Лиза Марклунд - Громкое дело

У датчанина Пера явно начались проблемы с дыханием. Он не жаловался, но его шумные вдохи эхом отдавались в темноте. Немка храпела.

Мы находились в деревне, окруженной стеной из колючих веток и кустарников, она называлась маниаттой . И при лунном свете я успел насчитать восемь одинаковых построек, прежде чем нас запихнули в одну из них. Никаких других людей, кроме наших надзирателей, я, однако, не увидел. И никаких коров или коз тоже. По-моему, я поспал какое-то время утром.

Воздух был совершенно неподвижен. Стояла ужасная жара. Судя по квадратному отверстию для дыма, солнце приближалось к зениту. Соленый пот застилал мне глаза, их щипало от него, но, по сравнению с остальным, это особенно не мешало.

Мы получили еду. Угали , кукурузную кашу, главное блюдо в Восточной Африке. Я съел все слишком быстро, и у меня ужасно заболел живот.

Но это не помешало мне смотреть на будущее с оптимизмом. Скоро все должно было закончиться. Так Длинный уверял нас на своем ломаном суахили. Мы только ждали Кионгози Уюмлу , поскольку он сам явно не имел полномочий распорядиться о нашем освобождении. Решения подобного типа принимал лишь великий лидер, и подобное мы, конечно, могли понять. Если у тебя нет мандата, ничего не поделаешь, это ведь знали мы все.

Даже Себастьян выглядел довольным. И прекратил требовать, чтобы ему обработали рану на голове от удара прикладом.

Анника улыбалась мне в полумраке, я даже смог почувствовать запах ее шампуня для волос.

Наши похитители, собственно, не желали нам ничего плохого. Они, конечно, использовали нас как добычу в некой злой игре, но все равно были людьми, точно как мы. И знали очень хорошо, что мы довольно влиятельные граждане в наших уважаемых странах, и у нас есть дети и семьи. Они поступили так, пытаясь привлечь внимание к их делу, но потом собирались нас выпустить. Так Длинный объяснял множество раз.

А не сдержи они слово, это бы дорого им обошлось. Все полицейские силы Кении и Сомали наверняка уже охотились за ними, и Евросоюза тоже.

Я попытался повернуть голову, чтобы отдалиться от источника зловония.

Скоро я снова должен был оказаться дома с Анникой и с детьми.

Их дом на Агнегатан вычистили и покрасили за те годы, пока они находились в Вашингтоне. В результате непонятный грязно-коричневый фасад сегодня был настолько ужасно светлым, ярко-белым с зеленоватым оттенком, что даже в такую облачную погоду Аннике пришлось зажмуриться, когда она посмотрела на него.

Андерс Шюман отправил ее домой после встречи в Розенбаде. И честно говоря, Аннику это очень устроило.

Она набрала код на двери подъезда и поднялась по лестнице. А войдя в квартиру, сразу же сбросила с себя верхнюю одежду на пол перед дверью, прошла в гостиную с сумкой и распаковала свой компьютер на придиванном столике, потом отправилась на кухню поставить чайник и, дожидаясь, когда он закипит, посетила туалет. Пока мыла руки, ей на глаза попалось висевшее рядом с умывальником полотенце Томаса, он единственный в семье пожелал иметь собственное.

Анника вытерла им руки.

Затем принесла новый рулон туалетной бумаги с антресолей в спальне детей, подключила к линии стационарный телефон, заварила себе растворимый кофе в чашке с надписью «White House» и проверила свою электронную почту.

Никакого отчета англичанки, наверняка блондинки приятной наружности, Халениус ей не прислал.

Она уставилась на экран компьютера, судорожно обхватив колено руками. И по какой-то причине увидела перед собой полную женщину с первой страницы «Квельспрессен».

Вероятно, произошло ужасное недоразумение.

Возможно, люди у шлагбаума приняли группу с конференции ЕС за каких-то других людей, пожалуй за американцев, например агентов ЦРУ, и, обнаружив свою ошибку, они сразу же отвезут Томаса и остальных в аэропорт в этот город, Либой. Томас возьмет пиво в баре и, воспользовавшись случаем, прикупит всего понемногу в такс-фри, духи ей и несколько полукилограммовых упаковок с конфетами детям, он приедет домой усталый и грязный и будет жаловаться на сервис и качество еды в аэропорту…

Анника проверила свою почту снова.

Ничего. Никакой англичанки.

Ей стало интересно, успел ли Томас переспать с этой женщиной.

Она поднялась от компьютера и пошла в комнату детей. Калле застелил свою постель, в отличие от Эллен.

Главное – сын и дочь находились при ней. Она попробовала жить без них и чуть не сошла с ума. Год, когда Томас жил с Софией Гренборг и дети были с Анникой только каждую вторую неделю, выдался по-настоящему кошмарным. Кому-то подобное дается легче, даже большинству, многие наверняка считали такое положение вещей практичным и даже удобным, но только не она.

Анника села на постель среди подушек Эллен.

Она действительно приложила максимум усилий для этого.

Когда они с Томасом снова сошлись и переехали в США, старалась в полной мере удовлетворить его потребности в еде и сексе. Мастурбировала, будучи одна, в качестве тренировки, чтобы развить у себя желание снова, купила кулинарные книги с мексиканскими и азиатскими блюдами, ссылалась на разницу в часовых поясах, увиливая от требующего слишком много времени задания выпускающего редактора новостей, а взамен готовила печенье с шоколадными шариками для благотворительной школьной ярмарки.

И все равно она знала, что у него есть другие женщины, не кто-то особенный, а те, кого он мог завалить в койку не напрягаясь. По ее мнению, у Томаса было слишком много достоинств. Он выглядел как викинг – белые волосы, голубые глаза и широкие плечи. Легко заражался смехом и умел слушать, интересовался практически всеми видами спорта, начиная от боулинга и заканчивая хоккеем с мячом, и прекрасно вписывался в любые интерьеры.

Конференции, вроде этой в Найроби, оставались его главными охотничьими угодьями. Работа на правительство не делала его шансы хуже. Задание по линии «Фронтекс», как уже сказано, не отличалось особой гламурностью, поэтому он говорил, что занимается анализом международной безопасности. И это в какой-то мере соответствовало истине.

Анника не поддалась искушению застелить постель Эллен, вернулась к оставленному на придиванном столике компьютеру и с помощью Google попробовала узнать как можно больше о «Фронтексе».

Надо признать, раньше ее абсолютно не интересовало новое задание мужа. Она знала, что он будет ездить на междуна родные конференции несколько раз в год, и довольствовалась этим. О самой организации ей было очень мало известно.

Одной из первых ей попалась на глаза заметка из ее собственной газеты.

За охрану европейских границ уже в течение пары лет отвечал шведский комиссар ЕС, в результате чего ряд заданий по исследованию данного вопроса попал в Швецию.