Памела Слейтер - Опасное дознание

— О чем ты задумалась? Мы остановились на том, что девочка была разлучена со своей старшей сестрой.

— Да-да. Так вот, Мэллой отправился подстерегать Лотти на своей старой машине, чтобы девочка не узнала его: она всегда видела его в пикапе. А когда заметил Лотти, натянул на голову нейлоновый чулок. Он привез девочку к себе домой и держал там до наступления сумерек. Потом связал ее, отнес в тополиную рощу у речонки… Ох, Алан, дальше ты все знаешь… Он оставил Лотти в роще, закопал ее одежду на участке Блэккайта, а портфель бросил на дороге, зная, что кто-нибудь найдет его и сообщит в полицию. Но потом забеспокоился, что девочка умрет, и сам позвонил в участок.

— Я догадывался, что это мог быть Мэллой, — удовлетворенно заметил Алан и улыбнулся Клэр. — Дорогая моя, если тебе тяжело говорить об этом, расскажешь об остальном как-нибудь потом.

— Нет уж, лучше закончить сразу. Кстати, он же звонил мне той ночью, когда ты был у меня. Помнишь, ты заподозрил тогда, кажется, его.

Клэр замедлила шаг, почувствовав, что к горлу подступает комок.

— Но почему он хотел подставить Блэккайта? — спросил Алан. — Только из-за того, что видел его беседующим с девочкой?

— Нет, все гораздо сложнее. Блэккайт купил участок земли, который раньше принадлежал семье Мэллоя. Я не знаю, слышал ли ты, что Мэллои прежде были самыми крупными землевладельцами в округе. Во всяком случае, участок, купленный Блэккайтом, когда-то принадлежал тетке Мэллоя. Она недолюбливала Говарда и в свое время отказалась продать его племяннику. Мэллой попытался купить землю у Блэккайта, но тот тоже отказался продавать. Вот Мэллой и решил, что, если ему удастся обвинить в преступлении Блэккайта, земля снова поступит в продажу и он сможет приобрести ее.

— Это, очевидно, какая-то навязчивая идея?

— Да нет. Если взглянуть на карту, угодья Блэккайта кажутся большой дырой во владениях Мэллоя.

Алан похлопал ладошкой по руке Клэр.

— Ладно. С этим мы, кажется, разобрались. Я рад, что все так кончилось. Могло быть гораздо хуже.

— И я рада. Рада за Блэккайта, рада за себя… И очень благодарна тебе, Алан. Если бы не ты…

— Давай не будем об этом.

В приемной офиса сидела Нора, как всегда деловитая и озабоченная. Она обзванивала клиентов и назначала встречи, заполняя книгу регистрации посетителей. Клэр оценила ее усилия, но беда была в том, что вся эта история с бойкотом оставила у нее неприятный осадок. Стоит ли иметь дело с неумными клиентами? Клэр считала их друзьями, а они отвернулись от нее в самый тяжелый момент. И из-за чего? Из-за того, что она просто хотела защитить интересы еще одного своего клиента! Это было, конечно, их право, но не вызывало большого желания иметь с ними дело…

Подойдя к своему столу, Клэр по привычке принялась разбирать почту. Один листок она протянула Алану.

— О-ля-ля! — воскликнул он, быстро пробежав письмо. — Мой зять осужден за незаконное хранение наркотиков с целью наживы! Федеральный суд наверняка приговорит его к новому сроку, если он выйдет из больницы. Теперь Мэри ничто не угрожает.

— Это хорошие новости.

Клэр попыталась улыбнуться, но не смогла. Уголки ее рта предательски поползли вниз.

Неужели я расплачусь? Нет, только не сейчас. И что это на меня нашло! Ведь с самого начала было ясно, что Алан уедет…

Она заставила себя просмотреть почту и, прочитав последнее письмо, не смогла сдержать смех, несмотря на подступавшие слезы.

— Вы только посмотрите на это. Телефонная компания готова поставить наш телефон под бесплатный контроль!

Алан и Нора рассмеялись.

— И еще хорошая новость: местная полиция нашла сестру Блэккайта. Она будет звонить завтра в десять утра.

Клэр посмотрела на секретаршу.

— Постарайся сообщить об этом Блэккайту и попроси его быть здесь утром. Его ведь сегодня должны освободить. До сих пор не могу в это поверить! Думаю, он захочет воспользоваться случаем и поговорит с сестрой.

Вот, пожалуй, и все, подумала Клэр, соединены все концы, склеены все разбитые кусочки. Только одно не удастся склеить — мое сердце…

— Нора, — нарушил Алан наступившее вдруг молчание, — ты извинишь меня? Дело в том, что мне нужно накричать на твоего босса: она не имела права рисковать, подставляя себя под дуло пистолета.

Клэр устало взглянула на него.

— Разве ты еще не накричал?

— Нет, я только попросил тебя напомнить мне об этом, когда мы дойдем до соответствующей части истории. Но тебе каким-то образом удалось увильнуть. Зато теперь я собираюсь осуществить свое намерение. Здесь или наверху? Выбор за тобой.

Клэр выбрала “наверху”, решив, что если уж она разревется, то пусть это произойдет не на глазах у Норы. Будет и так достаточно унизительно, если ее слезы увидит лишь Алан.

А она сильно опасалась, что все-таки заплачет. Какой же слепой дурочкой она была последние пару недель! Разве можно было игнорировать опасность, которую таило в себе ее чувство к Алану, стоило бы подумать о цене, которую она заплатит, когда он уедет! Нельзя позволять своему сердцу жить так, как ему заблагорассудится… Ладно, теперь она поняла, что получит по заслугам за свою глупость. Если не сегодня, то очень скоро техасец скажет ей, что отправляется домой.

Наверху Клэр поставила чайник на огонь и присела рядом с Аланом на кушетку.

— Итак, кричи на меня!

— Ну-у, я уже не в том настроении. — Алан широко улыбнулся. — Да и ты что-то не нравишься мне сегодня, а должна бы радоваться. Я думаю, ты скоро вернешь обратно всю свою практику.

Клэр наклонила голову и тупо уставилась на узорчатый ковер.

— По некоторым причинам меня сейчас как-то не слишком беспокоит, вернется моя практика или нет. У меня остался очень скверный осадок от того, что произошло за последние дни.

— Ты имеешь в виду клиентов, оставивших тебя?

— Да. Знаешь, ведь каждый рассчитывал, что, если понадобится, я буду защищать его независимо от тяжести преступления. Но как только дело коснулось кого-то еще… кого-то другого… Я не понимаю, Алан, откуда в людях такой эгоизм? — Клэр запнулась, пытаясь найти слова, чтобы точнее передать свои чувства: ощущение того, что ее предали, разочарование, обиду, не говоря уже об отвращении. — Зато теперь я узнала, кто мои настоящие друзья.

— Ну, если ты так смотришь на это…

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что эти люди не предали лично тебя. Они просто демонстрировали свой протест, на что имеют полное право. Было бы прекрасно, если бы каждый уважал высокие моральные принципы, но большинству это просто не дано.

— Я знаю…

— Вот видишь… Твои бывшие клиенты — провинциальные обыватели, они думали не о конституционных правах, а о действительно ужасном преступлении. Постарайся не принимать это близко к сердцу.