Ирина Глебова - Выкуп

И всё-таки с отцом он разминулся – тот уже улетел на Гавайи. В квартире его ждала короткая записка: «Тебе всё расскажет Костя. Жди. Будь осторожен». Однако двоюродный брат Константин тоже толком ничего не знал. Он всего лишь на день раньше примчался из Берна, где находился в командировке.

– Вадим и сам точно не понял. То ли утонула, то ли под напряжение попала.

Костя был очень расстроен и оттого непривычно рассеян и, одновременно, суетлив.

«Однако, как его проняло! – удивлённо думал Олег, откровенно рассматривая кузена. – А ведь он, похоже, был влюблён в Ингу, во всяком случае – ухлёстывал за ней».

Костя вскоре убежал:

– Дел много, – сказал он, словно оправдываясь. – Похоронные конторы, кладбища, телеграммы… Родителей Инги встретить надо. Но ты не беспокойся, я всё сам сделаю.

– Почему отец пишет об осторожности?

Костя немного помедлил, потом ответил:

– Похоже, у него есть кое-какие соображения… Меня он тоже предупредил. Приедет, спросишь у него…

Олег, оставшись в квартире один, никак не мог отделаться от мыслей о мачехе и Косте. Вскоре после того, как отец женился, Олег стал замечать: Коська почти не отходит от Инги, смотрит на неё восхищенно, отпускает свои шуточки – и в самом деле остроумные, – улыбается «неотразимой» улыбкой ловеласа… Олег своего единственного кузена недолюбливал, всегда подозревал, что тот очень даже себе на уме. Однако Коськины «круги» вокруг молодой жены отца его не возмутили. Наоборот: возникло чувство лёгкого злорадства. Он, конечно, уже был взрослым мальчиком – семнадцать лет, – и понимал, что отец не сможет жить всё жизнь один. Но Инга… Она внешне даже напоминала маму! Однако была совсем другой.

Олег, конечно же, очень хорошо помнил маму – ему было четырнадцать, когда она умерла. Нежная, хрупкая, с огромными тёмными глазами, тёмные волосы волнами обрамляли лицо – матовая кожа, прекрасные, почти неземные черты… «Ты – мой восточный цветок» – говорил отец… Да, в ней всегда была какая-то отрешённость, словно она пришла ненадолго в этот мир, и скоро уйдёт. Но, в то же время, мама так сильно любила их! В этой любви была особая страстность, словно она боялась потерять «своих мальчиков». Так оно и случилось… Олег был похож на маму: ростом и фигурой удался в отца, но вот цвет лица, глаза, волосы – мамины.

В Инге, похоже, тоже была частица восточной крови. Но, в отличии от неземной хрупкости мамы, – и физической, и душевной, – вторая жена отца была женщиной очень реалистичной, деятельной, энергичной, спортивной. Олегу она нравилась, да, нравилась. Но так не хотелось, чтоб эта молодая женщина вытеснила из сердца отца любовь к маме! Оттого и появилось у него тогда, три года назад, эдакое злорадное чувство: «Пусть, пусть Коська соблазнит её! Тогда отец, может быть, поймёт…» Правда, в то время у Олега было много своих проблем: заканчивал школу, поступал в институт, разбирался в своих интимных чувствах. А потом – та страшная история, когда ему пришлось увидеть настоящего зверя в человеческом обличии… Вскоре он уехал учиться в Англию, и мысли об Инге вообще улетучились из его головы. А когда, через полгода, приехал на первые каникулы, они встретились очень приветливо, как друзья. Он видел: Инга в самом деле рада ему. Видел, что отец рядом с этой женщиной бодр, молод, весел. И сердце Олега окончательно примирилось с мачехой. И вот – она мертва… Что же случилось там, в Гонолулу? Это надо же: поехать отдыхать, и погибнуть! Отец вернётся дня через три, не раньше.

