Нэнси Розенберг - Месть

На столе Лили зазвонил телефон. Ей же показалось, что звонок раздался в холле. Она подняла голову и увидела, что Клинтон выжидательно смотрит на нее. Резким движением она нажала кнопку селектора.

— Джен, на все звонки отвечайте, что меня нет.

— Я думаю, Лили, что вы имеете право на это дело и хочу передать его вам.

— Не спешите, Клинтон. Все материалы, которые вы получаете от Каннингхэма, показывайте мне.

Если кто и должен был заниматься этим делом — то именно Каннингхэм, подумала Лили, чувствуя, как возрастает ее страх и как ее все больше охватывает паника. Каннингхэм лучший следователь в Окснарде, а возможно, и во всем графстве. Она знала его и его сильные стороны. С Каннингхэмом она сталкивалась несколько раз в прошлом, они совместно вели ряд дел, у этого человека был безупречный послужной список. Если Каннингхэм передавал дело в суд, можно было быть уверенным, что приговор не вызовет никаких сомнений. Этот человек никогда не давал ввести себя в заблуждение, никогда не суетился и никогда не шел на компромисс со своей совестью, поступаясь профессиональной честью. О таком следователе мог мечтать любой обвинитель, а для преступников он истинное наказание Божье и кошмар. И вот теперь такой человек работал против нее.

— Это дело может быть намного сложнее, чем оно кажется на первый взгляд. Я не хочу сказать, что вам надо сильно тревожиться по поводу всяких мелочей, но…

Руки Лили впились в край стола, она напряженно подалась вперед.

— Говорите, Клинтон. — Она не в силах была больше сдерживать свои эмоции.

— Дело в том, что этот Каннингхэм немногословен и сейчас молча, но упрямо прощупывает почву. Кажется, этот Эрнандес и его братец несколько месяцев назад были задержаны полицией и занесены в карточку оперативных наблюдений. Так задержаны они были в компании, угадайте кого? — Кармен Лопес, и — внимание! — Вальдеса и Наварро.

Лили едва не упала со стула. Это могло явиться успехом, можно было сказать прорывом, в деле Макдональд — Лопес, и вообще, эти сведения могут оказаться важными и с других сторон. В них могло быть ее спасение. Если Эрнандес убил проститутку и организовал убийство Макдональда и Лопес, то он был дважды убийцей и наверняка психопатом.

— Пусть Каннингхэм докладывает мне все детали дела, которые станут ему известны, невзирая на то, какими незначительными они ему покажутся. Я хочу, чтобы мы немедленно начали свое собственное расследование. Проинформируйте обо всем Батлера и, конечно, Фаулера. В прессу не должно просочиться ни одного слова, вы меня поняли?

— Так точно, шеф, — ответил Клинтон, на которого подействовала ее суетливость. В дверях он оглянулся на Лили. — Вы знаете, я не хотел работать под вашим началом. Мне казалось, что вы окажетесь упрямой и непредсказуемой. Я был просто набитым дураком. Как только мы укомплектуемся, я бы хотел вернуться в ваш отдел.

Она посмотрела на него поверх очков.

— Вы боялись, что я буду слишком упрямой и требовательной? Не того, что я женщина, а того, что буду жесткой, да? Это что-то новое. Вы можете вернуться, Клинтон. Только продолжайте пользоваться кондиционером для волос.

Он засмеялся. Лили потянулась вперед, стремясь приобщиться к его заразительному золотистому смеху, поймать этот переливчатый звук, проглотить его и научиться смеяться вновь. Ей, правда, удалось слегка приподнять в улыбке уголки рта, которые, впрочем сразу же опустились.

— Он очень дорогой. Вы согласитесь оплачивать его покупку?

— Едва ли, — ответила она, постаравшись еще раз улыбнуться.

Когда он ушел, она, не в силах усидеть на месте, вскочила и кругами принялась расхаживать по кабинету. Она испытывала страшную клаустрофобию в этом крошечном помещении, но стоит ей выйти отсюда, как она окажется среди людей, где ей придется поддерживать вежливые разговоры и выслушивать всякую чушь. Единственное, о чем она могла теперь думать — Каннингхэм, Каннингхэм и еще раз Каннингхэм. Лили беспрестанно шепотом повторяла это имя. Он был не просто хорошо известен среди специалистов-юристов и полицейских, пожалуй, его можно было назвать знаменитым. О деле Оуэн писали все газеты. Лили не представляла себе, как мог этот человек, не имея тела жертвы, собрать достаточно доказательств преступления, чтобы заставить суд вынести приговор убийце. А если бы женщина, живая и здоровая, в один прекрасный день пришла в зал суда? Лили была парализована унизительным страхом. Если Каннингхэм распутал столь сложное дело, то он наверняка додумается, что это именно она убила Бобби Эрнандеса.

Ее видел родной брат Эрнандеса. Неужели Лили всерьез думала, что сможет среди бела дня застрелить на улице человека и выйти сухой из воды? Сейчас она живет во времени, взятом в долг. Все ее действия были чистейшим безумием. Внезапно она увидала, что в дверном проеме, насупив брови, стоит Ричард и внимательно наблюдает за ее метаниями по кабинету.

— Я звоню тебе целое утро, но Джен сказала, что ты не отвечаешь на звонки, а потом позвонил Клинтон и проинформировал меня о новых обстоятельствах в деле Макдональд — Лопес. С тобой все в порядке, Лили?

Она обошла вокруг стола и встала за ним, как бы пытаясь столом отгородиться от Ричарда.

— Нет, — ответила она. — Кажется, еще нет, но я стараюсь.

Она воспринимала его теперь, как незнакомца из другого времени и другого измерения. У нее было такое впечатление, словно Ричард часть жизни не ее, а какой-то другой женщины.

— Может быть, мы выпьем вместе после работы? Можем поехать в какое-нибудь тихое место.

— Не могу. Мне надо вести дочь к психологу.

Он встал, пересек кабинет, подошел к ней и взял ее за руку. Ее ладонь была холодна и безжизненна, она безвольно лежала в его руке.

— Когда мы снова увидимся? Я хочу обнимать тебя, прикасаться к тебе.

Лили отняла руку.

— Не знаю, — ответила она. — Я и в самом деле не знаю.

— Ты не знаешь, когда мы увидимся, или не знаешь, хочешь ли ты вообще меня видеть?

— Я сейчас живу дома. — Она посмотрела ему в глаза. — Я не знаю, что будет с нами дальше. Сейчас я вообще ничего не знаю.

Зазвонил телефон. Лили взяла трубку. Джен доложила ей, что на проводе Каннингхэм, и спросила, будет ли она говорить.

— Мне надо идти, Ричард. Я еще вернусь к тебе.

Когда он вышел, Лили сделала глубокий вдох и нажала на селекторе мигающую кнопку. Следователь заговорил еще до того, как Лили сняла трубку.

— Мне домой позвонил Силверстайн и в приказном тоне начал вещать, что я должен делать. Кто этот парень и почему ваши люди вообразили, что они имеют право указывать мне, как вести расследование?

— Мне очень жаль, Брюс. Примите мои извинения. Естественно, я понимаю, что расследование ведете вы и только вы… но… — Она отчаянно пыталась отделить себя от своих переживаний, не проговориться и справиться со своей ролью. Если ей это не удастся, то своим звериным чутьем он угадает ее страх. — Дело Лопес — Макдональд свело здесь всех с ума. Это одно из тех дел, которые обычно захватывают вас целиком.