Джеффри Дивер - Навсегда

— Разве ты не заметил, что для этого не нужно и стараться?

Ла Ту еще раз посмотрел на холм, и с его губ сорвался смешок.

— Давайте возьмем показания у свидетелей. — Он кивнул Роберту Коуви и повел его к своему автомобилю, на ходу крикнув Толу: — Ты возьмешь показания у нее. Не возражаешь, Эйнштейн?

Неделей позже дело фонда «Лотос» приблизилось к завершению, во всяком случае, в части расследования, которым занимался Тол, и он начал думать о других дожидающихся его делах.

Прокурору, однако, хотелось получить письменные показания еще нескольких свидетелей, и он попросил Тола съездить к приемным родителям троих детей, зачатых «в пробирке» в клинике Фонда.

Две из трех пар жили неподалеку, и он быстро управился с ними. Третья пара проживала в Ваврике, маленьком городке по другую сторону Олбани. Тол поехал туда в воскресенье, по живописной дороге вдоль реки Гудзон.

Ваврик и бунгало, в котором жила семейная пара, нашел без труда. Муж и жена, лет двадцати восьми — тридцати, пухленькие, с розовой кожей, скорее напоминали брата и сестру. Поначалу в них чувствовалась настороженность, пока Тол не объяснил, что никто не собирается ставить под сомнение правомерность усыновления ребенка, а их показания требуются для расследования уголовного дела.

Как и другие пары, они рассказали много интересного. Полчаса Тол записывал в блокнот каждое их слово, а потом поблагодарил за то, что они смогли уделить ему время, и прошел к двери мимо веселенькой, в ярких цветах, комнаты.

На пороге стояла трехлетняя девочка. Та самая, что попала в эту семью через Фонд. Очаровательная, светловолосая, сероглазая с личиком-сердечком.

— Это Эми, — сказала ее мать.

— Привет, Эми, — поздоровался Тол.

Девочка застенчиво кивнула.

В одной руке она держала лист бумаги с рисунком, в другой — несколько карандашей.

— Это ты нарисовала? — спросил Тол.

— Да. Я люблю рисовать.

— Я это вижу. У тебя много рисунков. — И он окинул взглядом стены комнаты.

— Вот, — девочка протянула ему рисунок. — Можешь взять. Я только что нарисовала его.

— Ты хочешь подарить его мне? — Тол взглянул на мать, которая согласно кивнула. Несколько мгновений он смотрел на рисунок. — Спасибо, Эми. Мне очень нравится. Я повешу его на стену в своем кабинете.

Девочка просияла.

Тол попрощался с родителями, и десять минут спустя уже ехал по шоссе. А когда добрался до поворота к своему дому, где его ждал воскресный вечер в мире чисел, неожиданно для себя проехал мимо и направился в Управление.

Полчаса спустя снова был в пути. На этот раз ехал в Честертон. Остановился перед двухуровневым домом с ухоженной лужайкой. На подъездной дорожке, в окружении игрушек, лежали два велосипеда. В раздражении Тол подумал, что попал не туда, неправильно переписал адрес. Решил, что нужный ему дом где-то неподалеку, поэтому подошел к двери и позвонил.

Ему открыла симпатичная блондинка лет тридцати семи.

— Добрый день, — улыбнулась она. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Я ищу дом Грега Ла Ту.

— Так вы его уже нашли. Привет, я — его жена, Джоан.

— Он живет здесь? — Дом словно сошел со страниц глянцевого журнала.

Она рассмеялась.

— Подождите. Я его позову.

Мгновением позже к двери подошел Грег Ла Ту, в шортах, сандалиях и гавайской рубашке. Переступил порог, закрыл за собой дверь и спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Мне нужно кое-что тебе рассказать… — Тол замолчал, потому что из-за угла появились две очаровательные светловолосые девочки-близняшки лет восьми и с любопытством уставились на Тола.

— Папа, мяч закатился в кусты. Мы не можем его достать.

— Сладенькие, мне нужно поговорить с моим другом. Через минуту вам помогу.

— Хорошо. — Девчушки исчезли.

— У тебя двое детей?

— Четверо.

— И давно ты женат?

— Восемнадцать лет.

— Но я думал, ты холостяк. Ты же никогда не упоминал о семье. Не носишь кольцо. Твой кабинет, оружие, байкерские постеры…

— Таким я должен быть на работе, — оборвал его Ла Ту. — Ту жизнь и эту я не соединяю. Между ними — глухая стена.

— Так я тебя сильно разозлил, приехав сюда, — только и сказал Тол.

— Лучше бы ты предварительно позвонил. Что же все-таки ты тут делаешь?

— Одну минуту. — Тол достал кейс из машины и вернулся на крыльцо. — Я заглянул на работу и проверил даты первых самоубийств, устроенных Шелдоном и Фарли.

— Несколько лет назад?

— Точно. Одной из первых была Мэри Стемпл. Я о ней слышал, физик из Принстона. Читал некоторые ее статьи. Блестящий ум. Три последних года она занималась излучением далеких звезд и радиацией черных дыр…

— Слушай, у меня бургеры на гриле, — пробурчал Ла Ту.

— Ладно. Понял. Вот это она опубликовала перед самоубийством. — И он показал Ла Ту распечатку статьи с сайта «Журнал современной астрономии»:

«БЕСКОНЕЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ СВЕТА

Новый подход к измерению

РАДИАЦИЯ ДАЛЕКИХ ЗВЕЗД

Проф. Мэри Стемпл, доктор наук»

Ла Ту быстренько добрался до конца статьи — нескольких страниц, густо исписанных формулами, с множеством греческих и английских букв и математических символов. Наиболее часто встречался символ бесконечности: БББ. Он удивленно посмотрел на Тола.

— И что из этого следует?

— А ты послушай. — И Тол рассказал о поездке в Варвик.

А потом показал Ла Ту рисунок, который получил в подарок от Эми. Девочка изобразила Землю, Луну, космический корабль, а вокруг них небо усеивали символы бесконечности, уменьшаясь по мере удаления от Земли, Луны, космического корабля.

«Навсегда…»

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Ла Ту.

— Мэри Стемпл покончила с собой четыре года тому назад. Девочку зачали в пробирке в клинике Фонда через месяц после ее смерти.

— Господи… — Коп уставился на рисунок. — Ты же не думаешь… Черт, это же невозможно, клонирование сознания. Доктор, с которым мы говорили, так и сказал.

Тол молчал, тоже не сводя глаз с картинки.

Ла Ту покачал головой.

— Нет, нет. Ты знаешь, что они сделали, Шелдон и его девушка? Или Фарли? Они показали ребенку этот символ. Ты понимаешь, этим они хотели доказать потенциальным клиентам, что метод работает. Вот и все.

— Конечно, — не стал спорить Тол. — Так и было… Вероятно.

Какое-то время они постояли, дипломированный математик и закаленный жизнью коп, глядя на рисунок трехлетней девочки.

— Этого не может быть, — еще пробормотал Ла Ту.

— Да, это невозможно. — Тол смотрел на символ бесконечности. Потом повторил. — Вероятно.

— Папа! — крикнули со двора.

— Уже иду, сладенькие, — ответил Ла Ту и повернулся к Толу. — Черт, раз уж ты здесь, заходи. Пообедай с нами. Я жарю отличные бургеры.

Тол обдумывал предложение, но взгляд его притягивал рисунок с Землей, Луной, символами бесконечности.