Питер Аспе - Убийцы Мидаса

Увидев, что комиссар упал, Версавел не растерялся. Он позвонил в диспетчерскую, затем смочил под краном полотенце и приложил к голове Ван-Ина.

Туман перед глазами Ван-Ина постепенно рассеялся. Боль, к великому облегчению, отступила. Над ним склонились какие-то незнакомые люди. Их было четверо или пятеро. Ван-Ин не мог точно определить, сколько именно их было. Лица их казались комиссару отвратительными и страшными. Они чем-то напоминали героев какого-то фильма ужасов. Версавел выглядел очень расстроенным.

Ван-Ину стало лучше, и он попытался сесть.

– Как ты себя чувствуешь? Может быть, вызвать врача?

Ван-Ин поежился. Пол, на котором он лежал, был очень холодным. Странно, почему он упал? Раньше с ним никогда ничего подобного не происходило.

– Нет, не нужно врача. Мне уже лучше, – запротестовал Ван-Ин. – Я что, потерял сознание? Помогите мне, пожалуйста, встать.

Четверо офицеров неловко, словно мешок картошки, подняли его с полу.

– Спасибо, – поблагодарил их Ван-Ин. Голова его уже почти не кружилась. Но грудь болела так, словно ее переехал грузовик.

– Все-таки мне кажется, лучше вызвать скорую, – сказал один из офицеров. У него был прекрасный выговор, выдававший в нем коренного жителя Брюгге.

– Похоже, у комиссара случился сердечный приступ. С моим тестем на прошлой неделе произошло то же самое.

Версавел оказался в сложном положении. С одной стороны, он знал, что Ван-Ин ненавидит врачей и больницы. Но, с другой стороны, сердечный приступ – дело серьезное.

– Давайте немного подождем. А потом решим, что делать дальше, – сказал он наконец.

– Не нужно вызывать скорую, Гвидо, – возразил Ван-Ин, умоляюще глядя на Версавела. – Мне уже гораздо лучше.

Версавел не знал, как поступить. Его беспокоило состояние Ван-Ина, и в то же время не хотелось отправлять комиссара в больницу. Ван-Ин ненавидел подобные заведения всей душой.

– Ну ладно, ребята. Спасибо вам за помощь. Комиссару уже лучше. Я сам обо всем позабочусь. Идите и ни о чем не беспокойтесь.

Все офицеры, кроме одного, вышли из кабинета. Тот, что остался, опять принялся рассказывать про сердечный приступ, который на прошлой неделе приключился с его тестем. Версавелу с большим трудом удалось его выпроводить.

– Это все из-за твоего кофе, Гвидо, – улыбнувшись, сказал Ван-Ин, как только они с Версавелом остались вдвоем. – Он с самого начала показался мне слишком крепким и сладким.

Версавел помог комиссару удобнее усесться на стуле. В эту минуту Ван-Ин напоминал старика, страдающего болезнью Альцгеймера.

– Кофе, секс и постоянные стрессы. Я ведь предупреждал тебя, Питер, что добром это не кончится. В твоем возрасте подобный образ жизни может привести к самым плачевным последствиям, – сказал Версавел.

Гвидо почти никогда не называл комиссара просто по имени. Но теперь он, по-видимому, очень переволновался за него, и комиссара это растрогало. Неожиданно Ван-Ину пришло в голову, что геи гораздо сердечнее обычных мужчин.

– Ты употребил неверный порядок слов. В моем приступе виноват в первую очередь секс, а потом уже все остальное, – заметил Ван-Ин. – Но и крепкий сладкий кофе для меня просто яд.

– А как насчет курения? – язвительно спросил Ван-Ин. – На твоем месте я бы обратил внимание на то, что пишут на сигаретных пачках.

– Ты прав, Гвидо. Слишком бурный секс для человека моего возраста губителен. Особенно со шлюхами, – улыбнувшись, добавил он.

– У тебя одно на уме. Вообще-то я говорил о вреде табака, а не секса, – уточнил Версавел.

– Да, табак вреден. Но не так, как секс, – продолжал гнуть свою линию Ван-Ин.

– Ты упрям, как кастрированный питбуль, – со смехом констатировал Версавел.

– Дай мне две минуты – и я схвачу тебя за хвост, – пообещал Ван-Ин.

Версавел облегченно вздохнул. К Ван-Ину вернулось его обычное чувство юмора. Мертвенная бледность сошла с его лица. Как ни странно, он очень переволновался за комиссара и теперь был рад, что ему стало лучше.

Версавел вызвал такси и отвез Ван-Ина домой. Несмотря на протесты комиссара, он помог ему войти в дом и заставил его лечь в постель. Затем Версавел разжег камин и убедил Ван-Ина принять «Бромо-зельцер». [10]

– А теперь постарайся уснуть, – сказал Версавел, пытаясь, чтобы его голос звучал как можно строже. – А я посижу рядом и почитаю.

Ван-Ин закрыл глаза. Больше всего комиссару сейчас хотелось закурить. Но он понимал, что попросить у Версавела сигарету все равно что попросить порцию стрихнина. Тот отреагирует так же. Ван-Ин слышал, как время от времени Версавел переворачивает страницы. Он разными способами пытался уснуть: думал о приятных вещах и считал до ста, но ничего не помогало. Внезапно его одолел приступ кашля. Он кашлял долго и надрывно, словно шахтер.

Версавел закрыл книгу и с состраданием посмотрел на Ван-Ина.

– В холодильнике есть виски. Принеси, пожалуйста, Гвидо, – попросил комиссар. – У меня в горле пересохло.

Версавел задумчиво смотрел на огонь в камине. «Может ли повредить комиссару виски? – размышлял он. – Некоторые врачи считают, что этот напиток обладает целебными свойствами».

– Ну хорошо. От порции виски и вправду вреда не будет, – решил наконец Версавел.

– Не забудь налить и себе, – сказал Ван-Ин.

Версавел ходил за виски довольно долго. Ван-Ин закрыл глаза и от нечего делать стал прислушиваться к уличному шуму за окном. Он представил, как крупные белые снежинки медленно ложатся на землю, и ему вдруг стало очень хорошо и спокойно. Подобное состояние бывало у Ван-Ина довольно редко и, как правило, быстро проходило.

Наконец вернулся Гвидо со стаканом виски. Виски в стакане было совсем чуть-чуть, но комиссар и за это был благодарен Версавелу.

– Спасибо, Гвидо, – сказал Ван-Ин и выпил виски. Еще никогда этот напиток не казался ему таким прекрасным.

Версавел поставил диск с Корелли. От музыки и потрескивания поленьев в камине комната стала очень уютной. Комиссар опять почувствовал прежнее умиротворение.

– А что ты читаешь? – спросил он у Версавела.

Тот молча показал комиссару обложку.

– «Хаос». – Прочитав название, комиссар задумчиво проговорил: – Никогда не читал.

– И зря. Это очень хорошая книга, – сказал Версавел.

– Ты можешь отправляться домой, Гвидо. Я и сам справлюсь. И я клянусь, что не стану делать ничего вредного для здоровья, – пообещал Ван-Ин.

Целых пятнадцать минут Ван-Ин уговаривал Версавела отправиться домой. Но Версавел боялся оставить комиссара одного в таком состоянии.

– Я засну сразу же после твоего ухода, – устало убеждал Версавела Ван-Ин.

– Ну хорошо, – со вздохом согласился Версавел. – Но ты должен пообещать мне одну вещь.