Федора Кайгородова - В Москве-реке крокодилы не ловятся

— И меня тоже? — подхалимски взвизгнула я.

— Конечно! — командир посмотрел на меня с недоумением. — Хотите пойти с нами? Так она быстрее к вам привыкнет.

— О, мерси, мерси, мерси! Вы так любезны! Вы так добры ко мне, что решили познакомить меня со своим псом! Благодарю за доверие! Я его оправдаю!

Командир, как видно, уже пожалел о предложении и с трудом удержался от очередной колкости. Вздохнув, он потрепал по морде навострившего уши Чарли.

Вскоре мы причалили. Меня интересовал вопрос, как собака залезет на борт? Но она лезть не стала. Чарли просто перемахнул с одного борта на другой, так что я обзавидовалась. Мне пришлось карабкаться наверх, как каракатице, помогая себе руками и ногами. Сзади меня подталкивал верный оруженосец Саша.

— Пойдем, Чарли! — сказал, обращаясь к собаке, командир. — Вы, Наталья, идите рядом!

— Пойдем, Чарли! — тем же командирским голосом повторила я. — Нам с тобой дали команду «к ноге!»

Командир искоса посмотрел на меня, но опять промолчал. Мы двинулись вдоль борта. Пес по сторонам не смотрел, но по — видимому старался запомнить новые запахи. Мы обошли по кругу почти весь корабль и уже было добрались до кормы, где стояли накрытые брезентом механизмы.

— Это дверь в трюм! — сказал командир. — Тебе туда, Чарли, ходить не надо!

Он не успел закончить фразу, потому что собака повела себя необычно. Поджав хвост, Чарли тихонечко зарычал и прижался к хозяину.

— Что такое, Чарли? — забеспокоился командир. — Спокойно! Спокойно! Чарли! Что подумает о нас наша гостья? Ну — ка, давай посмотрим, что тебя так напугало? — Дмитрий открыл дверь трюма, но собака, сорвав поводок, отбежала подальше, зажав хвост между лапами и виновато опустив голову.

— Чарли! — прикрикнул командир, и мне стало жалко пса, в котором смешался животный страх и почти человеческое чувство долга.

«Что происходит в этом трюме? — подумала я. — Нечистая сила, что ли там водится?»

— Может, она ведет так себя из — за убитого? — предположила я.

— Убитый был в другом трюме! Это все странно… — угрюмо ответил командир, не глядя на меня и уводя собаку наверх.

Ромашкин не стал сходить на берег. Забравшись на крышу жилого отсека и спрятавшись за постройку, Мишка снял куртку и попытался загорать, но вскоре замерз и снова оделся. Оставшись лежать на крыше, он отдыхал от людей. Ромашкину хотелось побыть одному, чтобы разобраться во всей этой суете, поднятой убийством и предыдущими событиями, связанными с Серегой Костровым.

Ромашкин по порядку вспоминал все майские события пятимесячной давности. Он тогда нес вахту, думая об Анечке. Он еще не знал, что Степан Иваныч умер, и что девочка осталась совсем безнадзорной.

А в это время в Коломне Анечкину маму — Свету Слепченко постигла другая беда.

— Что им всем от меня нужно? — гневно бормотала женщина, пытаясь накрутить вокруг правой руки тряпку, которая прежде называлась бинтом. — Эт — то не соседи! Эт — то сволочи! Даже лестницу уволокли! Из — за них всю руку распорола!

Лестницу в три ступени она нашла на свалке, и ужасно обрадовалась такой удаче. Приставив этот обломок кораблекрушения к лоджии, можно было спокойно лазить через перила. Но теперь приходилось забираться по каким — то ящикам, утыканным гвоздями. И это к себе домой! Женщина была возмущена! Она не находила себе места от соседского вероломства, которые не только стащили лестницу, но и заколотили входную дверь!

— Стоит только мужу на работу уехать, как они тут, как тут! — продолжала она, замотав, наконец, «бинт» и уставившись на ей одной видимое пятно на стене. — Бандиты! Сволочи! Вот муж вернется — я ему все расскажу! Он разберется с вами! Но где же выпить найти? — в ее голосе послышалась тоска. — Сходить, что ли к Надьке? Может, у нее есть?

Два дня назад какой — то шутник заколотил входную дверь ее квартиры, их личной с мужем квартиры, снаружи на четыре крепких гвоздя. У Светки тогда ночевал один гастарбайтер с соседней стройки, она не помнит, кому отдалась за пузырь.

Обнаружив запертую дверь, она велела растерянному кавалеру отойти подальше, а потом, разбежавшись из комнаты и расшвыривая кучки мусора, Светка так саданула плечом дверь, что та затрещала. Еще бы пару раз дать по той двери — гвозди бы и вылетели! Нет, кавалер почему — то испугался и решил, что дверь развалится раньше, чем отлетят гвозди, а его самого заберут в полицию. Откуда он знает, что это ее квартира? Собственную квартиру вроде как в мусорную свалку не превращают.

Быстренько ретировавшись на балкон, гастарбайтер обнаружил, что они находятся на первом этаже и крикнул Светке, чтобы прыгала за ним. Нет, если бы Светка не торопилась похмелиться, она все равно бы выбила проклятую дверь, но ей тогда было не до того. И она прыгнула.

А потом случайно нашла лестницу. Так и стала привычно входить и выходить через лоджию. И чем плохо? Никто за тобой не следит в подъезде! Никто не знает, в каком виде ты входишь, в каком выходишь — и главное: с кем! Ух, эти соседи! Как она их ненавидела! Руку из — за них распорола. Впрочем, на фоне ужасающей, невыносимой жажды, так терзавшей ее тело, это все были пустяки. По — настоящему страстно она желала только одного — чтобы вернулся ее муж Сережа — Сергей Костров. У него денежки иногда водились. Когда из командировки возвращался. Отказать ей он не смел.

Послонявшись по разгромленной квартире, Светка нашла две пустые бутылки из — под водки, потрясла их, но оттуда не выкатилось ни капли. От досады Светка хрястнула бутылками по стене. Осколки украсили собой старые альбомы с фотографиями, с незапамятных времен валявшиеся на полу.

— Чтоб вам! — в сердцах пнув альбомы, женщина вернулась на лоджию.

Там она снова перелезла через перила и растворилась среди дворов. Она была зла на весь свет и в том числе и на Серегу. Оставил бы побольше денег — ничего бы не случилось!

Светка открыла Надькину дверь резко и без стука. Знает она эту стервозину! Только и смотрит, как бы кого объегорить! Так и есть: увидев Светку, Надька схватила бутылку со стола и торопливо опрокинула в себя остатки водки.

Светка бросилась к ней, но последние капли исчезли в прожорливой Надькиной глотке.

— Все одна жрешь, — злобно сказала она. — Я тут подыхаю с похмелья… привести Светкины упреки в первозданном виде нет возможности.

— Ладно, забудь! — миролюбиво сказала Надька. — Пойдем, поработаем, подружка!

Девушки отправились на соседнюю стройку, где жили и работали голодные до секса гастарбайтеры — неиссякаемый источник их вечного веселья.

Рабочий, который в этот раз стал Светкиным спонсором, оказался парнем не промах. Он и сам выпил не меньше, чем полбутылки. Устроившись на Светкином продавленном диване, вдвоем они быстро уделали бутылочку и сразу заснули. От чьей сигареты загорелся диван — теперь уже неважно, но только захламленная квартира полыхнула, как факел.