Сергей Шведов - Шкатулка группенфюрера

– А потом что?

– Потом ты сядешь в «Тойоту» и отвезешь в больницу своего пострадавшего товарища. Выполняйте поставленную задачу, доблестный витязь.

Мандрыки и Седов с трудом запихнули Иващенко в его машину на заднее сидение. Мой диагноз оказался совершенно точным, у агента Чистюли были сломаны обе ноги.

– Кстати, Макс, как фамилия твоего нанимателя?

– Чистопалов Геннадий Степанович, – нехотя процедил тот сквозь зубы.

Василий, проявив редкостную сноровку, в два счета заменил «Форду» колесо, благо запаска лежала в багажнике. Поблагодарив молодца за доблестный труд, я тепло распрощался с бывшими узниками, выразив надежду, что они, наконец, встанут на путь исправления и ещё порадуют родную страну доблестным трудом. После чего мы сели в «Форд» и укатили. Предусмотрительный Седов изъял, правда, из машины Иващенко мобильный телефон, отчасти из предосторожности, а отчасти в возмещение за понесенные убытки.

– Отвези нас к Огнеяру, – попросил меня уставший от приключений Седов. – Витязи Трувера не дадут несчастных скоморохов в обиду.

– Последний вопрос к тебе, Труфальдино – кинжал сейчас находится у Колотова?

– Нет у него кинжала, – вздохнул Сашка. – Он его продал давно, как только вернулся с отсидки.

– А кому продал?

– Черт его знает. Это же давно было, лет двенадцать назад. Какой-то любитель антиквариата. Лысый такой, кругленький. Вот и все, что Славка о нем помнит.

Спать мне в эту ночь практически не пришлось. Поутру я уже был в кабинете следователя Синявина. Следователь глянул на меня хоть и устало, но с интересом. Даже предложил стул. Надо сказать, что обстановка в кабинете работника прокуратуры была даже не скромной, а прямо-таки спартанской. Дабы воспользоваться любезным предложением, мне пришлось переложить кипу папок со стула на стол и с трудом втиснуться в узкое пространство между обшарпанной стеной и гигантским железным сейфом.

Синявин с интересом прочитал предложенную мною бумагу с откровениями скомороха Мандрыкина.

– Почему же он сам не обратился в милицию или в прокуратуру? – проворчал недовольно Синявин. – Наконец, мог бы обратиться к адвокату. Но этому вашему Мандрыкину почему-то понадобилось воспользоваться услугами столь подозрительного человека как вы, Игорь.

– Мандрыкин мой хороший знакомый, – попробовал я разъяснить ситуацию. – Можно сказать друг.

– Надеюсь, показания из своего друга вы не палкой выбивали, Веселов? – попробовал пошутить следователь, и, по-моему, не слишком удачно.

– Мандрыкину грозит серьезная опасность, Василий Александрович, и вы не можете этого не понимать.

– И что, по-вашему, я должен сделать, Игорь?

– Арестовать Михаила Кравцова. Тем самым вы спасете минимум две жизни.

– Вы же отлично знаете, Игорь, что дело об убийстве Кружилина веду не я. Конечно, я передам признательные показания Мандрыкина куда следует, но решение будут принимать в областной прокуратуре.

– Боюсь, они могут опоздать.

– Так высоки ставки? – удивился Синявин.

– Речь идет о контроле над игорным бизнесом в нашем городе, Василий Александрович. Скажите, вам ничего не говорит прозвище Чистюля? По слухам, очень влиятельный человек.

Синявин задумался. Несмотря на свой не слишком представительный вид и не бог весть какую должность, он был очень умным человеком. Но, возможно, именно это врожденное качество и помешало ему сделать карьеру. А у Синявина имелся и еще один крупный недостаток – он был честным человеком. Быть умным и честным в наше скорбное время, это слишком большая роскошь даже для работника прокуратуры. Чудо, что его вообще до сих пор не выперли из органов. Скорее всего, Василий Александрович знал или догадывался, кто скрывается под псевдонимом Чистюля, а раздумывал он над тем, стоит ли делиться этой информацией с Игорем Веселовым или придержать ее для служебного пользования.

– Видите ли, Игорь, до некоторых пор игорный бизнес контролировался местной администрацией, но в один прекрасный момент кто-то на федеральном уровне решил, что слишком уж расточительно бросать такой жирный кусок низовому звену. Игорный бизнес стали курировать столичные чиновники. Покойный Кружилин до поры до времени жил в дружбе и согласии с городскими кураторами, но после того, как правила игры изменились, он вынужден был переориентироваться на их столичных собратьев и нашел с ними общий язык.

– Вы имеете в виду ныне покойного господина Ильина?

– А вы более осведомленный человек, Игорь, чем я полагал.

– Я даже знаю, Василий Александрович, что супруги Ильины не погибли в автомобильной катастрофе, а были убиты.

– И вы знаете, кто их убил?

– Я знаю имя человека, пославшего в дом Ильиных киллеров.

– Вы имеете в виду Эрнста Шульца? К нам поступала на него кое-какая оперативная информация.

– И поставщиком этой информации был Олег Рыков, – кивнул я головой. – Ксения Кружилина-Ильина действительно считает, что ее родителей убил Шульц, но у меня на этот счет совсем другие сведения.

– Значит, дело еще сложнее, чем я полагал, – задумчиво проговорил Синявин.

– Вы о таинственной шкатулке слышали, Василий Александрович?

– Я не поклонник магии, Игорь Витальевич. Хотя и имел сомнительное удовольствие беседовать с несколькими сторонниками языческого бога Световида. По моим сведениям убитая Наталья Кузьмина принадлежала к этой секте.

– Дело не в магии, Василий Александрович, а в деньгах.

– Вы верите в клады, Игорь?

– Я даже знаю человека, который их успешно находит.

– Вы имеете в виду Строганова?

– Откровенность за откровенность, Василий Александрович. Вот вам любительский портрет Эрнеста Шульца.

Синявин присвистнул. Разумеется, он опознал Феликса и уж, конечно, для него не было секретом, какое место занимает этот человек в областном бомонде. Я не знал, какими ресурсами обладает Геннадий Степанович Чистопалов, но в лице Феликса Васильевича Строганова он нашел достойного оппонента.

– Похоже, у графа Фели очень надежная крыша, Василий Александрович. Он довольно долго жил за границей под именем Эрнста Шульца и не вызвал там никаких подозрений.

– Строганов знает немецкий?

– Он в совершенстве владеет не только немецким, но и французским, и английским языками. Очень способный человек, вы не находите, Василий Александрович?

– Прямо скажу, вы, Игорь, меня озадачили, – вздохнул Синявин. – Ладно, выкладывайте, что вы знаете о магической табакерке.

– Шкатулке, Василий Александрович, – поправил я следователя.

У меня не было причин скрывать добытые сведения от Синявина. Конкретной помощи я от него не ждал, но совет он мне мог дать дельный. В сложившейся ситуации действовать в рамках процессуальных норм не представлялось возможным. Дело Ильиных расследовала столичная прокуратура и вряд ли там станут менять вынесенный вердикт в угоду провинциальным коллегам. Даже если на них не будет оказываться давление. В конце концов, кому охота признаваться в собственных ошибках. Был и еще один щекотливый момент в этой ситуации. Строганов вполне мог работать на российскую внешнюю разведку или сотрудничать с ней в той или иной мере. Так что мы со своими неуместными разоблачениями доблестного российского разведчика, можно сказать, современного Штирлица, могли угодить под статью УК РФ.