглазую Злату подальше и от Кирилла, и от невесть откуда взявшегося незнакомца.

— Э, нет! — остановила я готовых сбежать студентов, хоть твердость в голосе изображать было все сложнее и сложнее. Внезапная болезнь сказывается. Пока держусь, но насколько меня еще хватит? Хоть бы часа на два. — Никто никуда не идет! Все остаются здесь! Мы все дружно сейчас будем делать уборку в этом сарае. Лев, пойди, наломай веток для веника.

— А моя мама сказала, что мне нельзя наклоняться…

— Не наклоняйся. Ломай стоя!

Лёвушка ушел.

— Виктор, Петр, вытаскивайте из комнат в сени весь хлам. Девушки, берите вон те тряпки с печки и начинаем быстро все мыть! Я с вами.

— Миля Николаевна, — заныла Полина, — я ничего не вижу!

— Вот и замечательно! Поверь, тут не на что смотреть. Злата, вытирай все окна. Делаем все быстро, качественно, особо не заморачиваясь на мелочи. Нам здесь всего одну ночь переночевать придется.

— Тогда может и не надо мыть? — спросил Петюня, вытаскивая с печки превратившиеся в тлен одеяла, подушки и постельное бельё.

— Надо! Чистота — залог здоровья! Сейчас мы всё очень быстро сделаем, и пойдете гулять. Лев, ты принес веник? Даже два? Четыре? Отлично, берем веники и подметаем все, начиная с потолка!

Потом мы все помыли и выкинули все лишнее. Стало значительно лучше, в окнах замаячил белый свет. Мне пришлось еще два раза сходить к колодцу за водой с коромыслом и ведрами. И даже бурные аплодисменты окружающих студентов не отменяли того факта, что я чувствовала себя все хуже и хуже.

Я поручила Злате помыть трехлитровую банку и собрать в нее букет цветов. Она перепоручила это Полине. Вместо цветов в банке на столе оказались крапива, малина и смородина. Ну и пусть, будет с чем заварить чай.

В дом вошли со двора Петюня и Виктор. Один нес стопку красных одеял и пакет какой-то крупы, а другой — дрова.

— Откуда дровишки? — спросил Лёвушка. — Из лесу, вестимо?

Шутку не оценили или не поняли.

— Там этот, деревенский, учит Кирилла рубить дрова. И нам этот еще одеяла принес, — сказали парни с большим недовольством в голосе.

Услышав отрадную новость, девочки помчались во двор. Я тоже выглянула посмотреть, все ли живы, и не решат ли они устроить метание топора на меткость. А то могу показать, как это делается. Хотя нож лучше получается, топор все-таки тяжеловат. Двоюродный брат когда-то историческим фехтованием занимался, и я с ним.

Во дворе два спортивных парня с голыми торсами по очереди кололи дрова. Злата с Полиной нежно сказали «ах!», и сели на крылечке, не смогли уйти от такого зрелища. Мальчишки тоже остались во дворе, делая вид, что просто так гуляют вдоль забора, а я пошла топить печь. Каша из вымытой в колодезной воде крупы должна была получиться отменная. Поставила самовар, заварила чай. Хорошо жить на свете! Сижу себе спокойно за столом, никто не мешает.

Так, а почему на сердце тоскливо? Дайте-ка подумать… Где мой телефон?

Я вскочила, хоть думала, что уже не смогу встать со стула. В сумке? Нет, не нашла. Где?! Вроде бы лежал в кармане куртки. Я же никому не говорила, что у меня есть телефон, он вообще выключен. Все куртки были свалены в одну кучу прямо на входе в сени. И спортивная куртка нашего нового знакомца там же. Снял вместе с футболкой, когда стал рубить дрова. Вот в карман этой куртки я и сунула руку. То есть я не специально! Не имею привычки специально искать что-то в чужих карманах. Просто так случайно получилось, не виновата, температура, плохо соображаю. Я думала, что это моя куртка, они рядом лежат, то есть просто вообще валяются.

Ну, так вот, я сунула руку в карман и вытащила паспорт. Решила, что совсем больная, раз таскаю в кармане своей куртки не только дорогущий телефон, но и паспорт, и даже не помню, когда и зачем его туда положила. Потом посмотрела, протерла глаза, еще раз посмотрела, поморгала, подошла к окну. Нет, хоть я и больная, но зрение меня не обманывает.

Судя по паспорту, нашему новому знакомому, который сейчас бойко колол во дворе дрова, исполнилось восемьдесят шесть лет!

Быть этого не может, такая мысль сразу пришла мне в голову. Не может быть, и все. Это мне всегда говорят, что я молодо выгляжу. Но этот молодой человек — что-то сверхъестественное. Парню на вид никак не больше тридцати, а скорее всего меньше. Но ведь в паспорте с фотографией парня, который я держу в руках, написано: Савелий Иванович Парамонов. Восемьдесят шесть лет. Место рождения — вот эта самая деревня.

Я отнесла паспорт на место, взяла свою куртку с телефоном в кармане, села пить вторую чашку чая и задумалась. Должно быть достоверное объяснение тому, что я увидела своими глазами. Объяснений даже два. Первое — дедуля, которому скоро девяносто, выглядит как юноша, которому двадцать пять. Второе объяснение — это не его паспорт.

Второе объяснение нравилось мне больше. Знаю случай, когда в паспортном столе при выдаче паспортов бабке и внучке, у которых были одинаковые имена и фамилии, внучке вклеили фотографию бабки, а бабке — внучки. То-то они радовались! Может быть, и здесь получилось так же? Спутали деда и внука? Просто они еще не успели съездить поменять паспорта. Да, наверное, так оно и есть.

Я допила чай, взяла одно одеяло и свою куртку и залезла на полати — спать.

Два часа пролетели как миг, и меня разбудил незнакомый женский голос. В доме обнаружилась молодая женщина, которая принесла постельное белье и несколько подушек. Из местных. Не похожа она совсем на делегата какого-нибудь вуза.

— У вас чисто! И кашей пахнет! — принюхалась она.

— Да, уже готова, — зевнула я, слезая с полатей. Лучше мне не стало, только хуже. Надо дальше спать. Сейчас прихватизирую себе одну подушку.

— Мы собирались вас позвать на ужин.

— Так зовите, — обрадовалась я. — Сейчас придут студенты, кашу за один присест умнут и еще попросят. Они же вечно голодные.

— Тогда ждем. Пятый дом отсюда. Приходите все вместе, как стемнеет.

— Хорошо, спасибо. Я передам ребятам. Они придут.

— А сама-то?

— Нет, спасибо, не хочу есть. Я болею. Продуло где-то. Лучше лягу спать. У вас, случайно, нет таблеток? Что-нибудь от температуры?

— Конечно! — весело сказала мне женщина. — Посмотрите в сумке. Она вон там на лавке стоит, коричневая такая, с лямкой.