Фергюс Хьюм - Тайна цыганского фургона

— Конечно, сэр, — Селвин был благодарен за ловко замаскированный совет, не ставящий под сомнение его авторитет.

— Ты должен арестовать меня, Селвин. Это докажет окружающим твое рвение разобраться в произошедшем, — заявил Дик, когда они вышли в парк.

— Это покажет им, что я полный идиот, сэр! — воскликнул Селвин. — Разве я не знаю вас уже четыре или пять лет?

Дик кивнул, тронутый преданностью друга.

— Но все же тело было найдено в лесу, а я остановился там, у меня мог быть револьвер…

— Я верю вам на слово, сэр, что вы этого не совершали, — быстро прервал его Селвин.

— Мы с тобой знаем это, Селвин, но нам придется доказать это коронеру. Обыщи мои вещи в повозке, просто чтобы убедиться в моей честности.

Недовольно ворча из-за такой предосторожности, но в душе понимая, что это правильно, Селвин направился через парк и лес на поляну. Здесь он тщательно обыскал все содержимое повозки, уделяя внимание каждой мелочи. Также он осмотрел всю поляну и тропинку, но безрезультатно.

— Преступник был хитрый малый, сэр, — с отчаянием в голосе прокомментировал озадаченный констебль. — Он не оставил никаких следов. Я сейчас собираюсь на почту, разбужу девчушку из телеграфа и отправлю телеграмму инспектору в Тархавен. А вы, сэр?

— Я, пожалуй, останусь здесь и попробую немного поспать. Если, конечно, я тебе не нужен.

— Нет, нет! Все в порядке, сэр. Увидимся на рассвете, сэр.

Когда Селвин ушел, Дик наполнил свою трубку, прикурил и вскипятил воды, чтобы заварить крепкий чай — сейчас ему было просто необходимо взбодриться. Затем, вместо того чтобы лечь спать, он сел у костра, глубоко задумавшись. Девушка, ее брат. Была ли она виновна; был ли виновен он? Когда рассвет окрасил небо золотистыми лучами, птицы запели, а трава покрылась утренней росой, он был как никогда далек от ответов на самые важные вопросы.

Сарлийская деревня — жители настаивали на полном названии — была застроена множеством коттеджей, окружавших высокий холм, на котором возвышалась церковь с деревянным шпилем. Узкие улочки были извилисты и петляли как попало, переходя одна в другую и неожиданно выводя на окружавшие деревню проселки. Тротуаров нигде не было, а выложенные булыжником мостовые были наклонены в сторону открытых водостоков, по которым потоками стекали весенние и осенние дожди. Они и смывали весь мусор, сохраняя деревню в чистоте, поэтому продолжительные дожди и сильные ветры с Северного моря поддерживали здоровье жителей. Известковые стены коттеджей были белые, крыши покрыты соломой, оконные рамы причудливо украшены, а входные двери узкие и низкие. Эта деревушка сохранилась в первозданном виде, на такую мог бы наткнуться король Артур со своими рыцарями, и жители очень гордились этим. Тот факт, что деревня сохраняла свой старинный облик при том, что всего в нескольких милях отсюда проходила главная железная дорога через Лондон, был главной гордостью всех, кто там обитал.

Гостиница «У Монка» — два коттеджа, объединенные в один, — была самым большим зданием в деревне, и здесь собирались жители после рабочего дня, чтобы обсудить все мелочи повседневной жизни. В основном обсуждали земледелие, поскольку Сарлийская деревня находилась посреди полей и небольших, более или менее процветающих ферм. Из церковного двора было видно болото, широкую серебристую Темзу и в отдалении очертания Кентских холмов. В самой деревне, вблизи коттеджей, простиралась обширная территория плодородной почвы с пшеничными полями, цветущими изгородями и то там, то тут лесистыми местностями, остатками когда-то дремучего леса. Поместье Сарли, отделенное от деревни Сарлийским лесом, располагалось слева от холма, а Сарлийская ферма справа, в двух с небольшим милях.

Загадочное и ужасающее преступление, совершенное в Сарлийском лесу, поразило и шокировало всех жителей, тем более что жертвой стала главная дама всего поселения. Но нельзя сказать, что они пережили глубокое горе, поскольку она никогда не была популярна — на самом деле ее сильно недолюбливали за деспотизм. Но все же ее внезапная смерть возбудила нескрываемый интерес, и гостиница «У Монка» с утра до вечера была переполнена невозмутимыми саксами, обсуждающими причины и последствия произошедшего. Одни говорили то, другие это, но никто не мог догадаться, как леди Хэмбер оказалась в таком месте в такое время. Гостиницу переполняли шум и гам, когда инспектор Хэлдер и его преданный слуга поспешно прибыли в ответ на телеграмму Селвина. Вместе с ними мужчины, женщины и дети — все устремились в Сарлийский лес, ставший теперь мрачным и загадочным местом, будущей темой зимних сказок у камина. Помощник Хэлдера разогнал всех любопытных зевак, выставил охрану и предотвратил любые попытки проникновения. Это привело к тому, что всем сплетникам только и оставалось, что обсуждать и пересказывать произошедшее на улицах, в коттеджах и пивных. В целом сложилось мнение, что сэр Джеральд и мисс Одри были благодарны судьбе, что леди Хэмбер скончалась, хоть смерть ее и была трагичной.

Такое отнюдь не лестное мнение сложилось из-за самой умершей. Она никогда не пыталась повлиять на местные предрассудки и, более того, делала все, чтобы их усилить с таким аристократичным убеждением, которое обычно приводит к революциям. На нее всегда смотрели как на высокомерного деспота, чье надменное поведение вполне соответствовало ее в высшей степени дурному характеру. Ни один житель деревни, мужчина или женщина, не мог сказать о ней ничего доброго, а некоторые даже намекали, что она заслужила такую участь. Люди предполагали, что какой-то браконьер, уволенный слуга или выгнанный житель застрелил ее из мести, но ни один не мог даже предположить, кто совершил такое деяние. Обстоятельства смерти, мотив, имя убийцы — все оставалось неразгаданным. Все эти вопросы волновали жителей и два дня спустя, когда проходило следствие в самой большой комнате гостиницы «У Монка».

Естественно, что как только стало известно о нахождении повозки в Сарлийском лесу, многие открыто стали обсуждать, не ее ли владелец совершил преступление. Но Селвин, верный своему бывшему начальнику, обрубил эти слухи на корню, объясняя, что мистер Лоусон был не из этих мест и никогда не видел леди Хэмбер, что у него не было с собой оружия и, наконец, что он был первым, кто поднял тревогу. Едва ли он поступил бы так, утверждал Селвин, если бы был виновен, ведь ему бы грозила виселица. Также констебль восхвалял Лоусона как своего спасителя в Африке, рассказывал о его охотничьих подвигах и щедрости, добром сердце и умении поладить с любым человеком. Таким образом, благодарный друг спас Дика, остановив злые сплетни, прежде чем они достигли опасных масштабов. Поэтому, когда Лоусон рискнул посетить Сарли, он был встречен с должным уважением и убедился, что жители никак не связывали его с совершенным преступлением. Даже когда он предстал перед коронером и присяжными, никто не подозревал его в совершении убийства или сокрытии каких-либо улик. Позже, когда опасность миновала, Дик не раз говорил, как искренне он благодарен Селвину за такую защиту.