Морис Ренар - Таинственное превращение

Месяцем раньше было бы очень трудно вести наблюдение за домом Жана Морейля, но в конце апреля деревья, окаймлявшие некогда триумфальный путь и только что одевшиеся богатой листвой, значительно облегчили это дело.

Обри наметил зеленую чащу, расположенную как раз против калитки особняка. Лионель должен был присоединиться к нему в десять часов вечера, чтобы им вместе начать работу на этом естественном наблюдательном посту.

Им не стоило никакого труда проскользнуть туда незаметным образом. Несмотря на то, что было светло от электрических фонарей, безлюдность этих мест упрощала операцию.

— Что за поганое занятие! — проворчал Лионель.

Обри приложил палец к губам, и они приступили к делу.

В трехэтажном особняке было тихо, все окна тонули во мраке, за исключением двух, выходивших не на улицу, а в сад. За решеткой виднелись деревья, поднимавшие к небу свои широкие ветви. Узкие полоски света прорезывали тень, отбрасываемую фасадом, и свидетельствовали о том, что одна из комнат, защищенная ставнями, освещена.

Это был кабинет Жана Морейля. Лионель и Обри знали это, но не это интересовало их. Они собирались выследить не Жана Морейля, а ту особу, которая, по их предположениям, пользуется ночным временем, чтобы проникнуть в особняк с согласия молодого человека, несмотря на то, что он был уже женихом Жильберты.

Лионель следил глазами за редкими прохожими, но ему становилось невтерпеж, и он время от времени прогуливался взад и вперед и высмеивал и осуждал выдумку матери. Теперь, находясь за этой завесой из листвы, перед мирным и немым отелем, перед этими освещенными окнами, говорившими об усидчивом труде, он более чем когда-либо сознавал, что подозрения мадам де Праз — плод ее воображения. Разве не смешно торчать здесь и шпионить в компании с привратником, имея целью поймать кого-то, кто, конечно, не придет и даже вовсе не существует?

Лионель чувствовал, что его скверное настроение постепенно переходит в ярость.

«Ну один раз — куда ни шло, — думал он, — но больше меня сюда не заманят!»

Время шло. Было так тихо, что слышалось, как в доме часы отбивают каждую четверть.

Пробило одиннадцать.

— Только! — прошептал Лионель, зевая.

Почти уже не видно было прохожих. Экипажи появлялись изредка и направлялись только в сторону Парижа. Кругом шмыгали кошки, то неслышно, как привидения, то надрываясь от плача, как дети. Лионель выходил из себя от злости и скуки. Наконец он улегся на земле, желая вздремнуть. Вдруг Обри тронул его за плечо и сделал знак. Однако никого не видно было ни с одной стороны, ни с другой.

— Что? — прошептал Лионель.

Он увидел, что Обри высунул голову и слушает.

Он тоже прислушался.

Часы пробили половину. Где-то протяжно замяукал кот.

Бесшумно и медленно приотворилась калитка, и появился человек, мелькнув точно безмолвная тень на стене. Он осторожно прикрыл калитку с очевидной целью заглушить малейший шум. В руках у него был ключ или отмычка, которую он, подозрительно оглядываясь, положил в карман. Он бросил вокруг себя быстрый взгляд и, почти задевая плечом стены, неслышными шагами направился вдоль по улице.

Лионель и Обри свободно могли разглядеть его фигуру. Фуражка была надвинута на самые глаза. Воротник пиджака поднят. Лицо тонуло во мраке. Он шел, шлепая ногами, высоко подняв плечи, прижав глубоко засунутые в карманы руки к бокам; ноги были одеты в парусиновые туфли. У него были спокойные и хищные движения ночной кошки. Можно было отгадать в нем человека, который умеет ходить крадучись, вдруг одним прыжком бросаться в бегство и мгновенно исчезать, смешиваясь с тьмой, как бы чудом каким-то сливаясь с окружающей обстановкой или с тенями ночи.

Можно было с уверенностью сказать, что это какая-то темная личность, относящаяся к служащим этого дома. Все в его походке, в одежде подтверждало это. Обри и Лионелю пришла в голову одна и та же мысль: этот апаш совершил кражу в доме Жана Морейля!

Лионель не знал, что делать, и спрашивал себя, надо ли дать мошеннику уйти безнаказанно, как вдруг заметил, что походка, фигура или какая-то другая характерная особенность в этом человеке были ему знакомы. Тогда без всякого перехода он подумал, что воображаемый грабитель — просто тайный агент на жалованье у Жана Морейля, которых нанимают среди подонков для секретных надобностей. Отчего бы Морейлю не иметь своего Обри?

В этот момент Обри приблизил свои уста к благородному уху графа и шепнул:

— Надо последить за этим типом, граф. Я это сделаю. Оставайтесь здесь и наблюдайте за домом. Я скоро вернусь и все расскажу.

— Ступайте! — сказал Лионель.

Человек, дойдя до угла, пересек пустынную аллею, направляясь дальше. Обри потонул в тени деревьев. Лионель потерял его было из виду, но затем увидел снова — Обри переходил широкую мостовую.

Весь квартал был погружен в глубокий покой. Окна кабинета освещали листву деревьев мягким, мирным светом. Лионель сравнил в уме свое положение с положением Жана Морейля, который, удобно рассевшись в кресле, обложенный со всех сторон книгами, являл собой фигуру английского денди. Он досадливо махнул рукой и вдруг испугался, увидев горящие в темноте глаза присевшего на корточки существа великолепной кошачьей породы.

После получасового ожидания Лионель по шороху в траве почувствовал, что к нему кто-то осторожно приближается.

Это был Обри.

— Сорвалось! — сказал он. — Я потерял его из виду. По той стороне аллеи уже никого не видать. Я шел наугад… Досадно.

— Как вы думаете, кто это? — прошептал Лионель. — Вор или…

— Кто знает, может быть, и убийца. Уж очень у него подозрительный вид, черт возьми!

Лионель молчал. Его охватила какая-то тревога. Но из самолюбия он предпочел о ней не говорить. У этого скрывшегося только что вора не было с собой никакого узла, никакой ноши. Если он что-нибудь и украл, то, во всяком случае, нечто такое, что легко было скрыть. Ведь кредитные бумаги или драгоценности занимают очень мало места, и можно совершенно незаметно для других иметь на себе сотни тысяч франков… Украл этот человек или нет, это не должно иметь ничего общего с тем, что произошло в особняке, пока он, Лионель, оставался здесь, против калитки. Если на следующее утро в доме найдут труп Жана Морейля, если в настоящую минуту он вместо того, чтобы комфортабельно сидеть за письменным столом, валяется где-нибудь на полу, убитый неизвестным злоумышленником, — какая невероятная опасность для Лионеля де Праза в одном том, что он простоял целые часы перед особняком, спрятавшись в кусты и как бы выжидая момента, чтобы попасть в дом! Мягкая земля, лишенная травы, выдаст его присутствие. И как легко будет отгадать следы от его подошв, отпечатавшиеся здесь под деревьями!