Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874

Выходил из нелюбимой Экспедиции Жуков с довольным видом и сияющим лицом, несмотря не неприязнь к нему чиновников, он все же умудрился лестью и посулами любой помощи добиться своего. Теперь в кармане лежал листок, на котором рукой коллежского советника Григорьева написано, что «крестьянин села Запруды Запольской волости Лужского уезда Денис Михайлов Иванов проживает в доме господина Краснопольского в качестве дворника, имеет брата Филиппа, проживающего на Лиговском канале в доме купчихи Семенихиной».

Не долго раздумывая, Миша махнул рукой извозчику, надо было разузнать у Филиппа про брата, ведь тот пропал больше месяца тому, ничего никому не сказав. В Жукове росла уверенность, что найденный убитый – это и есть Денис Иванов, кем—то лишенный жизни и закопанный здесь же, где нес службу. Теперь предстояло выяснить – прав ли он или нет? Вот он и решил некоторые вопросы для разъяснения задать брату пропавшего внезапно дворника. Все—таки близкая родня, должен же что—то знать.

Дом купчихи Семенихиной оказался доходным в четыре этажа, серого цвета с десятком окон по фасаду и несколькими балконами, без системы разбросанными по этажам.

На первом этаже размещалась чайная, вот при ней и служил Филипп Иванов, оказавшийся долговязым человеком лет тридцати с худым бледным лицом, заросшим рыжей щетиной.

Миша обратился к первому попавшему на глаза человеку.

– Любезный. не подскажешь, где мне найти Филиппа Иванова?

– К вашим услугам, – произнёс худой болезненного вида человек, и по лицу расплылась елейная улыбка, – я и есть Филипп Иванов.

– Мне желательно с тобою поговорить, – начальственным тоном сказал Жуков, проведя рукой по своей щеке.

– Можно здесь, – глаза Иванова блеснули в свете горящей лампы. в чайной стоял сумрак, невзирая на день на улице, сквозь небольшие окна немного света проникало в помещение, – извиняюсь, с кем имею разговор?

– Ах да. – вроде бы по забывчивости, но сам ждал этого вопроса, внимательно следя за Филиппом, – помощник начальника сыскной полиции губернский секретарь Жуков, – и добавил, – Михаил Силантьевич.

– Ваше Благородие, не изволите пройти за мною.

Оказалось, что Иванов живет при чайной, комната небольшая, но обставлена с уютом, было заметно, что хозяйничала женщина.

– Не изволите присесть, – это «изволите» выходило по– особому, словно он сам собирался превратиться в стул.

– Нет. любезный, – Миша прикусил губу, не зная с чего начать, но потом решился, —

давно брата не видел?

– Какого?

– Своего? – удивился Жуков.

– Дениску или Ваньку?

Только теперь помощник начальника сыскной полиции понял, что господин Григорьев не стал искать все сведения, а выписал первые попавшиеся. вот, что значит, не иметь хороших отношений с Адресной, стоит один раз повздорить, вот и приходится пожинать плоды столь опрометчивого шага.

– Дениску, – сказал Миша и кивнул при этом головой.

– Дак, Дениску, видел с месяц или чуть поболе тому.

– Где я могу его найти?

– Не имею возможности знать.

– Как так?

– Из дому письмецо получил, что Дениска там не объявлялся.

– Мог он место бросить и без расчета уйти?

– Никак нет, больно он до денег жаден.

– Хорошо. куда он мог уехать?

– Мне не ведомо.

– Брат же родный?

– Мы тут, в столице, кожный сам за себя, с Дениской у нас никогда хороших отношениев не было.

– Так и ничего про него не знаешь?

– Нет.

– Почему в участок не заявил, все—таки брат пропал?

– Кто знает? Пропал али где по России—матушке колесит?

– Странно.

– Ваш Бродь, ничего странного. Он у нас с сызмальства бродяжничал.

– Значит, мог уехать?

– Мог.

– В какой одежде он ходил?

– Да, в обыкновенной, – снова пожал плесами, – штаны да рубаха.

– Ничего приметного не было?

– Вроде нет, – потом Филипп ударил себя по лбу, – любил щеголять в цветастой жалетке.

– Цветастой?

– Такой с полосками красными и синими.

– Опознать сможешь?

– Жалетку?

– Да.

– Могу, че не опознать? Случилось с Дениской что?

– Сейчас надо съездить в Анатомический театр университета и…

– Неужто его? – перебил Жукова Иванов.

Через час Миша знал, что жилетка на убитом Денисова. а вот сам ли он или нет Филипп сказать не мог, лицо в ужасном состоянии, да и запах разложения настолько был силен, что вытерпеть его мог только доктор, нацепивший на рот и нос мудренную маску.

– Передайте господину Путилину, – доктор в коридоре снял маску и вытер платком лоб. – убийство, судя по пробитому в трех местах черепу, били сзади и вероятнее всего молотком.

– Передам.

– Протокол вскрытия пришлю с посыльным завтра, сегодня, – доктор указал рукой в сторону, – после такого не до написания бумаг, да и более существенного добавить не могу.

Миша попрощался и вместе с Филиппом вышел на улицу.

– Значит, не опознал?

– Упаси, Господи! – перекрестился Иванов, – жалетка его, а вот сам ли. мне не ведомо, уж больно там, у них воняет, глаза так и резало, как тут усмотришь?

– Так может родной брат?

– Может. но не было сил терпеть, Ваш Бродь, не обессудьте, не могу в точности вам сказать – Дениска то или нет.

– И на том благодарю.

– Я могу до чайной, не то хозяин, – замялся Филипп.

– Поезжай. любезный. если понадобишься я к тебе заеду.

«Итак имеем „жалетку“, как говорит Иванов, – Жуков возвращался в сыскное отделение. Он не только узнал нужные адреса, о которых ему наказал узнать Иван Дмитриевич, но и успел поговорить с братом, исчезнувшего при столь неясных обстоятельствах, дворника, но и успел свозить того в Анатомический театр на опознание. – Хорошо, это уже что—то, теперь пойдем известным путём. Только вот депешу становому пошлю, чтобы разузнал, не привлекая внимания, не дома ли обитает Денис?»

С этими мыслями Миша поехал на почту.

– Я думаю, что найденный – это Денис Иванов, – продолжил Миша, – «жалетку» его брат опознал.

– Ну, одел ее кто другой, – вставил Путилин, – и по ошибке его приняли за дворника, а может и сам дворник руку приложил и скрылся.

– Надев на убитого свою вещь? – с сомнением в голосе произнёс Жуков.

– Всякое в жизни бывает, – Иван Дмитриевич прикрыл улыбку рукой, – сколько раз сталкивался с таковым?

– Не могу возразить, бывало. но зачем дворнику сбегать? Закопал убитого и дело с концом.

– Может, покойник по ночам являться стал.

– Страсти вы, Иван Дмитрич, говорите. Вон Федька Кныш так тот полгода в погребе убитых держал рядом с квашенной капустой.

– То Федька, – возразил Путилин, – для него ножом по горлу чикнуть, как стопку водки выпить. а здесь живой человек, может немного неуравновешенный. Ударил приятеля со зла пару раз молотком, опомнился и в бега. Не каждому каторга по нраву.