Олегу не хотелось оставаться одному в своей большой квартире. Но и пойти ему особенно было не к кому. Школьных друзей у него не было – так, приятели, да и от тех он отдалился за последние два года. В прямом и в переносном смысле. Он бы охотно пообщался с Серёжей Лунёвым – пареньком из соседнего подъезда, который и в самом деле был ему другом. Но в своей комнате, на полочке, Олег уже увидел брелок с ключами от гаража, и понял – Серёжи нет в городе. Ну, ясное дело – лето, каникулы. Уехал со своими куда-нибудь к морю, а ключи занёс Барковым… На мгновение мелькнула мысль: вывести из гаража «Харлей Девидсон», помчаться по окружной! Когда-то именно такая гонка на мотоцикле спасала Олега от стрессов, от плохого настроения. Но те времена прошли, он уже другой человек. Нет, бешеной скорости и ветра в лицо ему сейчас совсем не хочется. Просто – пройтись по городу, посидеть в парке…

Так он и сделал. Месяц май в их городе – это уже лето. Олег пожалел, что надел вельветовую рубаху: в утра ветерок дул прохладный, но к середине дня солнце припекало так, что он закатал рукава и расстегнул верхние кнопки. В парке было малолюдно, народ в основном шагал с деловым видом к метро, к университету. Оно и понятно – день будничный, рабочий. Но Олег наслаждался этим деловым покоем. Он медленно шёл по боковой аллее, удивляясь густой листве, ещё молодой и ярко зелёной. Цвела черёмуха – в парке её было много, – и аромат казался разлитым в воздухе… На первый взгляд, город совсем не изменился, чего Олег втайне опасался. Ведь, год назад, он уезжал совсем из другой страны – из Советского Союза. А вернулся в «независимую Украину»! Его, как, впрочем, и всех других, никто не спросил – хотелось ему этого или нет. Там, за рубежом, Олег сразу ощутил разницу: Советский Союз знали все, когда же он говорил, что приехал из Украины – недоуменно пожимали плечами. Потому и казалось ему, что здесь всё будет иначе. Но Харьков, к его радости, остался тем же, во всяком случае – внешне. Только на бывшим зданием обкома трепетал на ветру непривычный флаг – с голубой и жёлтой полосами…

Молодой человек прошёл по ажурному мостику через ров – по дну протекал тонкий ручей, – вышел к центру парка, к большому фонтану. Отсюда можно было свернуть к зоопарку: Олегу вдруг захотелось пойти туда, побродить, посмотреть оленей, мишек, любимую чёрную пантеру… Но он всё-таки повернул на широкую центральную аллею и, пройдя её до середины, сел на скамью. Солнце грело так приятно, не хотелось ни о чём думать…

Из прострации его вывели громкие голоса, смех. На роликовых коньках мчались парни и девушки, приблизительно его ровесники. Ехали легко, красиво, промелькнули мимо Олега, обогнули фонтан и покатили обратно. Он залюбовался приближающейся группой. Подумал: «А ведь не хуже английских роллеров вышивают, хотя коньки и не такие фирмовые…» Особенно понравилась одна девчонка в узких джинсах и яркой, оранжево-чёрной блузке – высокая, гибкая. Ветер трепал её тёмные волосы, подстриженные, но не очень коротко, а она не просто ехала – на ходу выделывала самые разные фигуры. Да, она явно выделялась из группы, и сами роллеры это признавали: дружно захлопали, когда девушка заскочила на бордюр, проехала по его узкому полю на одном коньке. В этот момент они были как раз напротив Олега, и он, не удержавшись, тоже зааплодировал. Девушка, уже промчавшись мимо, оглянулась, потом ещё раз, и вдруг резко повернула в обратную сторону. Её друзья остановились, что-то закричали, но она махнула рукой: «Езжайте». Ребята покатили дальше, а она уже стояла напротив скамьи, и, склонив голову, весело и изумлённо смотрела на Олега.