Павел Генералов - Война олигархов

3 марта 1999 года

— Ну ладно, Катюш, до вечера, — Константин Петухов взглянул на часы Киевского вокзала — было уже без пяти час, — целую.

Он символически чмокнул в трубку — телефон, казалось, благоухал Катиными духами, свежими и чуть арбузными. Ему страшно нравился этот запах нового Катиного парфюма — у неё в гостях он всякий раз подносил к носу пузырёк «212» в форме капсулы. Он даже хотел эти двести двенадцать подарить жене, но потом передумал. К тому же Катя объяснила, что «212» — это два–двенадцать, код Нью — Йорка. А жена постоянно рассуждала и чуть ли не гордилась своей неприязнью к заморской державе. Папочкино влияние — Оксана была дочерью крупного политического деятеля, руководителя левой думской фракции «Патриоты России».

Петухов так и не смог взять в толк, насколько серьёзны антиамериканские взгляды жены. Лично ему было глубоко начхать на бесконечно далёкую страну, её валюта интересовала его куда как больше. Оксана же говорила и говорила об Америке. Чаще, чем об учёбе собственной дочери в тоже далёкой, но всё же не заокеанской Англии.

— Целую, — нежно ответила Катя.

Ещё не знает, — подумала она. То, что она задумала, удалось в полной мере — Лёвка не подвёл. Теперь оставалось лишь пожинать плоды.

Петухов надел пиджак и поправил галстук — выглядеть под взглядами подчинённых надо на все сто. Обед в банковской столовой был неким ритуалом. Там он, как демократичный руководитель, становился в общую очередь к раздаче, переговариваясь с главбухом и двумя своими первыми замами, которые всегда входили в столовую ровно через секунду после него, в какое бы время он не спускался. Петухов был уверен, что они поджидают его где–то на подступах, но ни разу так и не просёк, где же они прячутся.

Этому трюку — обедать с народом — его научил тесть, старая лиса, точнее, лис коммунистической формации. Лис оказался прав — среди сотрудников Петухов слыл своим парнем, а сотрудницы называли его «душкой». И работали слаженно не только за зарплату, но и за идею. А работа за идею всегда предполагает гораздо большее усердие. Особенно если зарплата не слишком велика.

Петухов выйти не успел — дверь кабинета распахнулась, да так стремительно, что чуть не стукнула его по лбу.

— Оксана? — изумился он, увидев жену.

Удивило его не столько внезапное появление «половины» на его работе, где она бывала лишь на праздничных мероприятиях, а то, что та была не при макияже. Её абсолютно «голое», по собственному Оксаниному выражению, лицо было искажено гримасой гнева. Здесь, в светлом кабинете, Петухов вдруг заметил, как она постарела, несмотря на все ухищрения. Типа кремов ценой в полуторагодовалую зарплату сельского учителя или золотых нитей, о стоимости которых лучше не упоминать всуе.

— Ты что, совсем охренел, козлище? — злобно прошипела она бледными губами и бросила мужу в лицо глянцевый журнал.

— Закрой дверь, — приказал он, ловко перехватывая журнал. — «Сплетни плюс», — прочитал он.

Странно, вроде бы Оксана прежде жёлтой прессой не интересовалась. Что это её укусило? А–а–а! — догадался он. — Там, наверное, папеньку пропечатали! Что–нибудь вроде: человек, похожий на патриота Голубкова в сауне с молодыми патриотками…

— Полюбуйся, страница третья, светская хроника, — Оксана, тяжело дыша, опустилась в кресло и закурила сигареллу.

По кабинету разнёсся удушливый и сладкий сливовый аромат дорогого курева. Петухов на автомате включил кондиционер и только после этого развернул журнал. И — остолбенел. Прямо с глянцевой фотографии на него смотрел… он сам! Бликуя глуповатой слащавой физиономией, он обнимал за плечи ослепительно улыбающуюся Катю. В руках Катя держала бокал шампанского.

Табак, казалось, благоухал арбузом. Оксана, покачивая ногой, вскинутой на другую ногу, поторопила:

— Читай, читай, донжуанно хренов!

Статейка была короткой, но всеобъемлющей. Называлась она «Разбор птичьих полётов».

В развязной манере глянцево–жёлтой журналистики в ней сообщалось, что известный банкир Константин Сергеевич Петухов был замечен на открытии международной выставки банковских технологий со своей новой подругой Екатериной Чайкиной. По сведениям, полученным из неких таинственных источников, журналисту или журналистке с явно фальшивой фамилией А. Дуло стало известно, что в ближайшее время Петухов собирается сочетаться законным браком с известной в благотворительных кругах блистательной Е. Чайкиной. Сами Е. Чайкина и К. Петухов слухов о предстоящем браке не подтвердили, но и не опровергли. Известно, что ранее банкир был женат на дочери лидера левой думской фракции Оксане Голубковой.

Как отнесётся к подобному развитию событий сам Голубков, партия которого, как известно всем, даже младенцам, финансировалась «Ва — Банком»? — вопрошал(о) под конец Дуло.

— А и вправду, как отнесётся? — осторожно спросил Петухов, глядя на жену, нервно подпиливающую глянцевые ногти пилочкой с перламутровой инкрустацией.

— Ч-чёрт, чуть ноготь из–за тебя не сломала! — чертыхнулась та. — Что значит, как отнесётся? Сообщу тебе, дорогой, что ты — старый блядун. Притом давно. Но раньше ты хотя бы имел совесть не афишировать свой разврат! Я требую, слышишь, требую, чтобы ты больше никогда не встречался с этой…

— Мал–чатть! — по–армейски гаркнул Петухов.

Он знал, что его жена, крайне невоздержанная на язык, вполне может ляпнуть такую гадость, что в кабинете будет пахнуть не сливой и арбузом, а самым натуральным дерьмом.

— Ты что? — прищурилась Оксана, — Ты что, всерьёз? — она, кажется, испугалась.

— Абсолютно!

— Так всё, что написано в этом мерзком журнальчике, правда?

— Источники подтверждают, — кивнул Петухов. — Но–но–но! Только без истерик! Наш брак и так давно уже именно что брак.

— Не пошли, как студент, — поморщилась Оксана. Кажется, она уже обрела вновь утерянное на миг самообладание. — Но учти, больше тебе папа ни одного клиента не сосватает.

— Ну и клал я на него, — облегчённо вздохнул Петухов, глядя на вытягивающееся лицо жены, на её злые глаза, которые когда–то, лет пятнадцать назад смотрели на него с таким неподражаемым обожанием.

И уточнил для ясности:

— С пробором.

Он вспомнил, как Катя впервые появилась в этом самом кабинете в брюнетистом парике и улыбнулся.

— Чё лыбишься, скотина? — злобно бросила Оксана. — Ещё пожалеешь!

Она хлопнула за собой дверью так яростно, что, если бы не евроремонт, наверняка бы посыпалась извёстка.

— Не дождёшься! — крикнул он в закрытую дверь.

Сердце его пело: Свободен! Свободен!

Он жаждал надеть новые, сладкие путы. Под названием Екатерина. Код — два–двенадцать. Что означает — «любовь».