Людмила Бояджиева - Золотая рыбка

Идеальное дело с «Ониксом» провел.

— Так ведь связи. Опыт и… — Катя пошелестела пальцами. — Есть чем подмазать… Я вообще частенько не понимаю, о чем речь идет. Все темнит и темнит…

— Не надо понимать. Нам же лучше. Какую версию предлагают, такой и придерживайся. Не выходя за рамки.

— Так ведь любопытно. И страшновато, Ал. Вокруг такие кошмарики. Иной раз ночью кручусь-кручусь, пойду по спальням, на Таню взгляну, на Анну Федоровну… А у Петра лицо во сне строгое-строгое, словно в Колонном зале лежит…

— Да сплюнь ты! Прекрати мрак нагонять. Подумай, как люди живут. В деревнях голодают, шахтеры все время у себя там гибнут, черномазые воюют… Старухи нищие… А, хватит! Живем здесь, как в раю, и ещё атмосферу нытьем отравляем. Надо заряжать окружающее положительной энергией. В этом наша задача.

Катя сняла очки, обнаружив бледно-голубые, совсем невеселые глаза.

— Скажи, Ал, что это у них в мае случилось? Я ж молчать буду, хоть пытай. Сама заинтересованная.

— Ты, Катерина, меня зря напрягаешь, в мужских делах я несведущая. Только и мечтаю отсюда подальше слинять. Но версия… Версия у меня, конечно, как у человека думающего, имеется.

— У меня тоже. И не очень-то обнадеживающая.

— Это как посмотреть. Рассуждаем логически: в каждом деле есть своя иерархия, а следовательно — и свой генсек. Весь муравейник на него пашет, но и о себе не забывает. Придумали они, значит, некоего Крафта. Мы им разве что детей не пугали: он, де, все насквозь видит, все под контролем держит и находится на пути к высшей власти. Не знаю — то ли в президенты России, то ли в СССР, а скорее, всех вместе — и нас, и американцев, и европейцев. Такой вот супер-пупер… — Алла откинула спинку шезлонга, подставив солнцу лицо и шею. — И получается, что здесь ни творится — на все воля Крафта. Ему ведь бабки фантастические нужны.

Слышишь только — то тут, то там — грабеж, растраты, хищения, денежки у правительства и прочих структур куда-то сквозь пальцы утекают… Алла звонко шлепнула комара. — В землю, что ли? Нет… В его, значит, карман. Удобно? Всем очень удобно… Создали «Оникс», провернули быстренько по его линии миллионные сделки по военке, что ли. А потом слопали. Сарычев Глеб — продувная бестия, ловко вывернулся. Имел наверняка запасной шиш в кармане, на случай если прижмут. Но для этого у них имелся Ласточкин. Ты в курсе. Уж не знаю, ак они это дело устроили, но генерал как от расстройства впал в кому, так в сознание и не пришел.

Зря следователь из госпрокуратуры под дверью дежурил, чтобы показания снять.

— Да все они одна шайка-лейка. Иначе как бы твой Петр дело выиграл? Бстренько провели следствие — дело очевидное: хищение. Полинка Ласточкина исчезла, а с нею и все счета.

— Не думаю, что она сама все дело провернула. Я её, правда, один раз в ресторане с Глебом видела, но впечатление не то. На кого-то она пахала, может, на того же Глеба.

А он её подставил.

— Или не подставил, а сделал вид. Сейчас наша Полечка проживает спокойно в Европе со своими миллионами в ожидании ребеночка и прибытия Сарычева. — Алла замолчала. Она который раз вдалбливала себе эту версию, но не очень-то в нее верила. Хорошо помнила растерянный голос подруги, метавшейся в поисках Глеба и называвшей имя Крафта. Нет, она тогда конечно не знала, в чем дело, кто кашу заварил. И, возможно, не успела узнать. Травка пропал одновременно с ней.

Вывод напрашивается сам собой: Красновский убрал Ласточкину с помощью своего «бультерьера», а потом избавился от него самого. Не веселая, в общем-то версия.

