Валерий Фатеев - Город в законе: Магадан, триллер

Вот как далеко вперед смотрел капитан Полушин. И, как ни странно, именно эта, чрезмерно, до ненормального развившаяся в последнее время предусмотрительность и явилась главной причиной его ухода.

А началось все с пустяка… Расходясь со встречным танкером в Японском море, Полушин приказал штурвальному взять правее. "Левыми бортами, — полагал он и разойдемся". Но танкер почему-то шел прямо в лоб. На связь не выходил. А уклониться еще правее капитан уже не мог — лоция показывала в этом районе камни.

Капитан приказал осветить рубку приближающегося судна мощным прожектором и сигналить, но и это не изменило ни курса, ни скорости танкера. '

Разошлись буквально впритирку. И тут-то с мостика Полушин отчетливо разглядел, что в штурманской танкера, полным ходом рассекавшего темноту и волны, не было ни одного человека. Судно шло на автомате.

— Старый болван, — выругал тогда себя капитан, — надо было предусматривать и это, знал же, что авторулевой в моде у японских и американских моряков.

С тех пор капитан старался предусмотреть.

Каждую свою команду, каждый маневр Полушин рассчитывал как шахматист варианты в сложной позиции, стараясь не упустить ничего абсолютно.

Получалось примерно так…

— Если я дам тридцать градусов вправо, волна ударит в борт, кренометр покажет пятнадцать, у Дуни… у Дусеньки на камбузе опрокинется кастрюля с борщом и вероятно, может ошпарить ей ногу. Без Дуни экипаж всухомятку не выдержит, первым сбежит Дед, у него язва, хотя язва у него оттого, что попивает втихомолку, под одеялом, но сбежит, он давно грозится, а жалко, Дед специалист хороший. Без Деда мотористы машину загубят, плана нет, заработка нет и значит, французскую дубленку жене не привезу, а она и так меня терпит только за запас плавучести… Это что же, разводиться из-за несчастного маневра?!

— Пора менять курс, — деликатно напоминает второй штурман.

"Фигушки вам, а не курс. Борщ сейчас, наверное, как кипяток".

— До тридцати ноль-ноль (пока обед не кончится) держать прежним.

Штурман почтительно смотрит на мастера. Наверное, нашел ошибку в счислении, вон как перед тем, как скомандовать, задумался.

Хорошо хоть, что штурман не телепат.

Но начались и неприятности. Так далеко в будущее простирал свою мысль капитан, что частенько упускал из виду и само настоящее. Однажды, последовательно рассчитывая этапы отхода от причала — швартовы отдать! Малый назад! Пятнадцать влево — малый вперед, пятнадцать вправо — полный вперед! — он забылся и гаркнул именно последнюю команду: "Полный вперед!"

Машина дисциплинированно исполнила и всей своей тысячетонной грудью "Чемпион", как пьяный мужик на прилавок, навалился на причальную стену.

Шуму и грому было по пароходству много и тогда-то и прозвучало в первый раз роковое — берег.

Полу шин встал и тут же, чтобы сохранить ровновесие, побежал по каюте и уперся в переборку. Так сильно накренилось судно.

Встревоженный, капитан быстро оделся и поднялся в рубку.

На вахте стоял третий — худощавый, носатый с чистыми, почти ангельскими глазами — Жженный. Три судна сменил в своей жизни капитан и так получилось, что со всех трех он Жженного списывал. Списал бы и с "Чемпиона", но, вероятно, уже не успеет.

— В чем дело?

— Горючку с левых танков съели, вот и повело.

— Механик! Закачать балласт в танки левого трюма для ликвидации крена.

— Закачать-то нетрудно, — отозвался снизу Дед, — да куда потом льяльные воды девать будем.

— В самом деле, — сообразил капитан, — куда? Но не тонуть же…

Где-то глубоко внизу в железном брюхе корабля застучало, завыли насосы, нагоняя воду в пустые танки.

Прошло время и "Чемпион" потихоньку, вздрогнув, начал выравниваться и вдруг, набирая скорость, с такой силой ухнул на другой борт, что верхнюю палубу на мгновение захлестнуло. Полушина швырнуло к иллюминатору и так приложило головой к барашку, что перед глазами у него закружились звездные спирали.

— Машина! — Разъяренно завопил он, — почему контроль не держите!

— Как его держать, — ответила машина, — водомерные трубки все забиты.

Теперь крен уже был за тридцать и похоже увеличивался с каждым часом.

Пришел первый помощник — "первый помещик", как его прозвали. А что виноват человек, что нечем ему заняться? Сам не найдет, а подсказать некому. Сейчас на его припухшем лице неприкрытый страх.

— Что? Что? — спрашивал он.

Но капитану Полушину было не до него. Щелкнул в голове невидимый тумблер и помчались, обгоняя и захлестывая друг друга, суматошные мысли-расчеты.

"Дальше танкероваться опасно. Теперь может так сыграть, что не поднимемся. А горючку жрем, все равно к точке заката ползем. А не дай Бог, ветерок".

Итогом этих мыслей было то, что на всех палубах, в каютах и отсеках залились звонки громкого боя, сея легкую панику в экипаже. Семь коротких, один продолжительный.

Оставление судна.

Заслышав эту зловещую трель, каждый, где бы он не находился, бросал все и мчался на шлюпочную палубу.

Сигнал тревоги дублировался по принудительной трансляции и понятное дело, Савелий тоже, неуклюже топоча по трапам, мчался со всеми, иных даже обгоняя.

— Привести в готовность плавсредства! Спустить боты и плоты на воду!

— Так мы же их рыбакам на той неделе подарили, товарищ капитан, — сказал вдруг Жженный, отводя глаза. — Нету ботов.

— Ка-а-к подарили? — И выскочив ошалело на мостик, Полушин оглядел корму. Точно, ни одного бота на лебедках не было.

— Пропил, подлец! Спишу! Под суд отдам! — потрясал кулаками капитан.

Жженный бросил штурвал и побежал спасаться. За ним шагнул было и первый помощник, да капитан остановил.

— А вы куда? По инструкции… вместе со мной… в последнюю очередь.

— Капитан! Дорогой, — рухнул вдруг тот на колени, — что я вам плохого сделал… пощади, только дачу купил.

Глядя на него, Полушин неожиданно успокоился, сказал с презрением:

— Иди… комиссар. Только документы не забудь.

— А… документы… щас документы.

И кенгуриными мощными прыжками, будто ему ракету сзади приставили, он помчался в каюту.

Но ключ, черт подери! Куда подевался ключ от сейфа! А ведь именно в сейфе находилась та синяя папка с грифом "Для служебного пользования", за которую головой отвечал первый помощник и если не мог сохранить — обязан был уничтожить.

Ключ, конечно, пропал. И тогда первый помощник, рыхлый пожилой мужик, вот уже четвертую пятилетку не поднимавший ничего тяжелее шариковой ручки и ложки, с неожиданной силой вывернул сейф через комингс, выкатил на палубу и как макаронины разогнув сантиметровой толщины леер, столкнул его вниз.

Сейф ухнул в воду глубинной бомбой. Волна от его удара едва не захлестнула ближайший плот. — Будьте свидетелями, — вопил сверху первый помощник, — Я его утопил!