Андрей Константинов - Решальщики. Перезагрузка

— Кто? Любовница?

— Да! Позвонила совершенно с другого номера! Я… я не могу больше! Мне… мне страшно, Витя!

— Успокойся, Лисичка. Я попрошу, чтобы парни прямо сейчас к тебе подскочили. И ты им все подробно расскажешь.

— Да что они могут, эти твои парни?! Они такие же тупоголовые, как те полицейские, которые приходили в больницу к Коле. Знаешь, что они ему сказали?

— И что же?

— Что это я… Что это я сама всё подстроила!

Всё, плотину на том конце провода прорвало!

Татьяна зарыдала так громко, что Брюнет, не выдержав, отвел руку с телефоном на максимальное расстояние от занывшего уха…

…Немая сцена. Плачут все…

Включая секретаршу Аллочку, вынужденную сейчас звероподобно готовить кофе на всю ораву выставленных боссом за дверь ВИП-посетителей…

— К сожалению, не готов еще план, Иван Иваныч, — развел руками Петрухин. Первым оправившийся от шока, вызванного идиотским лобовым вопросом товарища экс-полковника. — Мы ведь с коллегой… э-э-э-э… только-только приступили к работе.

— Ага… ну конечно. Дубинками легче махать, чем СИСТЕМНО к делу подойти, — спокойно, начальственно заметил Комаров.

— Ну кое-что мы все-таки сделали, Иван Иваныч.

— Любопытно. И что же… кхе… конкретно?

— Да вот, например, провели проверку личного состава на возможное наличие былых судимостей.

— Ну я эту проверку давно провел.

— Вот так?

— Вот так. Это же, голубчик, азы оперативной работы, — снисходительно разжевал Комаров.

— Понятно. Но мы с Дмитрием Борисычем обратили внимание, что среди персонала довольно много людей с судимостями, — уточнил Купцов.

— А кто? Водители да грузчики. Так с них какой спрос?

— Согласен. Ящики таскать можно и с судимостью.

— Ну вот видите, — очень быстро обрел прежнюю уверенность и вальяжность экс-полковник. — Шофера да грузчики… а среди среднего и старшего звена судимых, товарищи офицеры, нет. Так что вы впустую время потратили. И все потому, что вовремя не представились мне… Дисциплинка!

— Да-да. Вы правы, Иван Иваныч… А Фельцман? — почти равнодушно спросил Леонид, но экс-полковник сразу понял: вот он, капкан-то.

— Фельцман?.. — как бы удивленно, как бы припоминая, переспросил Комаров.

— Он самый. Как же вы Фельцмана-то упустили?

— А что Фельцман? Он всего лишь компьютерщик. Технический, так сказать, персонал.

— Оно-то так, да не совсем. Фельцман чуть ли не единственный имеет неограниченный доступ к серверу, а следовательно — ко всем файлам сотрудников. Фактически он знает больше, чем любой другой сотрудник фирмы.

— Кхе… Ну и какой же вывод вы, господин Купцов, из этого делаете?

— Сначала, Иван Иваныч, я подумал, что это ошибка. Небрежность, если угодно. А потом…

— Что?

— Потом я узнал, что Фельцман — гражданский муж вашей племянницы. По нашим временам, с его вольными нравами, получается фактически прямой ваш родственник.

«Вон он, капкан-то! — с тоской подумал Комаров. — Подставили, подставили с этим еврейским бойфрендом. И ведь как знал, что нельзя устраивать Изю! Как в воду смотрел. Ай, капкан!» О том, что, помимо прочего, он поставил Фельцману задачу регулярно мониторить электронную корреспонденцию топ-менеджмента фирмы на предмет возможного бизнес-компромата и прочих внеслужебных пикантностей (так, на «авось-пригодится» на всякий случай!), Иван Иванович сейчас старался даже не думать.

— Изя Фельцман, — словно бы с сомнением переспросил Комаров, — мой родственник?

Леонид молча положил на стол лист бумаги.

Иван Иванович бумагу взял, надел очки. Прочитал быстро, швырнул лист обратно:

— Ловкие вы ребята. В фирме без году неделя, а уже сожрать хотите?.. Копаете под меня, подсиживаете?

— Ни в коей мере.

— А это в таком разе что? — Иван Иванович сердито кивнул на бумагу. — Явный подкоп под меня.

— Мы, Иван Иваныч, вовсе не хотим занять ваше место. Оно нам не нужно, — четко, с расстановочкой произнес Петрухин. Экс-полковник внимал ему, тревожно оттопырив нижнюю губу. — Мы всего лишь хотим, чтобы вы нам не мешали.

— Меня на эту работу пригласил лично Брю… Виктор Альбертович, — с достоинством парировал Комаров.

— Мы знаем, полковник, что тебя пригласил Брюнет, — согласился Дмитрий. — Потому и говорим с тобой уважительно. Иначе ты бы уже сейчас собрал манатки и покинул этот кабинет.

— А ты уверен? — с вызовом поинтересовался Иван Иванович.

— Нет, не уверен. Не могу исключить, что Брюнета более устроит компромисс, и он решит не замечать твоих, полковник, шалостей.

— Это каких же шалостей?

— Истории с Фельцманом — раз. Лохотронщиков — два.

— Лохотронщиков я пресек и выставил с объекта.

— С лохотронщиков ты, Иван Иваныч, получал долю.

— Это, господин Петрухин, еще доказать надо.

— Не надо… Иваныч… не надо. Мне Брюнет поверит на слово. А если и этого будет мало, мы с Леонидом Николаевичем проведем глубокую проверку твоей так называемой работы и, как ты сам понимаешь, что-нибудь обязательно найдем… И тогда — извини.

Комаров сердито скомкал лист бумаги, который подал ему Леонид.

— Зачем вы ко мне явились?

— Помилуйте! — удивился Купцов. — Вы сами нас вызвали.

Бумажный комок пролетел через кабинет и упал в корзину для мусора.

— Чего вы хотите?

— Не мешайте работать, Иван Иваныч! — жестко сказал Петрухин. — Пейте водку, получайте зарплату, но не лезьте в наши дела.

— Я… обдумаю… ваше… предложение, — медленно выговорил экс-полковник. И добавил механически, по старой гувэдэшной привычке: — Ответ вам сообщат…

В конечном итоге из кабинета «командующего универсамом» партнеры вышли спустя час. Иван Иванович за это время сделался еще более багровым, узел его галстука окончательно съехал на сторону. В общем, под занавес псевдодружеских дебатов выглядел экс-полковник довольно жалко. Нет, конечно, он пытался держать марку, вот только получалось у него это… хм… не особо.

— Я думаю, — произнес Комаров на прощание, — мы сработаемся.

— Определенно, — убежденно ответил Петрухин. — Найдем консенсус…

…Как только неприятные визитеры удалились, Иван Иваныч закрылся в кабинете и вытащил из тумбы под телевизором бутылку «Финляндии». Налил водку в стакан. Много налил… Выпил. Закашлялся, заперхал, налился краской до цвета огнетушителя. Но — старый боец! — справился, удержал чухляндию в себе. Не посрамил звание ветерана МВД.

Потом, когда водка прижилась, Комаров закусил бутербродом с «салямкой» и закурил. Цвет его лица постепенно возвращался к норме, то есть к алкогольно-бурому цвету.

— Ну и что? — сказал экс-полковник сам себе. — Ну, уроды… Но, в общем-то, ничего особенного. Четко дали понять: ты в наши дела не лезь, а мы не лезем в твои… Так на кой хрен мне ихнии дела?..