Леони Суонн - Гленнкилл

Она рассмеялась.

— Люди чуть ли не силой всучивали ему свои деньги. Чтобы он выгодно вложил их за границей. Первые даже что-то получили с этого. Ну вот. — Она пожала плечами. — Об остальном можете догадаться сами.

Ребекка кивнула.

— И вот тут-то все и началось, — продолжала Бесс. — Он стал скупать землю. Вот отсюда, от этого луга, и чуть ли не до деревни. Все принадлежало ему, все. Он хорошо платил, и у людей не было выбора. Денег у них не было. Никто не спрашивал его, что он собирается с этой землей делать. Вначале, во всяком случае. А потом было поздно.

— Поздно для чего?

— Он решил устроить там скотобойню. Самую большую в Ирландии. Когда я собиралась уезжать в Африку, все с жаром обсуждали, как этому помешать. Стали писать петиции в разные инстанции. Когда я вернулась, в деревне — тишина. Уайт-парк стоял пустой. А о том, что его убили, я сегодня слышу впервые…

— А чем была плоха скотобойня? — спросила Ребекка.

Бесс грустно усмехнулась:

— А вам приходилось бывать хоть на одной? Вонь адская! Скотовозки! Чудовищно. У них бы все пошло прахом, у всех. Туризм, во всяком случае. Все эти комнаты с завтраком, «Бешеный кабан», да и все хозяйства в округе, они бы не смогли больше выгодно сбывать мясо. Знаете, люди хоть и злились на Маккарти, но мясо все равно стали бы покупать там, где дешевле.

— Вот оно как, — протянула Ребекка. — А знаете, я не хочу ничего о них знать. Больше не хочу.

Она снизу посмотрела на Бесс, похожую на черное огородное пугало.

— Я приехала сюда, потому что хотела узнать о нем побольше. Прежде всего о том, почему его убили. Перед тем, как…

Она замолчала и провела указательным пальцем черту от кончика носа ко лбу. Этот жест был знаком овцам — так делал Джордж.

— Он написал мне письмо, — чуть погодя сказала она, — а я решила подождать с ответом. Пусть потомится, подумала я.

Ребекка вздохнула.

— Мы бы обязательно помирились.

— Я тоже так думаю, — сказала Бесс.

— Правда? — Ребекка просияла.

— Правда, — ответила Бесс.

— Теперь я немного знаю, как он жил здесь, на краю этой… этой деревни. Впервые за всю жизнь он удивил меня.

Они помолчали. Как по сигналу, обе повернули головы в сторону моря, которое отражало фантастический закат. Овцы из предосторожности посмотрели в том же направлении, но ничего особенного не обнаружили.

— Что вы теперь будете делать? — спросила Бесс спустя какое-то время.

Ребекка пожала плечами.

— Считать овец. А вы?

— Молиться, — ответила Бесс. — Молиться за вас. Прямо сейчас.

Овцы увидели, что она стояла с закрытыми глазами и что-то шептала. В вечерних сумерках ее тень была длинной и ровной. Белая кошка, задрав хвост, прогуливалась по каменной стене у ворот. Запела первая ночная птица. Овцы щипали ароматную вечернюю траву. Все за исключением Мельмота. Он все еще «музицировал». До тех пор, пока сорока не слетела с Вороньего дерева и не села к нему на спину.

Но долго она там не задержалась, а, вспорхнув, полетела на крышу вагончика. То, что она несла в клюве, огнем горело в вечернем закатном солнце. Внезапно блестящий предмет выпал из сорочьего клюва и со звоном упал на верхнюю ступеньку вагончика.

Ребекка схватила его и быстро вскочила. Дверь вагончика скрипнула, и Бесс открыла глаза.

Ребекка залилась задорным смехом:

— Вот это да, я и не предполагала, что это сработает! Принесите мне при случае парочку ваших трактатов.

Бесс прижала руку к груди. Костяшки пальцев побелели.

