Полина Кацуро - Японистка. Книга первая. Хищная Сакура

– Оматасэ симасита, Прости, что заставила ждать, – с улыбкой произнесла Дана, а в мыслях было: «Чего это я улыбаюсь? Сейчас он мне пропишет».

Но Мару, явно не ожидавший улыбки, просто отодвинул высокий стул рядом с собой и спросил:

– Что будешь пить? Кстати, я сегодня угощаю, заказывай, что хочешь. У меня сегодня зарплата была, так что не стесняйся.

– Спасибо большое, но учти, что говорить такое русскому человеку опрометчиво: мы пьём намного больше вас, японцев.

– Даже интересно, – вмешался в разговор Мастер, – давай так, ты пей сколько хочешь, а я возьму с Мару только три тысячи иен, идёт? Просто интересно, сколько такая девчонка, как ты, сможет выпить.

– А я, Мастер? На меня это правило распространяется? – с задором подхватил Мару.

– А, гулять так гулять. Давай и ты тоже пей, сколько влезет. Даже можете посоревноваться, кто больше. Я буду очень доволен, если эта девчонка перепьёт тебя.

– Это мы ещё посмотрим.

– Да уж, посмотрим, – хитро посмотрела на Мару Дана. – Мастер, мне пива кружечку, пожалуйста.

Пиво в замороженной кружке появилось перед Даной через несколько мгновений. Дана и Мару подняли кружки:

– Кампай! – протянули они хором. После жаркого дня и тяжёлой тренировки пиво казалось живительной влагой.

Поставив кружку на стойку, Мару спросил:

– Так что ты мне пыталась рассказать про профессора Като?

– Я сегодня случайно оказалась в кабинете у Като-сэнсэя и увидела на его столе фотографию Аски. Понимаешь, настоящий портрет в дорогой рамке.

– Ну и что?

– Как что? Я спросила, родственники ли они, а Като-сэнсэй сказал, что она его студентка. Ты не понимаешь? Как ты думаешь, много ли учителей держат у себя на столе твою или мою фотографию просто потому, что мы их студенты? – прямо взорвалась Дана. И, чтобы затушить этот пожар, залпом допила первую кружку пива.

– Мастер, окавари, ещё одну! – прокричал Мару. – Ладно, согласен. И что дальше?

– Вообще, он очень сильно плакал, у него прямо истерика была. Я не всё поняла из того, что он говорил, но вроде бы Аска – гений и рисовала много очень красивых картин в прошлом году, но мало и неинтересно в этом. Он заподозрил, что Аска влюбилась в какого-то парня и решил с кем-то договориться, чтобы она училась в другом месте.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Да то, что Като-сэнсэй был влюблён в Аску! – опять взорвалась Дана.

– Он был в неё влюблён? – переспросил Мару и допил своё пиво.

– Ещё одну? – будто из ниоткуда вырос Мастер.

– Да, спасибо большое, – весь в своих мыслях пробормотал Мару. Взгляд его был прикован к рисунку на футболке Даны.

Дана поёжилась, но напоминать, что под футболкой есть ещё и она, пока не решалась.

– И он убил Аску, – наконец-то, оторвав глаза от Даниной груди, проговорил Мару.

– Из ревности? – обрадовалась Дана, наконец-то Мару ее понял.

– Для того, чтобы уберечь Аску от этого мира.

– Чего-чего? – после второй кружки пива все вежливые словоформы японского языка вылетели из головы.

– Ты знаешь, что нарисовано на твоей футболке? – терпеливо, как старший брат, начал Мару.

– Храм.

– Это не просто храм, а Золотой Павильон, один из красивейших храмов в Японии. Он находится в Киото, древней столице. У Золотого Павильона очень интересная судьба, он был построен в пятнадцатом веке и пережил войны, землетрясения и многое другое. Но в 1950-м его сжёг дотла его смотритель, человек, который с детства молился на этот храм и считал его эталоном красоты. Ты понимаешь, что я говорю?

– Вроде бы да.

– Тебе ещё пива?

– Нет, я, пожалуй, чего-нибудь другого.

– Попробуй фиолетовый коктейль, Мастер его очень хорошо готовит.

– Спасибо, с удовольствием.

– Мастер, фиолетовый коктейль! – прокричал и снова повернулся к Дане. – Так на чём мы остановились?

– Что смотритель сжёг Золотой Павильон, – проговорила Дана, уже путаясь в мыслях. – Только не могу понять зачем. Он же любил этот храм!

– В том-то и дело! Он решил, что люди вредят храму, и только он один может его защитить от злого окружающего мира. Но он, смотритель, не вечен, поэтому решил сам сжечь Золотой Павильон, чтобы злые люди не разрушали его медленно и беспощадно. Потом храм выстроили снова, создали его точную копию, потому что японцы не могли представить Киото без Золотого Павильона, и теперь он напоминает о том, что совершенство – опасно.

– Герострат! – задумчиво произнесла Дана.

– Чего?

– В Древней Греции тоже был похожий случай.

– А ты это откуда знаешь? Это же не твоя страна?

– Мы это в школе проходили. Это известный случай.

– Интересно. Мастер, мне тоже фиолетовый коктейль.

– А какое это отношение имеет к Аске и профессору Като? – очнулась Дана.

– Ну как же? Като-сэнсэй считал Аску гением, он заметил, что Аска влюбилась в кого-то, а, может быть, и начала встречаться с ним. И Сэнсэй боялся, что тот бросит Аску и разобьёт ей сердце. И тогда она перестанет рисовать совсем. Вот он и решил, что должен защитить своего гения.

– А Аска встречалась с Коямой?

– Да нет! Не может быть! Масахиро был классным парнем, любимцем всего университета, а Аска – изгоем. У неё даже подруг не было в университете.

– А что же тогда делал Кояма в пять утра в той аудитории?

– Всё понятно, Като-сан решил подставить Масахиро и убедил Аску позвонить ему. Когда Масахиро пришёл, то увидел уже труп с ножом в горле, схватился за нож, а потом только сообразил, что теперь он не свидетель, а на самом деле первый подозреваемый. И свою невиновность ему никак не доказать. Вот и ехал через весь город и орал, что Аску за такую подставу убить мало. Но потом испугался мести Като-сэнсэя и повесился.

– Точно! – глаза Даны загорелись. – Но почему Аска позвонила именно Масахиро?

– Да потому что он отказать не мог никому, понимаешь? Если его попросить в пять часов утра приехать и вытащить тебя и твою машину из грязной канавы, он обязательно приедет. Даже если будет смертельно уставшим.

– Хороший был человек, – полностью убедившись в правоте Мару, загрустила Дана.

– Надо обо всём рассказать дяде. Он наверняка будет рад снова открыть дело об этом двойном убийстве.

– Слушай, и правда. Иначе никак не объяснишь тот факт, что Като-сэнсэй был в пять утра в университете.

– Да уж, это точно. Полиции он говорил, что приехал из Токио на ночном автобусе. А что он делал в Токио среди рабочей недели? И почему пошёл не домой, а в университет? Так что всё сходится, – заявил Мару.

– За это надо выпить, – прямо светилась от удовольствия Дана. Очень хотелось, чтобы всё было именно так. Ей давно не нравился этот несимпатичный профессор с жирным лицом, который непонятно говорит по-английски. Конечно, это он всё затеял и провернул, так как он не только неприятный, но ещё и истеричный тип. И теперь понятно, почему он так рыдает: раскаивается.