Вячеслав Воронов - Скальпель

— Можешь отправляться туда, откуда пришел, — не совсем ожидая от себя такого, зло процедил я, едва раскрывая рот. Тотчас меня охватило желание выкрикнуть это во всю глотку, но что-то меня удержало.

— А почему бы и нет? — бормотал я, вернувшись в квартиру и заперев дверь. — Да ему лучше жить так… Он другой, все по-другому… боже, какой я дурак!

С отчаяньем я саданул кулаком в стену, не обращая внимания на боль. Войдя в гостиную, обуреваемый демоном разрушения, который в считанные секунды вселился в меня, я подхватил под низ кресло, и, зарычав, перевернул его. Сверкнув зрачками, отправился на кухню и одним махом смел со стола немытые тарелки вместе с чашками. Большая половина их, ударившись о пол, с глухим треском развалилась на крупные осколки. Я представил, что беру ремень и со звериным вдохновением стегаю сына по ягодицам, плечам — куда придется, словно хочу разбить, расколоть его на части, как кололись чашки с тарелками, упав на пол. Но, несмотря на клокотавшие во мне деспотические фантазии, смутно, сквозь электризующую пелену гнева, я понимал, что в жизнь они не воплотятся уже никогда.

Через час после того, как Руслан с ватагой друзей сорвался из дому, приехала Марина — веселая, энергичная, излучавшая сексуальность. Ужаснувшись моему внешнему виду, моим синякам, она стала расспрашивать, что случилось. Я отмахивался — ничего, мол, страшного, «прицепились какие-то пьяные дураки».

— Меньше самому пить надо, — назидательно изрекла она, уразумев, что из меня ничего больше не вытянешь. Войдя в гостиную, она изумилась беспорядку, творившемуся там. Со сварливыми нотками, повысив тембр голоса, некоторое время она выговаривала мне, после чего осведомилась, где Руслан.

— Скоро придет, — зло ответил я, не зная, что ещё сказать, как быть, как вообще жить дальше. Приезд жены, ухватившейся за тряпку и принявшейся стирать с мебели пыль, напоминал попытку поставить все на свои места, вернуться к прежней жизни. Попытку все случившееся за последние несколько дней обернуть дурным сном, который исчезает вместе с пробуждением. Я стоял посреди гостиной, то глядя в стену, то бездумно пялился на монитор выключенного компьютера, где совсем недавно я созерцал что-то для меня не совсем понятное, и такое же не совсем приятное. Марина сновала вокруг меня с веником, требовала, чтобы я отошёл в сторону и дал ей подмести, ругала за разбитую посуду и пустые бутылки, которые валялись под ногами.

Она снова спросила о сыне, и я сказал, что он где-то во дворе. Она осведомилась, почему я не отвечал на ее звонки, и на мое невнятное бормотание о том, что звонков не было, опять сыпала упреками. — Хорошо, что у ребёнка телефон есть. Оставь тебя на неделю…

— Ты ему звонила?

— Конечно, звонила.

— И что он?

— Да ничего. Рассказывал про твои похождения.

— Что он рассказывал?

— Что у тебя много новых клиентов, новых планов — хоть что-то приятное услышала…

— Ага, и клиентов, и планов…

— В самом деле, что у тебя на работе? Что у нас с деньгами? Ты думаешь о том, как заработать больше, как нам жить дальше? Не знаешь — так узнавай, думай, делай; мужчина ты, в конце концов, или нет? Молчишь, как рыба, от ребёнка только и можно узнать. Скоро, кстати, платежи по кредитам, не забыл? И за коммунальные сколько времени не плачено… Чего молчишь?

— Нормально все на работе. Будут деньги, теперь все будет.

К вечеру, когда солнце, которому еще не время было прятаться за горизонт, укрылось в сизую пелену облаков, явился Руслан. Он обрадовался матери, а мать, конечно, обрадовалась ему, но объятия и поцелуи были недолгими — Руслан снова поспешил с головой погрузиться в виртуальный мир.

— Ты даже не спросишь, как мама, — упрекала меня Марина, — а ей уже лучше, давление не такое высокое. Она чаще подымается с постели, и в церковь теперь ходит, свечки ставит; и пусть себе ходит.

— Действительно, что ей еще остается, дуре, — вдруг твердо выдал я, — пусть ходит, конечно.

— Что это ты так про мою мать?!

— Да ничего. Говорю как есть.

— Конечно, говорит он, как есть! У тебя что, в голове уже от постоянных пьянок…

— Ты хочешь быть такой же? Так отправляйся к ней и живи там! — заорал я. — В церковь будете вместе ходить и радоваться!

— Да что это с тобой? Чего ты орёшь на меня? На три дня оставить нельзя, такое тут вытворял, а теперь несешь всякие гадости!

С негодованием отвернувшись, она ушла на кухню.

Нахально улыбаясь, я умостил руки в карманы шортов и отправился вслед за нею. Какой-то демон, вселившись в меня, толкал меня на подвиги.

Марина принялась что-то готовить, со злобой гремя кастрюлями. Подойдя сзади, я положил ладонь ей на ягодицу и довольно сильно сжал. — Пошли со мной. — Счас! Обойдешься, — она с негодованием отстранила мою руку.

— Пошли. Руслана от компьютера теперь не оторвешь вовеки.

— Совсем сдурел?

— Ну и черт с тобой.

Я побрел из кухни прочь, зашел на балкон, оперся локтями о перила и стал вспоминать женщин, которые у меня были. Пара случайных знакомств по пьянке, пара проституток. Первые хотели замуж, устроенности, или хотя бы подарков от любовника, денег, еды. Вторые — понятно, что денег, честно и открыто. Уставшие, безразличные, ни капли эмоций, только желание мужчины, примитивный акт, в какой хочешь вариации. Представление их о мужчинах — самцы, которые хотят всегда, только об этом и думают, плати и получай. Женщина, которая не против близости ради самой близости, ради удовольствия — редкость, как альбинос среди тигров. Может, можно вообще обойтись без женщин?

Я вспомнил, что Руслан говорил о технологиях, позволявших в полной мере получать удовольствие от виртуального секса, «как дядя с тетей». «Надо будет разузнать, что это за фигня», — подумал я и попытался представить, как это вообще возможно. Я усаживаюсь за компьютер, присоединяю к голове или к тому месту, которое считается главным достоинством и предметом гордости мужчины, какие-нибудь вакуумные присоски с ведущими к хитроумным приборам проводами, выбираю на экране монитора партнера, шикарную супермодель с налитым жизненной силой бюстом…

Если это достижение программистского гения будет давать иллюзию реальности, то, может быть, ни на жену, ни на других женщин я больше и смотреть не стану…

На следующее утро, как только Марина отправилась на работу, оставив по обыкновению в атмосфере квартиры назойливый запах парфюмерии, в дверь позвонили. Облачившись в домашние шорты, я отворил и увидел перед собой девушку, которая на прошлой неделе навязала мне злополучную газету с рекламой курсов повышения материальных доходов.

Девушка, как и в прошлый раз, была само обаяние и жизнерадостность, слова слетали с ее языка неудержимым потоком, словно всю неделю ей не давали раскрыть рта, а теперь представилась возможность. Уже безо всякого торга, не упоминая о деньгах, а лишь источая комплименты и общие фразы, она вручила мне газету. Мило улыбнувшись напоследок, она растворилась в лабиринте подъезда.