Алисия Хименес Бартлетт - А собаку я возьму себе

– Ну хорошо, я не могу не подчиниться решению судебных органов.

Тут заговорила француженка:

– Никогда бы не подумала, что с нами могут так обращаться.

– Ничего личного, сеньора.

Павиа погладил ее по плечу, успокаивая. Она замолкла.

– Послушайте, сеньор Павиа, мне кажется, что вся эта процедура будет куда менее неприятной, если вы станете сотрудничать с нами.

– Я уже сказал вам, что вы можете осматривать все что хотите, я не возражаю.

– Речь идет не о том, можем мы что-то осматривать или нет, а о том, что мы собираемся обвинить вас в кражах и мошенничестве, а это серьезное обвинение. А серьезное оно потому, что неизбежно влечет за собой другое обвинение – в убийстве, где вы можете фигурировать как соучастник или даже как главное действующее лицо.

Он беспокойно задвигался в своем начальническом кресле и выбросил вперед обе руки:

– Минутку, минутку… Вы все-таки обязаны объяснить мне, в чем дело, не так ли?

– Мы предъявим вам обвинение как сообщнику некоего Агусти Пуига в причастности к многократному мошенничеству, а также к убийству Игнасио Лусены Пастора.

– Снова эта история? Я не знаю, о чем вы говорите.

– Хватит, Павиа, у нас есть доказательства.

– Доказательства чего?

– У нас имеется запись на автоответчике в офисе Пуига, на которой слышен ваш голос, предупреждающий его о нашем визите. Это была роковая ошибка, ошибка непрофессионала. Вы не предполагали, что Пуиг подастся в бега.

Я старалась говорить спокойно и достаточно медленно, а одновременно наблюдала за ним, готовая зафиксировать даже самые слабые его реакции. Но, если не считать вполне объяснимой нервозности, ничего примечательного не заметила. Было очевидно, что он ожидал подобного развития событий и заранее решил все отрицать.

– Еще раз заявляю, что не знаю, о чем вы говорите.

– Вы не знакомы с Агусти Пуигом?

– Нет.

Не слишком надеясь, что мне удастся вывести его из равновесия, я начала рыться в своей объемистой сумке. Вынула маленький магнитофон, поставила его на стол и включила. Чей-то голос, так похожий на голос Павиа, передал целиком сообщение, обнаруженное нами на автоответчике в Rescat Dog . Пока он звучал, я не сводила глаз с француженки. Было бы полезно узнать, посвящена ли она в это дело. Она почти не моргала, стараясь контролировать себя, хотя это получалось у нее хуже, чем у мужа. Да, она была в курсе. Превосходно, вот еще одна возможность оказывать давление. Выслушав запись, Павиа ухмыльнулся. Я предположила, что он, должно быть, не помнил точно того, что наговорил, и теперь убедился, что зря опасался и беспокоиться ему особо не о чем. Он самодовольно осклабился, обнажив безупречные зубы.

– Значит, тот, кто говорит на пленке, это я?

– Именно так мы считаем.

– Это несерьезно, инспектор! Данный голос может принадлежать кому угодно.

– Но он принадлежит вам.

– Вы пытаетесь уверить меня, что хотите использовать эту никчемную пленку как доказательство, чтобы обвинить меня в убийстве? Не смешите, инспектор, даже грудные младенцы знают, что магнитофонная запись нигде не рассматривается как доказательство!

В разговор снова вмешалась его жена, на сей раз она не скрывала раздражения:

– Это возмутительно! Полный произвол! Этот голос никак не может принадлежать моему мужу. Мы честные предприниматели, сами работаем и даем работу другим, а вы заявляетесь к нам и обвиняете в знакомстве с мошенниками и чуть ли не в убийствах. Думаю, мне придется попросить защиты в консульстве моей страны.

Павиа уже не пытался ее успокоить. Я убрала магнитофон.

– Так мы можем осмотреть помещение?

– Ради бога! Авось наткнетесь на какой-нибудь труп.

– Нам нужны также копии со всех бухгалтерских документов за последние два года.

– Пожалуйста, мне нечего скрывать! Кстати, на днях нас посетил налоговый инспектор. Не думаю, что у вас могут быть более строгие требования.

Он был оскорблен в лучших чувствах. Я подмигнула Гарсону, призывая его взяться за дело. Он кивнул в ответ и начал осматривать стеллажи и ящики стола. Потом вышел в соседнее помещение и полистал там книги записи клиентов.

Разумеется, это был напрасный труд, и Гарсон это тоже понимал, судя по тому, с каким безразличием он действовал. Мы не надеялись отыскать здесь что-либо подозрительное, но речь шла об обязательной процедуре, способной оказать психологическое воздействие на подозреваемого. Впрочем, в данном случае все говорило о том, что у него огромное самообладание. Он сам принес нам компьютерную распечатку всех счетов за требуемый период.

– Не то чтобы я вам не доверяла, но поскольку у вас здесь полная компьютеризация, сюда подъедут наши эксперты, чтобы ознакомиться с вашей бухгалтерией, так сказать, in situ [14].

– Да-да, конечно, мы примем их как дорогих гостей! Даже угостим чем-нибудь. А может, кто-либо из ваших людей захочет остаться здесь на ночь? Милости просим, у нас имеются одеяла для собак.

– Нет, спасибо. За пару-другую часов они управятся.

Обмениваться шуточками с этим придурком я не собиралась. Уже в машине я сказала Гарсону:

– Все оказывается сложнее, чем мы ожидали, – он не собирается признаваться. Надо поставить на прослушку его телефоны.

– Я займусь этим.

– Нужно будет каким-то образом оказывать на него психологическое давление.

– Сделаем. А там, глядишь, наши люди загребут Пуига.

– Не будем на это рассчитывать. Вы взяли список клиентов парикмахерской? Надо будет найти среди них такого, у кого пропадала собака и была найдена с помощью Rescat Dog . Допросим его.

– Этим тоже займусь я. Возьму кого-нибудь себе в помощь.

– Хорошо. А я передам все эти счета инспектору Сангуэсе и попрошу его послать пару сотрудников в Bel Can . Вряд ли они там что-нибудь обнаружат, но какое-никакое давление мы начнем оказывать.

– Наш визит уже был для них хорошей встряской.

– Вы правда так считаете? Тогда следует признать, что эти люди умеют не поддаваться давлению.

– Рано или поздно терпение лопается, инспектор.

– Не надейтесь, вполне может оказаться, что мы первые не выдержим.

– Никогда!

– Не будьте максималистом. Ладно, увидимся позже в комиссариате.

Я недоумевала, отчего Гарсон держался так самоуверенно. Оснований для этого не было. Мы топтались на месте и никак не могли выйти на убийцу Лусены, а ему почему-то казалось, что все теперь в наших руках. Я уже не говорю о том, что он по уши увяз в своих амурных делишках. Но Гарсону все было нипочем, он разгуливал нагишом по раю, радуясь, что он единственный там Адам.

Усевшись за стол в своем кабинете, я просмотрела счета Павиа, прежде чем передать их в экономический отдел. Но даже кофе с сигаретой не помогли мне в них разобраться. Что, собственно, я искала? Совпадений со второй тетрадкой Лусены? Неужели его процент был настолько высок, что он сумел скопить такую кучу денег за год? Сколько же собак должен был похитить этот несчастный? В дверь постучали; дежурный просунул голову в кабинет.