Анатолий Степанов - День гнева

- Здравствуйте, Александр Иванович. А все-таки зря не бережетесь.

- Да кому я нужен, - пококетничал Смирнов.

- Народу, Александр Иванович, народу. Только вот какому - не пойму: советскому или русскому.

- Я ведь Демидова жду, Леня. Он мне свидание назначил.

- Пришел я. Вместо него.

- Значит тогда он от тебя приходил?

- Приходил он по своей инициативе. А потом мне признался.

- Считай, что я тебе поверил. С чем пришел, чего принес?

- Из достоверных источников стало известно, что партийные деньги, за которыми вы охотитесь, безвозвратно ушли, - легко отдал важнейшую информацию Махов. И с демонстративным любопытством заглянул ему в лицо.

- А из каких источников тебе известно, что я за ними охочусь? Смирнов никак не отреагировал. Великая штука - опыт.

- Не источник, Александр Иванович. Просто один человек просил в точности воспроизвести вам эту фразу. Что я и сделал.

- Человечка мне отдашь?

- А почему не отдать? Отдам, - и закончил Махов в рифму: - Вам известен Горский Адам?

- Режиссер-новатор, что ли? Известен. Днями я его собирался потрепать.

- Поздно, Александр Иванович. Сегодня утром он улетел в Лондон. Спектакль ставить.

- Господи, и все-то от меня за границу убегают!

- Это те, кто может.

- А кто не может?

- Те, я так думаю, вас достать хотят.

- Не достанут, - легкомысленно отмахнулся Смирнов и посерьезнел при серьезном вопросе: - Ты, действительно, не знаешь чем я занимаюсь и с кем по роду занятий сталкиваюсь лоб в лоб?

- Если честно, то догадываюсь.

- Естественно, не по официальным каналам пришли догадки эти?

- Естественно.

- Мне нужны имена двоих, Леня: стратега и организатора. Я хочу их уничтожить, потому что они убийцы в беспределе.

- А как они вас?

- Все может быть. Схлестнулись по-настоящему.

- А они знают, что вы схлестнулись с ними по-настоящему?

- Твою иронию напрочь дезавирует фраза, которую ты передал. Они предлагают ничью и разойтись.

- Хотите совет, Александр Иванович? Соглашайтесь на ничью и расходитесь.

- Вчера твоих трупов по Москве сколько было?

Махов заморгал, вспоминая. Вспомнил:

- Вчера довольно спокойно было. По-серьезному если - один.

- В саду Мандельштама?

- Вы считаете, что это они?

- Не считаю, а знаю.

- Ишь ты, как чистенько. А я в полной уверенности, что это разборка среди группировок. Парня-то опознали. Довольно известный солнцевский боец.

- А мертвяк на Кировской у почтамта разве не твой?

- Это какой же? - Махов закрыл глаза, чтобы прокрутить на экране зрительной памяти сводный список вчерашних происшествий. Нашел: - Мужик без документов. Смерть, наступившая от острой сердечной недостаточности.

- Хочешь, покажу, чем была сделана эта острая сердечная недостаточность?

- Не понял, - признался Махов.

Смирнов из-за пазухи извлек сверток - комок в тряпице - и, развернув тряпицу, двумя пальцами ухватил широкий перстень.

- Смотри, - приказал он Махову, но в руки тому перстень не дал, из своих рук позволил глядеть. Показывая, поворачивал.

- Мини-шприц, - понял Махов. - Его же в лабораторию надо! - и вдруг спохватился: - Где вы его взяли?

- С пальца бойца солнцевской группировки, - признался Смирнов.

- Вы что, его вели?

- Вели-то вели, да не довели. Хотели на его связи выйти. Кто знал, что на такую работу в темную и просто за бабки лоха уговорят?

- За очень хорошие бабки этих рачков на что угодно уговорить можно.

Сделали паузу: оба-два обдумывали пути дальнейшего разговора. Наконец старчески кряхтя, Смирнов опять полез в карман.

- Фейс этот тебе случаем незнаком? - спросил он Махова и протянул фотку девять на двенадцать. На этот раз в руки отдал.

На крыльце почтамта стоял гражданин с поднятой рукой. На осмотр гражданина Махову хватило пяти секунд. Он вернул фотографию.

- Нет, - честно и сожалея признался Махов.

- Жаль, - огорчился Смирнов и вернул фотку в карман. - А я надеялся. Ты же многих из той конторы знаешь.

- Обижаете, - злобно ответил Махов. - Я на них не работал никогда.

- Жаль, - еще раз огорчился Смирнов.

- Завести меня хотите, да? - догадался Махов.

- Разозлить.

- Зачем?

- По горячке, может быть, проболтаешься о чем-нибудь для меня любопытном.

- Думаете, просто так я вам ничего больше не скажу?

- Если честно, то не думаю. Не с одной же ты фразой ко мне пришел. Одну фразу и Демидов бы принес.

- Вы умный, - похвалил его Махов. - И хитрый.

- А ты не знал?

- Знал, но чисто теоретически.

- Теперь же убедился на практике. Поехали, Леня.

- На главной московской свалке обнаружен труп. Обнаружен совершенно случайно: поддатый бульдозерист по пьянке ошибочно вскрыл законсервированную кучу, которую никогда не собирались вскрывать. Труп опознан. Это бывший зав.отделом ЦК Шаров. Вот такие пироги. Шаров этот вам не нужен?

- Он мне живым был нужен позарез. - Смирнов окинул взором Московские окрестности. - Ромка как всегда, оказался прав.

- В чем оказался прав Роман Суренович Казарян?

- В том, что Шаров уже труп. Леня, Леня, Леня... О Господи, как я их ненавижу! - сообщил Смирнов и заскрипел зубами.

- Успокойтесь, Александр Иванович!

- Как мне добраться до них, Леня?

- Это дело второе. Главное дело, чтобы они до вас не добрались.

44

В переулке, напротив кафе Маркони приткнулся служебный "Мерседес", у которого, пристроив зады на багажник, убивали время шофер и охранник. Значит, они его опередили. Игорь Дмитриевич во всяком случае. Перед тем как открыть дверь Смирнов полюбовался на художественно исполненную ручку. Потерял время, дверь распахнулась сама собой и Марконя завопил:

- Мы тебя ждем, Иваныч, а ты бессмысленно копытами на крыльце топочешь!

Действительно, ждали. За накрытым по высшему разряду столом сидели, не притрагиваясь к напиткам и закуси. Игорь Дмитриевич с Витольдом Германовичем. На ходу сдирая со смирновских плеч спиридоновскую куртку, Марконя, делая приятное сидящим за столом, так, чтобы они слышали, рассказывал Смирнову:

- Уже честь по чести заказано, и ждут вас - не дождутся!

Быстренько поздоровались и уселись рядком, чтобы говорить ладком. Правда, перед этим решили выпить по первой. Игорь Дмитриевич храбро разлил водку по большим рюмкам и, подняв свою, многозначительно предложил:

- Ну-с, начнем наш прощальный ужин.

- Обед скорее, - поправил Смирнов, никак не реагируя на богатое слово "прощальный".

- Ну обед, так обед, - снял незначительные противоречия соглашатель Витольд Германович. И произнес необходимое: - Со свиданьицем.

За это и выпили, за свиданьице. Жевали зелень, помидоры, мягкую рыбу, свежайшую буженину, Оливки и роскошную, с лучком и горчичным соусом, селедочку.

Первым опомнился Игорь Дмитриевич. Промокнул роток салфеткой, выпрямился, сделал строгое лицо - будто не ел.