Юлия Волкова - Мыльная опера для олигарха

Саше «премий» не предлагали. Равно как никогда не выслушивала она открытых или завуалированных угроз и не испытывала на себе мести солидных и несолидных персонажей своих сюжетов. Она не очень задумывалась о причинах такого положения вещей, хотя иногда ей приходила в голову фантастическая мысль о каком-то анонимном ангеле-хранителе из авторитетной публики. Порой в приступе гордыни она думала, что ее профессиональная безупречность ставит ее в положение неприкосновенной для примитивных разборок персоны. А иной раз ей казалось, что никто просто не хочет связываться с дочерью полковника Барсукова, шишки отнюдь не мелкой.

Но все когда-нибудь сходит с накатанной колеи. Так и у Александры.

Шел этап монтажа материала, отснятого в Новоладожске, когда в студии появился неприметный серый человечек, которого пропустили к Барсуковой в кабинет беспрепятственно, несмотря на строгие инструкции знаменитой телеведущей.

— Панин, — кратко представился он в ответ на немое возмущенное удивление Саши. — Я представляю администрацию города. Хотел бы забрать у вас новоладожский материал.

Саша удивилась еще больше — никто, кроме Неделина, не знал об истинной цели их с отцом вылазки в больницу. Да и «забрать», как выразился этот незваный гость, — что-то из лексикона взломщика.

— Не понимаю, — прищурившись, сказала она.

— Что же тут непонятного? — Панин растянул губы в невеселой улыбке. — Мне нужны аудио- и видеоматериалы, полученные в городе Новоладожске в минувшие выходные. Надеюсь, вы не собираетесь демонстрировать снятое в эфире?

— Отчего же нет? — слегка усмехнулась Саша. — Я полагаю, петербужцы имеют право знать, что у них под боком зреет эпидемия. Может быть, поостерегутся лишний раз ехать в Новоладожск.

— Хотите посеять панику в городе? — строго спросил Панин. — И в стране?

— Посеять панику в нашей стране почти невозможно, — возразила Саша. — Разве только правительство объявит сухой закон. На все остальные безобразия наш народ реагирует стоически. С непревзойденным равнодушием.

— Тем не менее, материалы придется отдать, — произнес Панин «с непревзойденным равнодушием».

— Нет, — сказала она. — Это исключено.

На бесстрастном лице визитера промелькнула тень скептической улыбки.

— Вы собираетесь противиться распоряжению администрации города? — спросил он.

— Я собираюсь его игнорировать, — ответила Саша. — Потому что наш канал принадлежит совсем иным структурам. Распоряжения нам может отдавать только собрание акционеров. Что-то я не припомню, чтобы в списках акционеров канала числилась городская администрация.

— Не умно, — парировал ее собеседник. — Разве вам нужны неприятности?

— Неприятности нам не нужны, — Саша обаятельно улыбнулась.

Панин поднялся.

— Где я могу забрать материалы? Куда нужно идти?

— К выходу, — посоветовала Саша.

Панин кивнул и молча удалился. А через полтора часа здание студии канала «Невские берега» оцепили молодые парни в камуфляже.

Панин недооценил Александру. Видимо, полагал, что после его визита, она будет спокойно сидеть у себя в кабинете или монтажке, самозабвенно продолжая начатую работу. Надо было ему сразу с ОМОНом приходить. Тогда бы, возможно, ему удалось заполучить единственный экземпляр материалов. Но недальновидность или нерасторопность подвела-таки. После его ухода Саша сорвалась с места, влетела в монтажку и как могла быстро скопировала отснятый материал. А затем совершила и вовсе неординарный поступок. Спрятав диск с копией в широкий внутренний карман летней курточки, ни слова не говоря коллегам, она через черный ход проникла во внутренний двор здания, подошла к большой, годами растущей куче металлолома возле солидной каменной стены, вскарабкалась по ржавым металлическим конструкциям и, перебравшись через ограду, исчезла в лабиринте проходных дворов.

Феликс Калязин сидел у себя в кабинете и навскидку подсчитывал понесенные после визита омоновцев убытки. Несколько «случайно» разбитых видеокамер, разгромленная монтажка, два поломанных ребра молодого оператора, не вовремя подвернувшегося под руку бойца в камуфляже. Истерики сотрудниц, сердечный приступ пожилого звукотехника, обморок редактора Милы Миловской. Моральный ущерб подсчитывать было бессмысленно. Калязин удивлялся, что сам он жив и здоров, это с его-то сердцем! Командир отряда принес Феликсу свои извинения. Посоветовал даже, куда следует обращаться с претензиями. Душевный командир попался «Невским берегам»! Знал, подлец, что там, куда он Калязина послал, претензии не принимаются, а все беззакония прикрываются волшебной фразой: «в интересах государственной безопасности». Здесь даже акционеры могущественные будут в тряпочку молчать. Но какова Александра! Такую свинью подложить! Что на нее нашло? Никогда она раньше запретной зоны не переходила. На грани балансировала, но со власть имущими не ссорилась. Гордыня, что ли, взыграла?

Глава «Невских берегов» нажал на кнопку селектора.

— Наташа, Барсукова у себя? — спросил он хрипло.

— Сейчас узнаем, Феликс Борисович, — ответствовал тоненький всхлипывающий голосок. — Она в редакции новостей.

Калязин хмыкнул, испытывая смешанные чувства. Десять минут тому как со студии убрался ОМОН, а Александра Барсукова, похоже, экстренный выпуск новостей готовит. В то время как он, руководитель канала, не решил еще, стоит ли последние новости народу сообщать.

— Пригласи ее, — попросил он секретаршу. — И чего-нибудь покрепче мне принеси. Типа водки.

Селектор жалобно пискнул, что, вероятно, означало адекватное восприятие распоряжения.

Александра Николаевна Барсукова вошла в кабинет руководителя канала через двадцать минут после того, как Калязин выпил первую стопку «Финляндии».

— Снимаешь стресс? — вместо приветствия поинтересовалась она. — Как настроение?

— Сообразно течению жизни, — усмехнулся Феликс. — Ощущаю себя где-то на ее обочине. Ты собираешься руководить каналом на пару со мной или вместо меня?

— Ни то, ни другое, — как ни в чем не бывало отозвалась Саша. — Извини, что я не посоветовалась с тобой. Я просто растерялась от его наглости.

— От чьей наглости? Командира ОМОНа?

— Да нет, командир как раз был предельно вежлив, — засмеялась она. — Извинялся, когда меня обыскивали его ребята. Бр-р-р! Я про представителя администрации, который вовсе никакой не представитель. Нету такого господина Панина в городской администрации. Панич есть, Паньков есть, а Панина нет.

Феликс молча наполнил свою стопку и выпил. Саша смотрела на него по-прежнему светло и с обожанием. Он помолчал еще немного, а потом произнес: