Питер Аспе - Убийцы Мидаса

Скаглионе опять разлил ликер по стаканам. Он тоже, по-видимому, чувствовал облегчение.

– Члены общества «Туле» планируют взорвать еще какие-нибудь объекты? – спросил Ван-Ин.

– Не думаю. После того, как башня Белфорт будет взорвана, «Трэвел инк.» сделает городским властям предложение. Вандекерхове предложит администрации Брюгге возместить ущерб, если они подпишут согласие на польдерный проект. Хотя конечно же он будет действовать не столь прямолинейно.

– Да, я знаю его манеры, – согласился Ван-Ин. – Он тот еще хитрец.

– Я рассказал вам все, что знал. А теперь, пожалуйста, назовите мне имя убийцы моей матери.

Ван-Ин вытер губы ладонью.

– Я же сказал вам, что держу свое слово, Энзо, – произнес он и достал из кармана какие-то бумаги. – Это копия официального полицейского отчета. Как вы помните, расследование смерти вашей матери велось очень вяло, и в конце концов вы, не выдержав, подали жалобу. После этого полицейские нашли свидетеля, который смог описать машину, сбившую вашу мать, и даже запомнил первые две буквы номера. Полицейские сделали запрос на «мерседесы» с номерными знаками, начинающимися на «АВ». Полиции Брюгге удалось найти темно-коричневый «мерседес» с номером АВ 886. Спустя два дня эта информация была передана в офис прокурора. Но, хотя на капоте «мерседеса» была серьезная вмятина, судья Крейтенс, занимающийся этим делом, не стал искать владельца автомобиля. А владельцем «мерседеса», сбившего вашу мать, был не кто иной, как Джордж Вандекерхове. Тот самый Вандекерхове, для которого вы столько лет выполняли разную грязную работу.

– Крейтенс? – удивленно спросил Скаглионе. – Крейтенс замял это дело?

– Вы, наверняка неплохо знакомы с ним, – как бы между прочим сказал Ван-Ин.

Ханнелоре удивило, почему слова Ван-Ина о том, что убийцей его матери является Вандекерхове, не произвели на Скаглионе никакого впечатления.

– Мой отец был другом Крейтенса на протяжении многих лет, – сказал Энзо, помолчав с минуту.

– Крейтенса-старшего?

– Конечно. Кого же еще! – проворчал Энзо.

– Ну да, как же я мог забыть? Сокровище нибелунгов, – усмехнулся Ван-Ин. – Значит, ваш отец все-таки нашел сокровище?

Скаглионе ничего не ответил и с сердитым видом стал пить свой «Амаретто».

– Успокойтесь, Энзо. Это дело было закрыто много лет назад. Ни для кого не секрет, что дело вашего отца было передано во французский суд стараниями Крейтенса-старшего. Но ваш отец, Луиджи Скаглионе, был слишком нетерпеливым человеком. Вместо того чтобы спокойно ждать, пока его дело будет передано в суд Тоурнвэя, Луиджи попросил своих друзей, чтобы они заложили бомбу с часовым механизмом у входа в здание суда. На самом деле в этом уже не было никакой необходимости. Дело Скаглионе на тот момент было передано во французский суд. Но по роковой случайности адвокат вашего отца попал в больницу и не смог вовремя сообщить ему о том, что его просьба выполнена. Если бы не это обстоятельство, ваш отец никогда бы не пошел на такой отчаянный и совершенно безрассудный шаг.

Скаглионе налил себе еще «Амаретто». Ван-Ин заметил, что его руки дрожат. «Как видно, дело близится к развязке», – подумал он, и сердце его радостно забилось.

– Меня всегда интересовал вопрос, каким образом обычному гангстеру из Марселя удалось воздействовать на судью? – задумчиво проговорил Ван-Ин.

– Все очень просто: отец предложил ему золото, – объяснил Скаглионе. – Ради золота люди готовы сделать все, что угодно.

– Какое отношение имел Крейтенс ко всей этой истории с сокровищем нибелунгов? – резко спросил Ван-Ин.

– После войны Крейтенс помог офицеру СС тайно уехать из страны. Этот офицер очень доверял Крейтенсу и рассказал ему о том, что на дне озера Топлиц находится сокровище нибелунгов. В 1966 году он опять связался с Крейтенсом и пообещал заплатить ему и Вандекерхове два миллиона, если они перевезут контрабандой сокровище нибелунгов в Парагвай.

– Но почему он решил связаться с Крейтенсом именно в 1966 году? – спросила Ханнелоре. Впервые за все это время она решила вмешаться в разговор. Скаглионе не обратил на нее никакого внимания.

– Общество «Туле» распалось в 1944 году. А в 1966-м оно возродилось в новом качестве, – сказал Энзо, обращаясь к Ван-Ину, словно это он, а не Ханнелоре задал ему вопрос. – Теперь оно состояло из амбициозных и жадных бизнесменов. Они пришли к выводу, что война была слишком тупым и прямолинейным инструментом и потому не привела ни к чему хорошему. Новые члены общества «Туле» разработали совершенно иную стратегию, с помощью которой они могли подчинить себе всю Европу. И для этого им не нужно было проливать кровь и держать население в страхе, чтобы воплотить свою идею в жизнь. Членам общества «Туле» были нужны деньги. Много денег. И потому молодой Вандекерхове решил связаться с Крейтенсом.

– Значит, у новоявленных фашистов остались сбережения, отложенные на черный день, – неприязненно заметил Ван-Ин.

Ван-Ин прекрасно знал, каким способом эсэсовцы получили это золото.

– Но перевезти контрабандой шестнадцать тонн золота не так-то просто, – пропустив замечание Ван-Ина мимо ушей, сказал Скаглионе. – Поэтому Вандекерхове решил связаться с Летуалем.

– Если не ошибаюсь, это тот самый несчастный владелец ночного клуба, к которому у вашего отца возникли претензии? – спросил Ван-Ин.

– Совершенно верно. Мой отец поручил ему сбыть это золото на черном рынке, – сказал Скаглионе.

– Но он оказался слишком жадным и прикарманил часть выручки, – предположил Ван-Ин.

– Да, все так и было. Мой отец не прощал обмана и решил преподать ему урок, – сказал Скаглионе.

– Но в 1966 году вы были еще ребенком. Неужели отец посвящал вас в свои дела? – удивилась Ханнелоре.

– Нет, в свои дела он меня не посвящал, мадам. Но в нашем мире подобные истории передаются из поколения в поколение, – объяснил Энзо.

– Ты сошел с ума, Питер Ван-Ин, – сказала Ханнелоре, когда они садились в машину. – Этот человек – опасный преступник, и даже не считает нужным скрывать свою вину. Ты же делаешь вид, будто все его преступления – мелкие шалости, а он – твой лучший друг. Распиваешь с ним ликер и ведешь задушевные беседы.

Ван-Ин закурил и выпустил облако дыма в сторону запотевшего ветрового стекла.

– Без улик мы все равно ничего бы не смогли доказать, – сухо отреагировал он. – Если бы я арестовал Скаглионе, то его выпустили бы через двадцать четыре часа. А зачем нам это нужно?

Ханнелоре вздохнула. Она понимала, что Ван-Ин совершенно прав, но не желала этого признать.

– Скаглионе из тех людей, которые никогда не выдают чужие секреты. Впрочем, это и неудивительно. Он сицилиец, и этим все сказано, – объяснил Ван-Ин, включив двигатель.