Алла Писецкая в сердцах отшвырнула ногой заслонившее солнце кресло. Не любила она душевных метаний. Жалости, сомнений терпеть не могла. На дух не выносила. Катя задумчиво сдирала на плечах лупящуюся кожу.

— Ал, и как некоторые бабы в себе такие силы находят?.. Я иногда думаю, может, и в самом деле, нечто этакое, запредельное существует. Ведь про Крафта говорили…

— Не повторяй глупостей. Может, он вроде Кашпировского, умел наводить тень на плетень, но уж вампиром, Дракулой… П-ф-ф, милая! Страшилки для бедных. Принеси-ка лучше с террасы конфеты. «Рафаэлло» — райское наслаждение, готова присягнуть.

Катя вернулась с коробкой, поправила купальник, с трудом сдерживающий телеса, разорвала обертку и надкусила кокосовый шарик.

— Кайф… Ты думаешь, они этот понт с Крафтом нарочно устроили? Ну, что его цэрэушники подловили и дело прикрыли… Помнишь, прошло сообщение о нескольких взрывах…

— Да, в мае. Мой мужик сильно всполошился. Дома не ночевал, куда-то летал «на спортивные сборы». Приехал, говорит: «Ложная информация, чтобы внести панику в ряды оппозиции — это они так себя называли. — Все под контролем, подыскивай домик на Средиземноморье».

— Значит, он все же есть. — Катя села. — Есть! Я чувствую. Говорят, сильнейший экстрасенс. Проводит сеансы внушения на любом расстоянии. Скрутить может кого угодно одной силой мысли. Ты ведь Володьку Мальцева хорошо знаешь?

— Еще бы. Вместе в НИИ работали. Я, значит, тренером, а он хотел спортивным врачом стать. Массажистом-экстрасенсом. Внушать волю к победе. Сдвинутый. Его благоверная тоже. И сын, вроде, на учете в психушке состоит.

— Это теперь называется «потомственное ясновидение». У него в роду колдуны, Петр говорит, до восьмого колена… Они ему биографию впечатляющую сочинили. Да и платят хорошо.

— Слава Богу. Вечно в нищете перебивался. Теперь на своей тачке ездит. По моей, между прочим, протекции. Меня Генка как-то спросил, будто между прочим: ты про одного типа вспоминала, что мысли угадывает, можно на него глянуть? Ну, пригласили, глянули, взяли в «структуру». Уж не знаю, чем Вован там занят, но припижонился здорово. Костюм нормальный, куртец. Только видно сразу крыша не на месте, глаз беспокойный.

— А у Полины, что сбежала, ты говорила, тоже порывы какие-то к тайным глубинам наблюдались… — Катя взяля вторую конфету. — Не верю я этим экстрасенсам.

— Она, вроде, всерьез. Что-то все думала, о чем-то размышляла, нечто улавливала… А вот как мужика удержать — со мной советовалась. Фирму из-под носа увели — ухом не повела.

— Так ты говоришь, она сама все оттяпала?

— А! Разве поймешь? История полна нераскрытых тайн… — Алла сделала «велосипедик». — Пора размяться, расплавились, как пластилин. — Она бодренько вскочила, выполнила серию махов ногами, вращений бедрами, руками. Все складно, машинально, с привычной сноровкой профессиональной «физкультурницы». А на черта нам с тобой, Кэт, эти тайны нужны? Ты на велотренажер подналяг, я тебе методичку дам. От сладкого пока откажись. Петр — мужчина видный. Фотомодели сейчас стаями бродят, хоть отстреливай, голодными глазами на состоятельных мужиков зыркают… — Алла тряхнула шезлонг подруги. — Больше движений, держи форму. И тонус, тонус! — Она легкой трусцой вбежала в парадную, обшитую дубом комнату. — Иди, глянь, какую фигню мне Геночка притащил. Длина семнадцать сантиметров. Почти что косметичка. А возможности побольше, чем у Кашпировского. — Она открыла крышку продолговатого черного аппарата с маленькой антенной.