Александр Овчаренко - Последний козырь Президента

– Частично. Когда я ехал на встречу с Вами, я знал, как Вы выглядите, а до того момента, как увидел вашу фотографию, действительно ожидал увидеть этакого черносотенца в косоворотке. Если быть до конца честным, я ожидал увидеть в вашем лице оппозиционера, рвущегося к власти.

– Я же говорил, что большинство людей подвержены стереотипам. Власти больше, чем я имею, мне не нужно. Пока не нужно!

После возвращения в кабинет на Лубянку, в списке напротив фамилии Калиты я поставил жирный крест, а потом долго мучился мыслью: «А не поторопился ли я»? Как знать, в этой жизни мы все подвержены стереотипам, и порой желаемое принимаем за истину.

С Алексеем Новаком, председателем «Партии гражданских свобод», судьба свела меня ровно через два дня после знакомства с его коллегой по оппозиции Гордоном Калитой.

Это был воскресный день. Наслаждаясь выходным днём, который у меня бывает крайне редко, я, словно молодой повеса, бездумно шёл по московским улочкам, пока меня не закрутил водоворот событий. Внезапно появившаяся из-за поворота толпа политически неудовлетворённых граждан взяла меня в оборот и понесла в обратном направлении.

Минут через пять стихийная демонстрация выплеснулась на площадь, закружила большими и малыми «водоворотами», пару раз накатила на гранитные ступени памятника какому-то вольнодумцу прошедшего века, которого почему-то невзлюбила царская власть, и затихла.

Возникло минутное замешательство, но тут на гранитные ступени памятника поднялся высокий худощавый мужчина, одетый в серую водолазку и потёртые голубые джинсы. Оратор провёл ладонью по коротко стриженым волосам и вскинул руку вверх.

– Товарищи! – произнёс он хорошо поставленным голосом. – Предлагаю начать митинг, и открыто высказать этой политической камарильи, которая сейчас находится у кормила власти, всё, что у нас наболело на душе! Пускай знают: народ не безмолвствует!

Толпа колыхнулась и ответила одобрительным гулом.

«Судя по тому, как оратор торопится, разрешения от мэрии на проведения митинга у них нет», – подумал я и закрутил головой: с минуты на минуту должен подтянуться «ОМОН».

Тут же нашлось несколько пенсионеров, которые ухватившись за микрофон, излишне эмоционально и сбивчиво пытались увязать в своём выступлении «продажность правящего режима» с размерами пенсий, проблемами ЖКХ и нехваткой бесплатных лекарств в аптеках.

В это самое время, как я и предполагал, площадь профессионально охватили полицейские в спецобмундировании, вооружённые пластиковыми щитами и резиновыми палками.

Командовал ОМОНом высокий статный полковник, который со скучающим видом дождался окончания выступления очередного оратора, а потом поднёс мегафон к губам. В толпу полетели усиленные электроникой призывы разойтись и прекратить несанкционированный митинг.

Казалось, митингующие только, и ждали этого момента: толпа забурлила, заулюлюкала, и я вдруг увидел, как неожиданно образовалась цепочка из спортивного вида молодых мужчин, лица которых были скрыты под отворотами лыжных шапочек.

– Сейчас пойдёт потеха! – трезво рассудил стоящий рядом со мной молодой паренёк. – Катюха! Пора уносить ноги!

– А как? – жалобно пискнула сдавленная толпой девушка, которую парень назвал Катюхой.

– Пока не знаю! – откликнулся парень. – Но делать что-то надо! ОМОНовцам всё равно, сочувствующие мы или случайно здесь оказались: так наваляют, что мама не горюй!

– Пускай только попробуют! – потрясая новеньким черенком от лопаты, горячился стоящий рядом с парнем пенсионер в соломенной шляпе по моде шестидесятых годов прошлого века. – Пусть только сунутся! Жандармы!

– Отец! Ты где это взял? – боднул я подбородком воздух.

– Это? – потряс черенком пенсионер. – С машины раздавали. Вам, молодёжь, надо было к началу митинга подходить, тогда бы и вам досталось!

– Бросили бы вы, папаша, эту палку, а то вам от ОМОНА больше, чем другим, достанется! – резонно заметил паренёк, пытаясь протащить свою подругу свозь плотные ряды митингующих и тем самым избежать участия в боевых действиях.

Однако старичок не слушал ничьих советов и решительно рвался в бой.

Тем временем ситуация на глазах стала принимать угрожающий характер: ряды полицейских плотным строем стали надвигаться на митингующих, пытаясь вытеснить их в узкую боковую улочку, где их ждали сотрудники патрульно-постовой службы, готовые «паковать» нарушителей в автобусы и «автозаки».

Полицейским активно противостояла живая цепь парней с закрытыми шапочками лицами, которые играючи помахивали прутками арматуры и черенками для лопат. Было видно невооружённым глазом, что к такому развитию событий они готовы.

Через пару минут противоборствующие стороны хлёстко сошлись по всему фронту, и над площадью повисла матерная брань, крики раненых, а в воздухе ощутимо запахло «Черёмухой» [37]Последнее, что я успел увидеть – упавшее мне под ноги тело пенсионера в соломенной старомодной шляпе. Впрочем, шляпы на нём уже не было, а седая голова была залита кровью.

Толпа ахнула, качнулась и, затаптывая упавших, тоненьким ручейком стала просачиваться в боковую улочку. Меня сдавило со всех сторон, и обезумевшая масса людей против воли понесла меня прямо на щиты ОМОНа.

«Только бы не упасть! – билась в моей голове мысль. – Только бы не упасть, иначе конец!»

Я каким-то чудом смог выпростать из толпы руки и ухватиться за чьи-то широкие плечи. На этом моё везенье и кончилось: толпа развернула меня спиной к наступающим полицейским, словно специально подставляя мой беззащитный затылок под удар резиновой палки.

Краем глаза я успел увидеть, как полицейский пытается стащить с фонарного столба организатора несанкционированного митинга – мужчину в серой водолазке и потёртых джинсах. Полицейский тянул за левую ногу вниз, а тот в ответ ступнёй правой ноги, одетой в кроссовку, бил его по каске, прозванной в народе «сферой».

Чем закончился неравный поединок, мне досмотреть было не суждено: неожиданно окружающий мир вздрогнул, потерял резкость, и затылок пронзила резкая боль, после чего я, словно под лёд, провалился в чёрный омут беспамятства.

Очнулся я в камере на деревянном лежаке, который здесь называли «шконкой». Голова раскалывалась от боли, и я машинально коснулся пальцами затылка: там, где у младенцев обычно находится «родничок», у меня нащупалась здоровенная шишка.

– Сильно досталось? – спросил сидевший на соседней «шконке» мужчина. В ответ я поморщился и еле заметно кивнул головой.

«Хороший довесок к имеющейся контузии!» – подумал я и снова потрогал шишку.

– А мне опять по почкам настучали, сволочи! – продолжал делиться сокровенным товарищ по несчастью. – Теперь минимум дня три буду кровью ссать.