Павел Генералов - Война олигархов

— И что ж нам теперь делать? — почти испуганно поинтересовался Котов.

— Сваливать отсюда. И побыстрее. Прекращать все работы и эвакуировать жильцов из соседних домов. Но этим пусть эмчеэс занимается. Демеркуризация и всё прочее — это уже их дело. Мы свою работу сделали. Сейчас, сверху сразу и позвоним.

Едва выбрались на свет божий, Фотиев тут же достал из кармана халата мобильник.

— Подождите, э… Владимир Витальевич, — взял его за рукав Котов. Он понял, что раскошелиться придётся по полной. Чёртова кошка! — Погодите звонить. Пойдёмте… в мою машину. Переговорим.

— Ладно, — легко согласился Фотиев. — Только не долго. У нас сегодня ещё три объекта по плану.

— Иди погуляй, — бросил Стас водителю.

Устроились на заднем сиденье, Стас — слева, Фотиев — справа.

— Давайте начистоту, доктор. Чем мне всё это грозит?

— Начистоту? Дело серьёзное. Перво–наперво надо будет провести, как я уже, говорил, первичную демеркуризацию, — Фотиев начал загибать пальцы. — По моим прикидкам ртути в колбах там килограммов пятнадцать. Часть разбита. Другие колбы тоже могут быть разгерметизированы. Если заражён весь грунт в подвале, то его придётся полностью вынимать и вывозить. Это в лучшем случае…

— А в худшем?

— Да нет, надеюсь до этого не дойдёт, — отмахнулся Фотиев.

— А всё–таки?

— Если заражена почва по всему периметру дома, то, возможно, понадобятся самые крайние меры… Снос. Но, как я говорил…

— Ладно, понял. То есть в любом случае будут проблемы?

— К сожалению, да, — на радостной физиономии инспектора никакого сожаления не отпечаталось. — Во всяком случае здесь долго нельзя будет находиться каким–либо общественным структурам.

— А на хрена мне тогда этот дом вообще нужен будет?

— Ну, я не знаю, — Фотиев пожал плечами. — Под склад, например, чего–нибудь нетоксичного сгодится.

— Ну, ты, доктор даёшь! — воскликнул Котов. — Да ведь это то же самое, что в общественном сортире стены золотом покрывать. Ты хоть знаешь, во сколько мне этот домик обошёлся?

— Точно — нет, — снова двинул плечами Фотиев и широко улыбнулся, — но примерно — догадываюсь.

— В общем, давай э… Владимир Витальевич, так сделаем. Я так понимаю, что если за семьдесят лет здесь никакой катастрофы не случилось, то ещё недельку всё это потерпит?

— Ну, недельку — пожалуй, да, — согласился Фотиев и предупредил. — Но у меня ведь — строгая отчётность.

— Да брось ты со своей отчётностью, — взвыл Стас. — Ты — приехал. Никого нет. На дверях — замки. Пока искали хозяев–арендаторов как раз неделя и прошла. Ну, что? По рукам?

— Да не знаю, право… Как–то это…

— Сколько? — прямо спросил Стас.

Фотиев пожевал бороду, достал из кармана халата блокнот и ручку. Написав на листке четырёхзначную цифру, он показал её Котову.

— Ну, у вас и аппетиты, господа!

— Но я ведь не один, — кивнул Фотиев на мявшихся у крыльца молодцов в халатах. — А у вас ртуть, а не шоколадные конфеты.

— Да, — вздохнул Стас. Как утверждали древние славяне, легче потерять сапог, чем ногу. — Завтра получите.

— Сегодня.

— Ладно, договорились. Давайте в два часа, ждите возле станции «Новокузнецкой». Мой водитель всё привезёт.

— Лады, — спокойно согласился Фотиев.

— Поехали, — крикнул Котов водителю, когда бородатый санинспектор вылез из машины.

Вот незадача! Что за хрень, да на ровном месте! — матерился он про себя.

Дом надо было срочно продавать. И чем скорее, тем лучше. Ясно как пень–день было, что по–любому Стас останется в накладе. Хотя б по себестоимости продать. Тут уж не до навару, когда эпидемнадзор дышит в спину. Через неделю цена «нехорошему» дому будет ломанный грош. Хрен на постном масле. Хрен. Хрен. Хрен,

Застеклённая башня возвышалась в глубине квартала неподалёку от Дворца молодёжи. В поблёскивающих её боках отражалось небо и проплывающие по нему редкие белые облака.

— Тебе точно понравится! — без тени сомнения провозгласил Гоша, сворачивая с Комсомольского проспекта.

— Мне уже нравится! — ответила Зера и ладонью коснулась его плеча.

Территория вокруг башни была огорожена ажурным забором, а въехать во двор можно было лишь через специальный пропускной пункт, где за стеклом сидели охранники в новенькой синей форме. Во дворе Зера тут же углядела детскую площадку с горками, качелями и песочницами. Вокруг люди в оранжевых комбинезонах высаживали в клумбы специально привезённые цветы.

— Гош! А разве в августе цветы сажают?

— Да бог его знает? Сейчас, по–моему, хоть в январе, хоть в марте — всё одно.

По пандусу спустились в подземный паркинг, и прямо оттуда поднялись на лифте на свой одиннадцатый этаж.

Стены в общем холле были отделаны тёплых тонов камнем, а двери квартир были из светлого дерева.

— Вот и наша, — указал Гоша на дверь под номером «33».

Внутри еще, конечно, и конь не валялся. Будущая квартира представляла пока собой очень просторную бетонную коробку без перегородок. Зато окна — от пола до потока — заливали всё помещение мягким солнечным светом.

— Вот это да! — только и нашла, что сказать, Зера.

— Да ты только посмотри! — возбуждённо торопил её Гоша. — Вот сюда, и — сюда!

За стеклом по левую руку видны были во всей красе Воробьёвы горы с громадой Университета, Лужниками и — чуть правее — куполами Новодевичьего монастыря. С правой же стороны открывался и вовсе невообразимый вид на старую Москву. Совсем недалеко сверкали купола Христа Спасителя, маковка Ивана Великого и алели звёзды на кремлёвских башнях.

Зера буквально застыла, глядя на этот фантастический пейзаж.

Наконец, словно бы с большим трудом, проговорила медленно, почти по слогам:

— Я никогда не знала, что Москва такая красивая!

— Скоро будешь каждое утро любоваться! — Гоша был доволен произведённым эффектом. — Ты как себя чувствуешь? Не устала?

Он осторожно погладил уже прилично заметный животик Зеры.

— С тобой я никогда не устаю, — улыбнулась она. — Слушай, Гош, а может мне тоже в Уфу перебраться? Я всё равно академку брать буду? А то я скучаю, — она жалобно посмотрела на Гошу.

Последние месяцы он бывал в Уфе чаще и что главное, дольше, чем в Москве, и Зера жутко тосковала. Ещё когда училась — было ничего, а на каникулах она совсем стала закисать. Да и беременность проходила не лучшим образом — то тошнило, то сознание теряла. Правда, врачиха утверждала, что это в порядке вещей.

— Нет, рожать будешь в Москве. А я теперь редко буду летать. Там всё под контролем, Нур — молоток, такой порядок навёл. Знаешь, как его там называют?

— Как?

— Самурай!

— А что? Ему подходит! — расхохоталась Зера.

— Так, а вот здесь у нас будет вторая детская, — Гоша показал на пространство, присыпанное побелкой.