— Входите же, — пригласила ее Ребекка из глубины вагончика.

Но Бесс отшатнулась от двери и решительно покачала головой. Овцы тоже разволновались. Сейчас что-то должно выйти наружу? Что бы это могло быть? Но из вагончика никто не показывался.

— Мне пора возвращаться, — сказала Бесс. — Это лучше всего. Я дам вам один совет: не зажигайте сегодня вечером свет. Я скажу, что вы уехали.

Она резко повернулась, и ее тонкая, прямая фигурка направилась к деревне, как бывало уже много раз.

Ребекка, взяв чемодан, исчезла в вагончике. Овцы слышали, как повернулся ключ в замке. И зашушукались.

— Она спит? — спросила Корделия.

— Запах у нее был усталый, — сказала Мод.

— Ей нельзя спать, — сердито сказала Хайде. — В завещании записано, что она должна нам читать. Она плохая пастушка.

— Читать, читать, — заблеяли овцы.

И замолчали. К ним подошел Мельмот.

— Чушь! — сказал он. — Вы что, не понимаете? Ребекке нужен ключ.

— Но у нее уже есть ключ, — напомнила Хайде.

Мельмот покачал головой.

— Красному ягненку Джорджа нужны все ключи, — упорствовал Мельмот.

— Ты имеешь в виду ключ от ящика под дольменом? — спросила Клауд.

— От ящика под дольменом, — подтвердил Мельмот. — У кого ключ?

— У меня, — гордо ответила Зора.

— А, Бездонная!

В голосе Мельмота промелькнуло уважение.

— У кого еще?

Никто не ответил. Мельмот кивнул.

— Украденный, ловко спрятанный. Пока не пришла эта Красная… Нам нужно поспешить.

— Мне нужно его отдать? — Зора возмущенно посмотрела на Мельмота.

— Да, пастушке. Она — дочь Джорджа, — кивнул Мельмот.

— Я его и Джорджу просто так не отдавала, — буркнула Зора. — Он ждал меня всегда у обрыва.

— Джордж знал. Она ягненок. Она ничего не знает. Ее надо, как ягненка, ткнуть мордой в молоко, — пояснил Мельмот.

Но Зора была упряма.

Чуть позже Ребекка снова вышла из вагончика. Где-то кричал ягненок, и этот крик не давал ей покоя. Когда она поставила ногу на ступеньку, снова что-то блеснуло. Она нагнулась. Ключ на бечевке. Пожав плечами, она положила его в карман платья. Видно, сегодня был такой день, что она уже ничему не удивлялась.

Ягненок все еще кричал. Она пошла на звук в сторону дольмена.

Овцы с интересом ждали, как она обнаружит спрятанный ящик. Отелло предварительно разгреб землю копытом, чтобы ей было легче. Ребекка поняла быстро. Засмеялась. Вытащила ключ из кармана и открыла ящик. От нее хорошо пахло. Овцы почувствовали это, когда она опустилась на колени, чтобы достать из ящика небольшой пакет.

Она зубами разорвала бечевку. Зашуршал полиэтилен. Что-то сухое просыпалось ей в руки.

Она принюхалась. Овцы тоже. Запах был… чужой. Вкусный. Моппл сразу понял, что это съедобно.

— Трава! — громко сказала Ребекка. — Какой запах!

Овцы переглянулись. Значит, вот она, эта таинственная трава, которую так хотели заполучить люди. Когда Джордж перегонял их на пару недель на другой выгон, такой же маленький пакетик был у каждой из них. Он был спрятан под животом, в шерсти, и примотанный бечевкой. «Пора на дело, — каждый раз говорил им Джордж. — Операция «Полифем». Ах, если бы они знали, что в этих пакетиках была трава…

Теперь дело было за Ребеккой. Даст она им немного травы или нет? Ребекка подняла подол платья и сложила туда все, что нашла под дольменом: груду небольших пакетиков и один пакет побольше, четырехугольный. И папку с бумагами.