Константин Столяров - Однажды в России

- Такой суммы у меня сейчас нет в наличии, - виноватым тоном ответил Тизенгауз. - Завтра же я верну эмаль, от которой вы отказались, получу назад деньги, вот тогда мы...

- Сафтра меня не устраифает: я ету томой сеготня.

- Витас, задержитесь до завтра, - попросил Тизенгауз, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

- Не нато меня угофарифать, не могу. Фот фаши эмали. Тафайте насат моих опесьян.

Тизенгауз, окончательно упав духом, принес фигурки из кухни.

- Как же быть?

- Не нато фолнофаться. Я опять приету ф Ленинграт черес тфе нетели.

- Вы не подведете? Дайте слово.

- Антрей Сфятослафофич, коллекционер не толшен потфотить тругого коллекционера. То фстречи!

После ухода Витаса Андрей Святославович мало-помалу успокоился, почувствовал себя увереннее и, без спешки поразмыслив за чашкой чаю, решил, что запаниковал напрасно. Все, что ни делается, - к лучшему. Покупка фигурок предпочтительнее обмена. Во-первых, удастся избежать очередных треволнений по поводу того, что эмали вновь не понравятся Витасу, а во-вторых, не придется ждать появления профессора Крестовоздвиженского и с убытком отдавать ему Казанскую Богоматерь. Коростовцев вернет две с половиной тысячи, а недостающие 500 рублей он через Марину ненадолго одолжит у Елены Георгиевны. Чтобы погасить этот долг, придется сдать в комиссионный магазин часть столового серебра, но что могут значить какие-то вилки и ложки по сравнению с нефритовым календарем?

С этими мыслями он подошел к телефону и набрал номер Коростовцева.

- Трофим Трофимович, добрый вечер. Это Тизенгауз. Звоню, чтобы поставить вас в известность об аннулировании сделки. Мой контрагент категорически отказался от обмена, поэтому я хотел бы завтра же получить деньги. Когда удобнее подъехать к вам - утром или днем?

- Деньги? - переспросил Коростовцев. - Денег у меня нету, право слово.

- Как это - нет? - упавшим голосом проговорил Тизенгауз. - Я же специально предупреждал, что беру финифть для обмена, а вы еще сказали, что ваше слово кремень... Простите, но я отказываюсь вас понимать.

- Сердце у меня доброе, Андрей Святославович, чуткое к чужой беде, - как ни в чем не бывало отвечал Коростовцев. - Вот я, значит, не устоял, помог Феде.

- Какому еще Феде?

- Мальца у меня видали? Он и есть Федя, - терпеливо объяснял Коростовцев. - У пострела приспел срок вносить первый взнос за двухкомнатный кооператив, а в кармане - вошь на аркане. Вот и пришлось раскошеливаться, отдавать последнее. Так что я сызнова на мели.

- Какое это имеет отношение ко мне?! - взорвался Тизенгауз. - Или вы немедленно возвращаете мне деньги, или я предам гласности ваше поведение, которому нет названия!

- Да разве я отказываюсь? Даром катите бочку на меня, старика, я своему слову хозяин. Если бы прошел месяц, а я не вернул вам денег, то ваша правда, ославьте меня на весь город. А у нас сколько прошло? Три дня?

- Предельный срок при обмене - месяц, но неправомерно трактовать это в том смысле, какой вы вкладываете.

- Не возьму в толк, чего вы расшумелись прежде времени? Как получу деньги за конфетницу, так первым долгом рассчитаюсь с вами, - заверил Коростовцев. Право слово!

- Мне срочно нужны деньги. Повторяю: срочно!

- Есть у меня в загашнике 450 целковых, - признался Коростовцев. - Другому бы не дал, а вам не могу отказать, язык не поворачивается. Приезжайте завтра в полдень, и они - ваши.

- Вы, кажется, смеетесь надо мною?

- Андрей Святославович, Христос с вами! Я, значит, по доброте делюсь последним, а вы...

Не дослушав Коростовцева, Тизенгауз с треском опустил трубку и пошел на кухню за валидолом. Его трясло от негодования. Старый педераст жутким образом подвел его! А обещанию вернуть деньги в конце месяца - грош цена!.. Что же остается? Продать финифть какому-нибудь любителю? Ничего другого на ум не приходит... Куда же запропастился валидол?

Отыскав тюбик с лекарством, Андрей Святославович положил таблетку под язык, присел у окна и, рассеянно глядя в темноту, внушал себе, что положение вовсе не безвыходное. Предлагать иконы на эмали знакомым коллекционерам на проспекте Римского-Корсакова, 53, он, само собой разумеется, не станет, потому что неизбежно начнутся расспросы, соболезнования и кривотолки, а сделает вот что: завтра ранним утром отправится на толкучку к Елагину мосту, разыщет того перекупщика, чья кличка, к сожалению, стерлась в памяти, и с его помощью продаст финифть за те же 2510 рублей тому денежному покупателю, о котором упоминал перекупщик.

Перекупщика по кличке Нолик найти было проще простого, а покупатель, которого Андрей Святославович напрасно прождал до темноты, так и не появился. Однако вездесущий Нолик дал Тизенгаузу полную гарантию, что на днях организует встречу с мужиком в обливной дубленке, и, чтобы развеять у Андрея Святославовича всякие сомнения, выцыганил у него червонец в качестве аванса за услугу.

40. ПРАВИЛА ОХОТЫ НА ВОЛКОВ

В воскресенье, 6 марта, Сергей не появился у Елагина моста отнюдь не случайно. Двумя днями раньше, в пятницу, он, как обычно, побывал на конспиративной квартире, где наконец-то получил вводную установку относительно операции, связанной с ростовской финифтью.

В тот день Затуловского заметно лихорадило - вместо привычной сорочки с галстуком у него под твидовым пиджаком был лимонно-канареечный свитер, глаза воспалились, а на впалых щеках возле носа проступила болезненная краснота. Но, вопреки недомоганию, пребывал он в отменном расположении духа.

Наскоро покончив с почтовыми делами, Затуловский сказал с оттенком торжества:

- На днях вы, почтеннейший пан почтмейстер, познакомитесь с фигурантом, из-за которого сделались заправским коллекционером. Фигурант разогрет, доведен до кондиции и, как Курочка Ряба, сам просится в ощип. Скажу больше, причем строго конфиденциально: мы намерены взять его под стражу недели через две, в интервале между 17 и 19 марта. Точная дата будет зависеть от вас, Сергей Константинович, от вашей способности внушать доверие.

- Любопытно, - отозвался Сергей, заинтересовавшийся новым поворотом разговора.

- Пришла пора посвятить вас в подробности операции, в ее интригу. Фигурант - мы называем его "Человек в футляре" - отличается крайней осторожностью, ошибок не допускает, из-за чего пришлось выставить соблазнительную приманку, сделать ставку на слабость, свойственную прирожденному коллекционеру. Ему как бы невзначай показали симпатичные штучки из нефрита, он загорелся, ослабил самоконтроль и опрометчиво согласился выменять эти штучки на знакомую вам финифть, которой не располагал и не смог найти. Мы незаметно помогли ему, снабдили финифтью, но - какая жалость! - обмен сорвался, и с него потребовали наличные. А наличных у "Человека в футляре" - кот наплакал: он уже вбухал две с половиной тысячи в финифть и теперь мечется в поисках оптового покупа... На полуслове Затуловский судорожно задышал, сморщился и дважды подряд чихнул в поспешно вынутый платок.