Питер Аспе - Убийцы Мидаса

– Ты чертовски хорошо танцуешь, комиссар, – ухмыльнулся Версавел. – Посмотришь мой отчет?

– Ладно уж. Но мне кажется, что они, – тут комиссар указал на офицера и еще двух его коллег, которые с удивлением наблюдали за их странной пантомимой, – думают, что мы немного…

– Что ты немного, – запротестовал Версавел. – Что касается меня, то я совершенно нормален.

Ван-Ин ничего ему не ответил и пытливо взглянул на наблюдавших за ними коллег.

– Неужели непонятно, мы готовимся к карнавалу, – объяснил Ван-Ин. – Если вы не уйдете отсюда через десять секунд, вам придется принять участие в обязательных уроках танцев.

Словно по мановению волшебной палочки, любопытные исчезли. Ван-Ин расхохотался, ужасно довольный собой.

– Кажется, у тебя сегодня отличное настроение, комиссар, – заметил Версавел, разглаживая рубашку, сбившуюся во время танца, и поправляя галстук.

– Просто вчера у меня был хороший день, – сказал Ван-Ин. – А еще я подумал, что у нас с тобой очень интересная работа.

– Неужели Вероника опять оказала тебе услугу? – с подчеркнутым неодобрением спросил Версавел.

Ван-Ин поежился. Он знал, что сержант ради Ханнелоре готов на все.

– Полчаса назад Вероника спрашивала о тебе. Она хочет, чтобы ты к ней зашел, – раздраженно сообщил Версавел. – Она еще вчера хотела тебе что-то сказать.

Версавел не понимал, как Ван-Ин может изменять такой шикарной женщине, как Ханнелоре, с какой-то дешевой шлюхой.

– Кажется, ты хотел мне что-то сказать, сержант? – насмешливо поинтересовался Ван-Ин.

– А ты уверен, что хочешь это услышать, комиссар? – спросил Версавел.

– Человек слаб и порой не может сдержать зов плоти, Гвидо. Впрочем, не мне тебе об этом говорить, – сказал Ван-Ин. – Надеюсь, в кофеварке есть кофе?

– Я сварил кофе еще в восемь утра, – ответил Версавел. – Мы должны зайти к ней сегодня же, – сообщил он, нервно взглянув на часы, и налил своему боссу кофе.

– Прекрасно, – одобрил Ван-Ин. – Только не забудь ключи от ее пояса целомудрия.

Версавел протянул своему боссу кофе, сел за письменный стол и задумался. Впервые за последние две недели Ван-Ин пребывал в хорошем настроении. Депрессии у комиссара случались так же часто, как дожди в Англии.

– Как прошло вчерашнее заседание у мэра? – нарушил молчание Версавел.

Ван-Ин равнодушно пожал плечами. Вчерашнее заседание его совершенно не волновало. Сейчас он мог думать только о Веронике. При одном воспоминании о ней его охватывало желание. Он ничего не мог с собой поделать. Его плоть реагировала на Веронику, как младенец на полную молока материнскую грудь.

– Они все ужасно напуганы и готовы объявить чрезвычайное положение, – с усмешкой сообщил комиссар. – А какие новости у тебя? Ты опросил свидетелей? Узнал что-нибудь интересное?

Версавел капризно надул губы.

– Тебе прочитать отчеты об опросе свидетелей? – обиженно спросил он. Тон его не предвещал ничего хорошего.

– Не стоит. Я и так знаю, что там написано. Все жители окрестных улиц слышали взрыв, но не придали этому никакого значения и вернулись в свои постели.

– Как ты догадался? Обычно жители нашего города пишут жалобы в полицию по пустякам.

– Конечно, – со вздохом проговорил Ван-Ин. – Но мы редко принимаем меры, и большинство жалоб так и остаются нерассмотренными.

– Но что мы можем сделать? – со смехом спросил Версавел. – Взять, к примеру, Депюдта. Почти каждый вечер он звонит нам в девять пятьдесят пять. Бедняга живет рядом с баром «Осьминог» на Вул-стрит. Там всю ночь играют на фортепиано.

Ван-Ин поставил пустую кружку на стол и задумался. Уже целые сутки он безуспешно пытался восстановить в памяти образ, посетивший его в баре на площади Гвидо Гезелле. И вдруг его осенило. Это был худой, как скелет, мужчина, которого он видел в кабинете Лонневиля.

– Звуки музыки сводят беднягу Депюдта с ума, – продолжал между тем Версавел. – Но мы ничем не можем ему помочь. И куда только этот Депюдт не обращался! Он писал гневные письма в газеты, жаловался в бюро по измерению шума, даже ходил к мировому судье. Но все без толку. Хотя, будь моя воля, я закрыл бы этот бар к чертям собачьим. Практически каждый вечер кого-то из посетителей «Осьминога» увозят в больницу. Еда там вечно несвежая. Вот все и травятся. Ладно. Я не хочу об этом даже думать.

Ван-Ин его почти не слушал.

– Ты сказал, Депюдт? Его, случайно, зовут не Филипп? – спросил он наконец.

– Да, этого человека зовут Филипп. Ты разве его знаешь?

– Мы с Филиппом Депюдтом учились в одной школе. Он примерно моего возраста?

– Думаю, да. Если хочешь, я могу дать тебе его адрес.

– Не стоит беспокоиться, Гвидо. Это не так уж важно.

Версавел подошел к подоконнику и налил себе кофе.

– Кстати, Картон у себя? – спросил Ван-Ин и протянул сержанту свою кружку.

Версавелу ничего не оставалось, как налить комиссару кофе и положить две полные ложки сахара. Что касается самого сержанта, то он пил кофе с обезжиренным молоком и никогда не клал в него сахар.

– Ты же знаешь, что Картон всегда с похмелья чувствует себя неважно. Только не говори, что вы с Картоном вчера не притронулись к спиртному на заседании. Я все равно в это не поверю, – со смехом съязвил Версавел.

– Значит, его еще нет?

– Думаю, он не появится здесь до одиннадцати.

– Прекрасно.

Ван-Ин допил кофе и закурил. Кофе и утренняя сигарета всегда придавали комиссару сил. Усталый, невыспавшийся комиссар потихоньку начал оживать.

– Я хочу, чтобы ты кое-что проверил, Гвидо, – сказал Ван-Ин и взглянул на Версавела.

В отличие от большинства полицейских сержант сидел за своим столом безукоризненно прямо.

– Проверь постояльцев отеля, которые останавливались там на прошлой неделе. Я ищу одного голландца, – пояснил Ван-Ин.

Комиссар заглянул в свою записную книжку и еще раз перечитал описание, которое дал ему Марио.

– Этому голландцу должно быть около сорока пяти лет. Он высокий, худой, дорого и модно одет. Возможно, занимается бизнесом. Его зовут Андрианс или Андриансен.

– Хорошо, – просияв, кивнул Версавел. – Это как раз мой тип. Мне такие мужчины нравятся.

– И еще я хотел бы, чтобы ты разыскал одного немца, – пропустив последнее замечание Версавела мимо ушей, продолжил Ван-Ин. – Ему около шестидесяти пяти, он полный и лысый.

– Фу, – поморщился Версавел.

– Даже на солнце есть пятна, – философски заметил Ван-Ин.

Версавел сразу же принялся за поиски. Он был рад, что Ван-Ин опять включился в работу.

– Но мне кажется, что убийство немца никак не связано со взрывом памятника, – осторожно заметил Версавел.

– Ты совершенно прав, Гвидо. Но убийство немца может быть связано кое с чем другим. Я сейчас тебе об этом расскажу.