Мила Бояджиева - Ядовитый цветок [= Маски любви]

Она зажмурилась — дом, возвышающийся на берегу за зеленым бархатом газонов, показался ей ослепительным. Белый камень стен и спускающихся к воде лестниц, блеск стекол в высоких окнах, гигантские резные вазоны, переполненные цветами — все захватывало дух торжественным великолепием.

— Боже, что за царская «избушка»! — Выдохнула Сандра, вцепившись в металлические поручни.

— Я немного прибрался здесь. Давай, спускайся ко мне! — Выпрыгнув на причал, Берт распахнул объятия и Сандра бросилась в них, теряя голову.

— Ну сколько мы будем стоять так? — Наконец отстранилась она. — Нести меня не надо. Лучше рассказывай, что стряслось.

Подхватив её сумку, Берт направился вверх по ступеням.

— Не все сразу. Погляди лучше, какое у меня образцовое хозяйство!

— Совсем неплохо. Сдавай это поместье в аренду киношникам, пусть снимают исторические фильмы о романтической любви графов и принцесс… Но уж слишком много цветов и вазонов. — Поморщилась Сандра.

— А ты чересчур тепло одета. Здесь ещё в разгаре курортный сезон, детка. Ну, почти.

Пройдя вслед за Бертом по широкой лестнице к центральному подъезду, Сандра вошла в зал и остановилась, пораженная красотой дворца. Двухъярусная колоннада окружила огромный парадный зал, предназначенный, по-видимому, для грандиозных празднеств.

— Балы и карнавалы, устраиваемые здесь в 50-е прежним владельцем, славились по всей Италии. Получить приглашение к графу Карлиани (титул он, конечно, купил) считалось особой честью. Мы с мамой жили, конечно, тихо, а последние десять лет вся забота по дому лежала на управляющем. Он не отличался особой фантазией и желанием расходовать впустую хозяйские средства и просто-напросто закрыл большую часть помещений. Когда мы приезжали сюда в сентябре, я не смог показать тебе дом во всей красе. А теперь вот постарался, даже велел достать из хранилища и вывесить все картины. Видишь — устроил Лувр, и все для тебя.

— Я польщена. — Пролепетала Сандра. — У тебя грандиозно! Как жаль, что автомобильные цеха манят хозяина этого дома больше, чем великолепные покои.

— Хозяин холостяк, бука, обожает корпеть над чертежами и железками. Пошли дальше, ты разве не помнишь, где располагается твоя комната?

Сандра с сомнением покачала головой.

— У меня такое впечатление, что я здесь впервые. Хотя, конечно, помню, как мы ужинали при свечах и мечтали о мести…

— А потом я нашел тебя загорающей на «диком» пляже и устроил допрос насчет ночи, проведенной в Амстердаме.

— Странно… Будто все это было не со мной. Да ведь и правда — Сандра Керри не Мона Барроу. Теперь это знают все.

— Жаль, та малышка мне очень нравилась. И я ни минуты не огорчался, что считался её мужем. Ну, как?

Отослав горничную, Берт распахнул дверь в нарядную, обитую нежным флорентийским гобеленом комнату.

— Помню! Перед этими зеркалами модистка снимала с меня мерки… А что потом?

— Потом мы сбежали в Альпы, а мне пришлось лично примерять весь доставленный сюда гардероб. Ну-ка, смотри!

Сандра с изумлением притрагивалась рукой к висящим в шкафу платьям:

— Не знаю точно, но кажется, я этого не заказывала. К тому же для медсестры туалеты слишком шикарны — шелка, бархат, бисер… Боже! перья… Нет… милый, это не для меня.

— Разве я вызывал медсестру? Или «скорую помощь»? Мне нужна была компания для вечера у моря. Вот и все.

— А как же беда, в которую ты попал?! — Нахмурилась Сандра.

— Ты что, жалеешь, что видишь меня без гипсов и бинтов, и никто не подкладывает динамит в подвал этого замка?

— Я удивляюсь, зачем ты вытащил меня сюда. По набережной прогуливались такие красотки…

— Согласись, за «красоткой» не обязательно было летать в Даллас. Мне была нужна именно ты. И не бойся — я же клялся, что не трону тебя. Можешь погасить негодование в своих лиловых глазах и смотреть на меня с дружеским состраданием. Тебе ничего не угрожает, детка. Кроме моей братской любви.

— Прости, Берт, я сама плохо понимаю, что говорю и делаю… Возможно, это стресс. Я не ждала, что ты позовешь меня… А вчера был не лучший день в моей жизни.

— Вот и отлично! Значит, сегодня будет лучший. Ну. по сравнению со вчерашним… — Берт отвернулся, борясь с искушением обнять Сандру. Разве объяснишь, что обнять. прижать и поцеловать — желания человеческие и добрые, не имеющие отношения к похоти изголодавшегося зверя. — Я пойду пройдусь под твоими окнами. Как только бросишь в меня розу вот из этого букета — буду поджидать у лестницы. Мне надо показать тебе кое-что. Ведь я и вправду позвал тебя далеко не случайно.

— Ну, пошли сейчас же — я вовсе не устала!

— Ты и впрямь полагаешь, что все эти платья буду носить я? Чтобы успеть перемерять все, надо начать уже сейчас и менять туалет каждые полчаса. Только учти — в одиннадцать у нас торжественный ужин. А пока сойдет деловой костюм.

Разбросав на огромной кровати платья, Сандра растерялась — ей не приходилось ещё решать подобные задачи, тем более, в предельно короткое время. Клер пыталась разбудить в Сандре вкус к дорогим, нарядным вещам, но лишь для того, чтобы подчеркнуть убожество и некрасивость калеки.

Сандре ещё не приходилось украшать себя, любуясь своим отражением и думая о том, чтобы понравиться кому-то. Встречи с зеркалом вызывали обычно горькое разочарование и желание стать невидимкой.

Протянув руку к облакам шелков, крепов, муслинов, Сандра потянула край чего-то светлого и нежного. Платье и палевого шифона, строгое сверху — с воротничком и накладными карманами на груди, имело широкую плиссированную юбку, порхающую вокруг икр при каждом движении. Распустив волосы, Сандра старательно расчесала их щеткой у овального туалетного столика и взвизгнула от радости — что за восхитительное чувство — довольство собой! Заметив нераспечатанную коробку духов, она, не задумываясь, надушилась, и аромат весенних цветов словно поднял её над землей.

И вот такой — грациозной, соблазнительной, нежной она предстанет сейчас перед ним!

Перегнувшись через подоконник, Сандра увидела затылок Берта, присевшего на каменную балюстраду.

— Эй! Я иду! — Вытащив из букета розу, она бросила её вниз. Берт поймал и распахнул руки:

— Лети сюда, ты же совсем невесомая, Фея!

Не чувствуя под собой ног, Сандра оказалась внизу. Окинув её изучающим взглядом, Берт нахмурился.

— Что-то не так? Я же говорила: эти наряды не для меня. — Растерялась Сандра, непроизвольно ссутулившись.

— В том-то и дело, что они — для тебя! Но не я… — Берт тут же спохватился. — Извини, иногда я бываю противным. Особенно, если мне что-то не по зубам. Пошли. Вот это стеклянное сооружение — вовсе не оранжерея. Это мой цех. А сегодня — выставочный зал.