Джон Локк - Время от времени

— А где вы держите воду?

— В бочках вон там.

Эбби пересекла палубу, подошла к одной из бочек, на которые указал ее друг, подняла ее крышку и понюхала:

— Фу! Тухлая! Омерзительно!

— Ну, сейчас-то она свежая, — возразил Джек. — Но испортится довольно скоро. — И, настроившись на философический лад, добавил: — И к этом вкусу нипочем не привыкнешь.

— Не привыкнешь? — переспросила девушка.

— Нет.

— И почему ж это?

— Потому что он становится все хуже и хуже.

Эбби покачала головой, пытаясь осмыслить масштабы того, что ее теперь окружало.

— Должно быть, по нижней палубе бегают крысы, — пришло ей вдруг в голову.

— Так точно, мисс, и не только по нижней, — подтвердил ее догадку Хоули. — А еще тараканы, и водяные змеи, и тысяченожки, и всякого рода ночные твари ползучие.

— А вы не можете окурить корабль?

— Ну, мы его окуриваем…

— Окуриваете?

— Да, мисс.

— И как же сие осуществляется? Я спрашиваю, потому как то, что вы делаете, не работает.

— Ну, мы время от времени заливаем туда горящую смолу и заставляем проштрафившихся размазывать ее. Но это решение не окончательное, и курам оно не нравится.

— Не нравится? Откуда ты это знаешь? Ты что, разговариваешь с курами?

— Нет, мисс, но яйца ихние еще долго после того выходят черными. По-моему, они клюют смолу, но наверняка я сказать не могу.

Уинтер сдвинула брови:

— А что будет сейчас?

— Отобедаем и приготовимся к завтрашнему сражению.

— Сражению? С «Вице-королем»? Разве мы не можем сейчас же выйти из гавани и обогнать их?

— Конечно же, можем, но где ж тут веселье?

— Веселье?!

Перепуганные ящерицы разбежались по углам, когда капитан Джек распахнул дверь каюты и криком созвал команду на верхнюю палубу, чтобы ознакомить со своей стратегией боя. До рассвета оставался час, и его матросы, подкрепившиеся ромом накануне вечером, рвались в бой. Пелена плотного тумана, висевшая футах в десяти над водой почти всю ночь, начала рассеиваться, и если поглядеть прямо над палубой, можно было увидеть испещрившие иссиня-черный небосклон звезды.

Хоули с командой наполнили две шлюпки смолой и спустили их на воду с подветренного борта. Созвав четверых лучших пловцов, капитан приказал им прыгнуть в воду и держаться за корму, по двое на лодку. Потом он спустил им по два горящих фонаря, и они аккуратно поместили их на носу и в центре каждой шлюпки.

Заработав ногами, пловцы принялись толкать лодки на сотню ярдов к северо-востоку и к юго-востоку от «Крепости». Выведя их на место, они уцепились за кормовые транцы, дожидаясь «Вице-короля». Это были отважные люди, потому что воды у Сент-Олбанса были популярным нерестилищем песчаных акул. Джек знал, что «Вице-король» нападет на них на рассвете — и почти наверняка с востока — по двум причинам: во-первых, потому что тогда пылающий шар солнца будет светить пиратам в глаза, а во-вторых, потому что атакующее судно будет идти ходко под попутным ветром, представляя собою для орудий Джека вертикальную цель, прямое попадание по которой почти невозможно. Хорошая же новость заключалась в том, что атаковать под этим углом «Вице-король» не сможет. Ему придется развернуться бортом, чтобы направить свои орудия на «Крепость», и вот тогда-то преимущество ненадолго окажется на стороне пиратов.

Хоули прошел на нос, чтобы проведать Эбби. Она твердо стояла на своем, отказываясь спуститься хоть на фут под палубу, так что Джек велел нескольким матросам перевернуть шлюпку, чтобы у девушки появилось менее отвратительное убежище для ночлега. Он бы с радостью потискался и совокупился с нею там, под лодкой, в эту ночь, но подобное было бы нарушением его собственного правила против сексуальных отношений на борту судна.

— Хорошо ли вы спали, мисс? — спросил он Уинтер наутро.

— Нет! — огрызнулась та.

— Ну, тебе должно было быть удобно; сложенные паруса были для тебя периной.

— Я всю ночь слышала пугающий шум и боялась, что меня укусит какая-нибудь жуткая тварь и я умру. — Несчастная расплакалась. — А теперь будет бой, и тебя могут убить; а если я и наш ребенок останемся в живых, что с нами будет? Если сражение выиграют твои люди, меня, наверное, изнасилуют до смерти. А если проиграют, то меня, скорее всего, повесят или вернут к отчиму.

— Ей-ей, даже самая удобная постель не в счет, коли тебя одолевают подобные мысли! Но у меня есть средство от всех твоих страхов.

— То есть?

— Если я останусь жив, ни одно из твоих опасений не осуществится.

— Так сделай это!

Пожав девушке руку, Джек спустился в трюм, чтобы проверить орудия. Корабельные пушки весили от 500 до более чем 1500 фунтов, и с каждой управлялись от четырех до восьми человек. Хоули отдавал предпочтение 800-фунтовым пушкам, потому что к ним достаточно было приставить четверых хорошо обученных пушкарей. На все орудия людей у него не хватало, но сегодня он будет стрелять только одним бортом, потому что судно находится слишком близко от берега.

— Одна веревка должна удержать их, — сказал капитан.

Его артиллеристы согласились, что воды нынче достаточно спокойны, чтобы обойтись одной веревкой на орудие. В штормовую погоду они использовали две, хотя это и замедляло откатывание пушек от орудийных портов, перезарядку и выталкивание их обратно для выстрела. Но две веревки предотвращали одну из величайших опасностей, с которыми может столкнуться орудийный расчет в сражении, — разрыв веревки, удерживающей орудие на месте. Когда подобное случается в бурном море, 800-фунтовая пушка, покатившаяся по орудийной палубе на высокой скорости, может выкосить весь экипаж.

Джек смотрел, как морские обезьянки делают свое дело — так называли юных отроков, которым доставалась на судах самая скверная работа вроде откачивания воды из льяла с помощью мехов. В дни сражений им приходилось бегать на нижние палубы и подносить пушечные ядра, на судне Хоули совсем легонькие — по восемнадцать фунтов каждое. Конечно, сегодня они будут использовать цепной выстрел, состоящий из двух ядер, связанных цепью. При выстреле такой боеприпас работает, как коса, подсекая мачты вражеского корабля, чтобы сделать его беспомощным. Но два ядра и цепь в каждой пушке увеличивают труды каждого расчета более чем вдвое.

Пожелав матросам удачи, капитан поблагодарил их за службу, а потом снова поднялся наверх, призвал своих четверых музыкантов и приказал им рассыпать по палубе песок, чтобы он впитывал кровь, которая может вот-вот пролиться. Нет ничего хуже, чем сражаться на палубе, скользкой от крови, когда судно кренится от ветра, лавирования и ударов вражеских ядер под диковинными углами. Как только сие было исполнено, Хоули велел своим помощникам разложить на палубе боеприпасы в разных местах. А после этого они намочили морской водой десятки одеял, чтобы гасить ими пожары.