Михаил Учайкин - Синдром Минотавра

Стола и стульев в номере не оказалось, как, впрочем, и рюмок, зато на прикроватной тумбе стояли граненые стаканы для воды.

Филимон открутил крышку с бутылки, налил водки на самое донышко – ровно на один глоток. В конце концов, они собирались беседовать, а не напиваться. Вскрыл перочинным ножичком, что болтался у него на брелоке с ключами, пакетик с беконом.

– Слушаю, – сказал он, удобно устраиваясь на одной из односпальных кроватей и предлагая Ариадне расположиться напротив него на второй.

– Верхний свет выключи, – попросила она его, а сама протянула руку и включила бра, висевшее на стене. Но интима это не добавило, хотелось погасить весь свет, но пить и закусывать как-то не очень удобно в полной темноте.

Ариадне казалось, как только найдется слушатель, слова сами потекут из нее, но ничего такого не происходило. Она не знала с чего начать.

– Я в детстве попала в аварию, – произнесла она наконец первые слова.

– Догадался, что у тебя это не врожденное, – улыбнулся Филимон. – Сколь лет тебе тогда было?

– Три года, что ли. Я не помню, но бабушка так утверждает, – ответила Ариадна. – Мы пить будем? Сколько можно стакан в руке держать?

– Говорят обычно, что водка скоро закипит, – рассмеялся Филимон – девушка ему понравилась своей непосредственностью, а еще тем, что не задавала глупых вопросов. Поступки, да, она совершала один глупее другого, чего только стоило притащиться сюда, чтобы рассказать что-то там о себе. Он тоже не лучше – сначала чуть не задавил ее, а потом согласился ее выслушать. А что, пусть говорит, ему не жалко. К тому же он, действительно, свободен до пятницы – жена в отъезде, дети у тещи. Он как бы еще и почти холост.

– Меня воспитывала бабушка, – продолжила Ариадна после того, как выпила водку. – Ключница проклятущую делала, – скривилась она, пытаясь заесть горечь кусочком бекона.

Филимон тоже выпил. И сдались ему эти беседы? В супермаркете в корзинку с товаром он кинул упаковку с презервативами на всякий случай и теперь размышлял, как бы их употребить с обоюдного согласия. Он даже приподнялся со своего места, чтобы взять их, но в последнюю секунду передумал и снова уселся на кровати. Что он хорошеньких девушек не видел? Его вдруг больше заинтересовало, что она хочет сказать, но не говорит.

– Меня воспитывали в строгости…

Ариадна, сцепив руки, начала раскачиваться вперед-назад. Филимон снова налил понемногу, он прекрасно видел, что она еще слишком мало выпила, чтобы окончательно расслабится.

– Я уже колледж заканчивала, а продолжала оставаться девственницей…

– Парни у тебя были? – спросил Филимон.

– Были, но у меня с ними до постели не доходило. Я была влюблена в него – создала себе образ идеального мужчины. Но постепенно образ начал подчинять меня и, чтобы избавиться от наваждения, я легла с ним в постель. Но, видимо, звезды неудачно были расположены в тот момент, я забеременела.

– И ничего ему не сказала, – фыркнул Филимон.

– Нет, – покачала головой Ариадна. – В тот вечер или ночь, неважно, у нас был выпускной, и он слегка перебрал. Я его дотащила до общежития, уложила в постель, но не ушла…

Исчез стыд и стеснительность – слова полились как из рога изобилия.

– Я не претендовала ни на что, – продолжила она, – просто хотелось провести ночь с любимым мужчиной. Он… потом исчез, пропал. А я и не искала. У нас у каждого был свой путь, своя жизнь. Вот только спустя одиннадцать с небольшим лет наши пути пересеклись вновь.

– Это не все, что ты хотела мне рассказать.

Филимон взял Ариадну за подбородок и, подняв ее голову, заглянул в глаза.

– Давай, рассказывай уж, раз мы сидим здесь с тобой и пьем водку.

– Налей еще, – попросила Ариадна. – Когда бабушка узнала, что я нахожусь в интересном положении…

– Кто ей рассказал об этом? – спросил Филимон. – Насколько я могу догадываться, не ты сама. Ты предпочла бы молчать до последнего, пока живот не стал бы заметен.

– Не я, – помотала головой Ариадна, – кто-то другой. Меня саму мучает этот вопрос. Я никому не говорила, что переспала с парнем, даже не заикнулась, что у меня с кем-то была близость. Бабушка меня избила – она сломала о мою спину старинный венский стул, и круглой ножкой от него разбила мне губу. Я потратила все свои сбережения, чтобы убрать дефект, оставшийся после аварии в детстве. А она кричала, что я шлюха и, била, и били по лицу, пока губа снова не разошлась. А потом лупила меня по ногам и тыкала ножкой от стула в живот. Я не помню, как вырвалась и убежала. Только идти мне было некуда – ни угла, ни денег. Несколько дней я ночевала по чужим подъездам. А потом она мне позвонила, удивляюсь, как телефон тогда не сел. Наверное, потому что я его просто не доставала, меня не интересовало даже, который час. Бабушка просила, чтобы я вернулась домой. Я пришла. И это оказалось моей ошибкой. Она вместе со своими подружками меня скрутили…

Филимон вопросительно поднял брови.

– В прямом смысле, – ответила Ариадна на его немой вопрос, – меня схватили, что-то вкололи и отвезли в больницу. Когда я пришла в себя, все было уже кончено. В эпикризе при выписке было указано, что я поступила в тяжелом состоянии после криминального аборта. Только ничего этого не было – я хотела родить этого ребенка.

Она помолчала и тихо добавила: – У меня должен был родиться мальчик. Я успела сдать все анализы, сделать УЗИ и даже встать на учет по беременности. Я хотела этого ребенка, – снова повторила Ариадна.

– Могу только предположить, что кто-то из работников поликлиники донес вашей бабушке, – грустно сказал Филимон. – Вы же встали на учет в поликлинике по месту прописки? Не в перинатальном же центре? – спросил он.

– Поликлиника? – встрепенулась Ариадна. – Ну да, это была обыкновенная поликлиника по месту жительства. Вы думаете?

Она с тоской взглянула на Филимона.

– И даже не сомневаюсь, – покачал тот головой. – Из центра тоже могла просочиться информация, но там строже, карточки пациентов доступны только тому врачу, который ведет беременность. А в обычной поликлинике они стоят на полках в общем доступе. Хотя, впрочем, – Филимон махнул рукой, – и оттуда информация могла просочиться. Сейчас все компьютеризировано, и все находится в общем доступе: пользуйся – не хочу. Сам сталкивался с подобными вещами. А потом?

– А что потом… – пожала плечами Ариадна. – После больницы я год отработала школе, уволилась…

– Или уволили?

– Это совершенно неважно, уволилась или уволили, ушла я из школы одним словом и устроилась няней. Уволилась совсем недавно…

– Опять уволили, – уточнил Филимон.

– Я же говорю, не принципиально. Не цепляйтесь к словам, – улыбнулась Ариадна. Она снова протянула к нему стакан – столько уже выпила и ни в одном глазу. – Наливай.