Джон Локк - Летальный исход

– Твой телефон звонил, пока ты там болтался, – сказал Куп. – Минут двадцать назад.

Я проверил телефон и обнаружил, что это звонила Джанет. Тут на ветровое текло упала огромная тень, я поднял глаза и увидел Куинна – он стоял в нескольких ярдах от машины. Куп махнул ему рукой, Куинн открыл дверцу и присоединился ко мне.

– Как все прошло? – спросил он.

– В большой степени так, как я и думал. Не договорились.

– Что делаем дальше?

Я сделал Куинну знак поднять стекло, отделяющее нас от водителя и обеспечивающее приватность, чтобы мы могли поговорить без помех. Хоть мы и доверяли Купу, находились-то мы в городе, где правил Де Мео. Так что не стоило рисковать и заставлять его выбрать одного из нас.

– Де Мео застукал тебя там, – сказал я.

– Ага, я знаю, – ответил Куинн. – У него было девять человек, они все это место окружили.

– И все же, – сказал я.

– По словам Тони, – сказал Куинн, – они там торчали аж с полуночи.

С полуночи! Неудивительно, что они его засекли.

– А кто такой Тони?

– Один из парней Де Мео. Мы с ним в конце немного побеседовали. Он мне один ресторанчик порекомендовал – «Миселлиз».

– Он наверняка будет тебя там ждать с автоматом «узи» наготове.

Куинн пожал плечами.

– Значит, Де Мео не станет платить. Ничего удивительного. У тебя есть запасной план?

– Мы его ограбим, – сказал я.

– Джо Де Мео?

– Если ты не испугался.

– И сколько ты хочешь взять?

– Двадцать пять миллионов, – сказал я. – Может, даже больше. Девять для Эдди и по два нам с тобой.

Куинн склонил голову набок.

– На столе остается еще больше десяти миллионов.

– Нам потребуется кое-какая помощь.

Куинн кивнул.

– Я участвую.

Мы опустили стекло перегородки, и я сказал Куперу, куда нас отвезти.

– Эй, Куп, – сказал Куинн, – ты знаешь такой ресторан – «Миселлиз»?

– Знаю, – ответил тот. – Пицца там хорошая; все официанты поют. И еще у них есть такой пирог – они его называют «Мясной дом»: пепперони, фрикадельки, салями, сосиски. Если решите туда заглянуть, заказывайте его.

Мы свернули за угол и проехали мимо демонстрантов-протестантов; они несли плакаты, предупреждающие насчет глобального потепления.

– Что-то не слишком их тут много собралось, – заметил я.

Куп засмеялся.

– Они тут обычно пасутся. У них имеется карта погоды пятидесятых годов, по ней видно, какая тогда была средняя температура. И вот, каждый день, когда становится все теплее и теплее, они собираются на том углу и вопят и стенают по этому поводу. Но когда погода такая хорошая, как нынче, они по большей части сваливают на пляж.

Я нажал на кнопку голосовой почты, и голос моей бывшей, Джанет, завопил:

– Ты, ублюдок!

И она набросилась на меня с таким напором и яростью, что мне пришлось отнести телефон подальше от уха. Куинн засмеялся, а Куп лишь покачал головой. Я улыбнулся. Я, конечно, не слишком обрадовался тому, что она так расстроилась и разозлилась, а еще меньше меня радовало то, что она винила в этом меня, но что мне было делать, ведь верно? Она перестала визжать и вопить, и закончила это выступление каким-то цветистым и претенциозным выражением.

– Какого черта, что это ты ей сделал, а? – спросил Куинн.

– Она не стала вдаваться в подробности, – ответил я. – Но общий смысл такой, что она не выходит замуж.

– Стало быть… – сказал Куп, – это скверные новости? Или хорошие?

– Скверные для меня, хорошие для нее, – сказал я.

Вот так и вышло, что я сам позволил одной из своих летающих тарелочек упасть и разбиться.

После развода с Донованом Кридом три года назад Джанет вместе с дочерью Кимберли переехала в сонный городишко Дарнелл в штате Западная Вирджиния, где лучшая подруга Джанет по имени Эми устроила себе милое и комфортабельное жилище, выйдя замуж за одного из местных уроженцев.

Эта Эми сделала целью всей своей жизни найти для Джанет нового мужа. Та согласилась попробовать, но через два года, полных жутких обломов, уже была готова послать все это к черту. А потом, совершенно внезапно, Эми познакомила ее с очень милым парнем из Чарльстона.

Джанет была полностью сбита с толку и обезоружена этим Кеном Чапменом, таким утонченным и умудренным опытом, каковой тот все время этак небрежно демонстрировал. Он настолько ее подавил, что всего через восемь месяцев почти ежедневных свиданий это привело к объявлению о свадьбе.

Кимберли считала, что мать слишком гонит лошадей, хотя и должна была признать, что Джанет – впервые за много лет – была счастлива. Общаясь с отцом, Кимберли старалась преуменьшить накал вдруг возникших страстей, говоря: «Мне кажется, то, что у них происходит, это просто мама уговаривает и убеждает сама себя, что влюбилась, но у меня такое ощущение, что там что-то не так».

Однажды солнечным утром, когда Джанет убирала в гостиной, она открыла на звонок входную дверь и обнаружила на пороге тоненькую и прелестную молодую женщину в широкополой шляпе от солнца и огромных круглых солнечных очках. Дама представилась как Кэтлин Грэй и сказала:

– Я не собираюсь причинять вам никакого беспокойства; я просто хочу поговорить с вами о Кене Чапмене.

Джанет напряглась и замерла.

– Послушайте, мисс… как вас там зовут…

– Кэтлин Грэй.

– Мисс Грэй. Я не знаю, кто вы такая и о чем вы говорите, но я сейчас занята, и если вы не возражаете…

– Но я как раз возражаю. Мне необходимо очистить собственную совесть. Если вы будете любезны уделить мне три минуты своего времени, я обещаю, что никогда больше вас не побеспокою.

Джанет посмотрела на картонную папку, что держала в руках Кэтлин.

– Что бы вы там ни принесли, – сказала она, – меня это не интересует.

Кэтлин протянула руку.

– Джанет, – сказала она, – Грэй – это моя девичья фамилия. А в замужестве я была Чапмен. Миссис Кеннет Чапмен.

У Джанет лицо стало алого цвета.

– Мисс Грэй, меня совершенно не интересует, что бы вы ни желали рассказать мне о моем женихе. У меня и у самой имеется бывший муж, но я не хожу повсюду и не рассказываю о нем всякие унизительные истории всем, с кем он встречается.

Кэтлин покачала головой:

– Джанет, вам вовсе не следует так расстраиваться или волноваться. Я уже убралась из жизни Кена, у нас нет никаких детей, и нам с вами вовсе не нужно быть друзьями. Я просто пытаюсь облегчить душу, точно так, как вы, возможно, захотите сделать для следующей, кто ему повстречается. История моя короткая и простая. Можно мне войти?

– О да, конечно, входите, входите, – сказала Джанет, даже не пытаясь скрыть свой сарказм.

Кэтлин секунду изучала фотографии Кена и Джанет на каминной полке. Потом повернулась лицом к экс-миссис Крид.

– Надеюсь, с вами он будет совсем другим, – сказал она. – Правда, очень надеюсь.