Нэнси Розенберг - Месть

— Ну, скажем, я хочу прогуляться с сотрудницей. Ведь у тебя тоже есть друзья среди сотрудников, правда? — спросил он с сарказмом. — Когда состояние Шейны станет стабильным, ты, конечно, снова переедешь отсюда. Мы оба прекрасно это знаем. Для нас двоих в этом доме нет места. — Он подошел к магнитофону и выключил звук, словно торжественная классическая музыка раздражала его. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько сочтешь нужным, но я буду жить своей жизнью. Я тоже имею право на личную жизнь.

Заглянув в его добрые карие глаза, она поняла, что он больше ее не любит. Любовь давно кончилась. Ему нужна была женщина, которая позволила бы ему чувствовать свою значимость, которая была бы с радостью готова слушать его рассказы, для которой бы он был желанным и привлекательным.

— Как бы то ни было, — добавил он, — ты будешь обедать одна. — С торжествующим видом он вышел в коридор.

Лили осталась в столовой и попыталась вновь сосредоточиться на своих занятиях, пока он принимал душ и одевался, готовясь к своему «свиданию». Положение становилось весьма странным. Полчаса спустя он появился в столовой в своем лучшем костюме, благоухая одеколоном «Драккар», предупредил, что он еще вернется, и ушел, бодро и весело шагая. Она не видела его таким в течение многих лет.

Однако, раннее свидание, подумала она. Ей стало интересно, что это за женщина, с которой он встречается, она попыталась представить себе, как та выглядит и чем они будут заниматься, — будут ли они целоваться, а может быть, даже займутся сексом. Все последние годы он избегал сближаться с ней, как с женщиной, и внушил ей отвращение к собственной ее сексуальности. Кем может быть та женщина? Какая-нибудь бедная девочка с разбитой судьбой, которую он может утешить и защитить? Как он смеет думать о своей личной жизни, когда ее, Лили, жизнь полностью разрушена? Она остановит его, она должна сказать ему, что он натворил, она затянет его в тот кошмар, который переживает сама. Она отомстит ему за изнасилование своей дочери.

Охваченная гневом и чувством жалости к себе, Лили вскочила и сбросила папки с делами на пол. Она переходила из комнаты в комнату пустого тихого дома, выглядывая на улицу сквозь щели в жалюзи. Она не обедала, в желудке было пусто, он бунтовал, и кислота подступала к горлу, мучая ее изжогой. Она открыла холодильник, нашла там кусок сыра, пару ломтиков вареного мяса и завернутые в фольгу остатки вчерашней курицы. Захватив с собой сумочку и захлопнув дверь, она обнаружила что у нее при себе только три доллара мелочью. Она не была в банке с момента изнасилования. Лили вернулась в дом. Надеясь найти несколько банкнот, она раскрыла свою чековую книжку и увидела клочок бумаги с телефоном Ричарда. Подчиняясь порыву, она набрала номер. После двух звонков включился автоответчик и зазвучала запись женского голоса. Она немедленно повесила трубку, хотя ей было ясно, что запись сделана еще тогда, когда с Ричардом жила его жена. Он так и не удосужился сменить запись.

Лили включила телевизор и тупо уставилась на экран. Центр Лос-Анджелеса в ходе последних беспорядков выгорел практически дотла. Разрушены тысячи домов и строений, сотни людей ранены и убиты. Город выглядел как зона боевых действий. Через пятнадцать минут она снова позвонила Ричарду, прослушала запись голоса его жены и уже собиралась отключиться, когда он сам взял трубку. Его голос наслоился на голос жены, они звучали дуэтом, перекрывая друг друга.

— Подожди, — проговорил он, — я сейчас выключу автоответчик.

— Это я, — сказала Лили. — Твой товарищ по работе. Что ты сейчас делаешь?

— Ты позвонила мне в очень неудачный момент. Понимаешь, у меня тут пара двадцатилетних блондинок, и мы как раз собираемся развлечься в ванне.

— Прошу прощения. Тогда увидимся в понедельник на работе. Счастливо провести время. — Лили поверила ему и почувствовала себя униженной.

— Подожди, это же шутка. На самом деле, я перебираю в уме то, что случилось, и собираюсь принимать важные решения. А что ты делаешь?

— Мой муж отправился на свидание, — сообщила она будничным тоном, понимая, что это звучит глупо, но ей надо было высказаться.

— Ну разве это не подарок судьбы? Если ты спросишь меня, то я скажу, что это самое лучшее, что он мог бы придумать. Почему бы тебе не сесть в свою маленькую красную машину и не приехать ко мне? Ты найдешь мой дом, если я снова дам тебе адрес?

— Думаю, что найду, — ответила она, горя желанием бежать из этого пустого дома.

— Все что тебе надо сделать — это приехать сюда. Обо всем остальном я позабочусь сам. Сколько времени у тебя займет поездка? — Он был взволнован и не скрывал этого.

— Видимо, около часа.

— Вот видишь, как хорошо жить в новую эру. Ты возьмешь и тоже отправишься на свидание. В старые времена таких вещей не делали. У людей не было никаких радостей в жизни.

Его голос звучал легко и весело.

— Может быть, мне не стоит приезжать, Ричард. Я могу испортить тебе вечер.

Вся его веселость моментально испарилась, голос стал серьезным. Он произнес только одно слово в ответ.

— Приезжай.

Солнце садилось, в углах комнат пустого дома сгущались темные тени.

— Я выезжаю. Прямо сейчас.

— Жду.

Лили повесила трубку, накинула на плечи куртку, брошенную на кухонный стул, и выскочила из дома. Она забыла принять душ, вымыть голову, на лице никакой косметики. По дороге она внимательно разглядывала проезжавшие мимо машины, лавировала между ними, объезжала основной путь по боковым улочкам, чтобы сбить с толку людей, которые, возможно, следили за ней. Проехав по дороге, ведущей к его дому между узкими крутыми холмами, она, шумно дыша и задыхаясь, одолела восемнадцать ступенек, ведущих к его двери. Остановившись у порога, она решила было повернуться и уйти. «Какая же ты идиотка, что приперлась сюда», — сказала она себе. Стоя у порога, она смотрела то на ступеньки внизу, то на дверь перед ней, не в силах решиться на какое-нибудь действие. Она сняла заколку и распустила волосы по плечам. Вынув из сумочки компакт-пудру, наложила ее на лицо. Наконец она позвонила, стоя перед чужой дверью, как бездомный бродяга. Ее голые ноги мерзли на прохладном вечернем ветру.

Он резко распахнул дверь, в его глазах отразилось сильное волнение, когда он увидел, как она выглядит. В ту же секунду он бросился к ней и заключил ее в свои объятия.

— Ну что же ты надела шорты в такой холодный поздний вечер. Ты же схватишь воспаление легких. Входи, входи.

Он слегка поклонился и показал ей рукой дорогу в дом. В этот момент он был похож на метрдотеля, приглашающего гостя в фешенебельный ресторан.

Сегодня дом был в полном порядке. Полы и горизонтальные поверхности мебели не были захламлены, стены сверкали черным мрамором. Свет был приглушен, из динамиков стереосистемы доносилась мелодия «Незабываемого» в исполнении Ната Кинга и Натали Коул. В стеклах окон, из которых открывалась панорама города, отражались мерцающие блики огней. Обеденный стол был красиво убран. В серебряных подсвечниках горели две свечи — единственные источники света в столовой.