Джон Мэтьюз - Смертельные послания

– Не стоит благодарности. Узнав, что после стольких лет жизни в городе вы ни разу не были здесь, я подумал: это просто необходимо сделать.

Англичанин и сам был здесь прежде лишь однажды, но тогда он только что приехал в Нью-Йорк, а мисс Каллен жила в городе с семилетнего возраста. Хотя, возможно, он решил привести ее сюда потому, что понятие «свобода» как нельзя лучше отражало сложившуюся ситуацию: он освободился из «Томбс», она – от опасности со стороны Тирни и Брогана, город – от тени Потрошителя.

– Похоже, это самое высокое сооружение в городе, – восхищенно произнесла Элли.

– Наряду с Уорлд Билдинг и «Обсерваторией Лэттинг», которые находятся вон там, – Джеймсон показал пальцем вдаль.

– Помню, много лет назад я шла по Бэттери-парк и видела, как ее строили.

– Это был всего лишь пьедестал, – сказал Финли. – Саму статую привезли из Франции.

– Из Франции?

– Да. Это был дар французов, желавших увековечить свободу, воплощение которой они увидели в американской Конституции и которую, как они считают, отражает и их республика. Они соорудили ее, выставили на Парижской всемирной выставке в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году, а затем отправили сюда…

Джеймсон замолчал, заметив, что спутница не слушает его. Возможно, ее внимание отвлекла группа школьников.

– Дар, вы говорите? – переспросила Каллен.

– Да. Сама статуя, без пьедестала.

Опустив голову, девушка взглянула с головокружительной высоты на основание статуи.

– Господи, наверное, потребовалось немало оберточной бумаги!

Они рассмеялись, и это лишний раз напомнило Финли, что ему нравится в Элли. Несмотря на бедность, стесненные обстоятельства и характер работы, она сохранила силу духа. В этом и заключалась ее «свобода».

Некоторое время они стояли молча. Ветер трепал их волосы. Затем мисс Каллен произнесла безразличным тоном, как бы между прочим:

– Я слышала, Броган остался в живых. Он скоро выйдет из больницы?

– Да. Но тут же переберется в «Томбс» и выйдет оттуда только для того, чтобы отправиться на виселицу, – ответил ее друг.

Элли кивнула:

– А что, если Тирни найдет еще кого-нибудь для выполнения грязной работы?

– Это уже не имеет значения. А Брогана повесят за целый ряд убийств – во всяком случае, за убийство Веры Мэйнард, – англичанин взял ее ладонь и слегка пожал. – Не беспокойтесь, вам ничто не угрожает.

Они оба взглянули на свои соединенные руки и, наверное, подумали, что это могло означать. Джеймсон был готов поклясться, что ладонь девушки подрагивала. Он отпустил ее, и настроение у него сразу изменилось.

– Пойдемте в «Блумингсдейл», заберем ваш новый наряд, – предложил он.

Финли приобрел еще одно платье для Элли – вместо того, которое оказалось на Анне Уолкотт в момент ее убийства, – другого фасона и цвета, чтобы оно не напоминало ей о трагедии. Он сверился с карманными часами. До начала пресс-конференции, созванной Ардженти, оставалось два часа.

– А потом я буду вынужден откланяться, поскольку мне нужно присутствовать на встрече на Бродвее, – вздохнул англичанин.

В конце концов Элли поехала на встречу с журналистами вместе с Джеймсоном. Пресс-конференция вновь проводилась в театре Эббис на Бродвее – из-за большого числа представителей «заинтересованных сторон», к которым, как решил Финли, она, несомненно, тоже принадлежала.

Гибель Потрошителя стала сенсацией. Подъезжая к театру, англичанин и его спутница услышали взрывы петард. Зал был набит битком. Мисс Каллен пришлось протискиваться сквозь толпу вслед за Лоуренсом, подобрав полы платья.

Казалось, здесь собралась половина Нью-Йорка: все муниципальные чиновники, кто тем или иным образом был причастен к расследованию предыдущих дел Потрошителя, журналисты, просто любопытные…

За установленным на сцене столом сидели Ардженти, Джеймсон, комиссар Лэтам и мэр Уоткинс.

Один из репортеров поднял голову, оторвавшись от блокнота, в который он записал имя.

– Морин Джоанна Блайт? – уточнил он. – Я правильно понял? Она была последней, несостоявшейся жертвой?

– Да, – сказал Джозеф. – Двадцать четыре года. Жительница Грэмерси Парк, работавшая в тот вечер в Четвертом округе, вблизи доков Ист-Ривер.

– Она проститутка, как и остальные?

– Да.

– Это первая девушка, которую удалось вырвать из лап Потрошителя?

– Первая, о которой нам известно, – Ардженти взглянул на своего напарника. – В прошлом могли быть и другие «несостоявшиеся» жертвы – когда ему что-то мешало в последний момент, – но в точности мы об этом не знаем. Это первый полностью подтвержденный подобный случай.

Джеймсон согласно кивнул и обратился к журналисту, задавшему вопрос:

– И в Лондоне, и здесь было несколько похожих случаев, но у нас нет уверенности в том, что нападавшим тогда был именно Потрошитель, поскольку преступления не были доведены до конца и характерные признаки, присущие нападениям Потрошителя, отсутствовали.

– Но ведь и в этом случае преступление не было доведено до конца. Почему вы решили, что этот самый… – Репортер заглянул в свой блокнот. – … Юджин Самсон Дав является Потрошителем?

– Он прислал нам письмо и назначил встречу. Его почерк идентичен почерку предыдущих писем.

Поднял ручку сотрудник «Нью-Йорк таймс»:

– Это письмо было адресовано лично вам, а не редакциям газет, как раньше?

– Да, – ответил Ардженти, сделавший несколько копий письма на Малберри-стрит, которые Джон Уэлан раздал сидевшим в первых рядах перед началом пресс-конференции. – И если вы прочтете это письмо, то поймете почему. Потрошитель хотел, чтобы эта встреча была приватной. Если бы он известил о ней прессу, было бы трудно гарантировать, что на месте встречи не появится кто-нибудь еще, – а это поставило бы под угрозу жизнь девушки.

Журналисты снова принялись изучать письмо и делать записи. Первым от блокнота оторвался репортер «Геральд трибьюн»:

– Вы сказали, что у вас есть причина считать эту девушку последней несостоявшейся жертвой Потрошителя. Можно узнать, что это за причина?

Джозеф опять взглянул на Финли, и тот взял слово:

– Если помните, на предыдущей пресс-конференции я говорил, что мы исследуем серию символов и букв, нанесенных на внутренние органы прошлых жертв. Некоторые детали мы получили из Лондона… – В течение нескольких минут он рассказывал о ходе изучения меток с участием Колби и Морайса. – И в своем последнем письме Потрошитель подтвердил, что он придумал этот пазл, – закончил молодой человек.

– Стало быть, Потрошитель, оставляя метки на внутренних органах жертв, вел дело к собственной гибели? – удивился один из журналистов.

– Можно сказать и так.