Оксана Якубович - Крестовичок

— А потому. Я, между прочим, тоже изо всех сил расследую и землю рою. В переносном смысле. А в прямом — я рылась в палатке. Ну в какой-какой, в костиной же! И между прочим — есть у него китайская водка! В самой глубине ящик, а сверху веревки накиданы.! — сообщила Маринка, явно гордясь собой.

Варя ошарашено хлопала глазами. Эта новость меняла все — если водку продал-таки Костя…

— Но он же говорил, что не продавал…

— Ха! Если он преступник, зачем ему признаваться? И кстати — зачем он ящик под веревками спрятал?

— С чего ты взяла, что спрятал — просто положил на ящик парусный такелаж. — возразила Варя. И сама же себя не убедила.

— Ты права, Костя, наверное, замешан, — признала она, — но тогда как быть с Эдиком? Не могли они действовать вдвоем, по разговору понятно, что не сообщники.

Помолчав, Варя добавила.

— Получается, у нас не один, а два главных подозреваемых. Только непонятно, чем Людмила Косте могла помешать? Может, они все-таки были знакомы раньше?

Нет, мне все-таки версия Эдика нравится больше.

— Да. И что мы теперь будем делать? — спросила практичная Маринка.

Варя растерянно молчала. В детективах было просто, там в нужный момент к делу подключалась полиция и арестовывала разоблаченного негодяя. Но у них с Маринкой нет знакомых полицейских. Да и улик, если по — серьезному, нет, одни догадки и разговоры.

— Ехать в город в полицию? Там нас пошлют, — рассуждала Маринка, — хотя, у меня есть знакомый участковый, одно лето здесь инструктором работал. Может, к нему?

Варя, наконец, очнулась.

— Не пойдет, участковый — от слова участок, он только в городе работает. Я лучше придумала. Помнишь, тот юрист, что с Людмилой приезжал? Он мне телефон оставил. Если к нему обратиться?

— А он поверит? Улик-то нет.

— А простыни? Я их прибрала.

Варя кивнула в угол кухни, где под ящиком овощей лежал сверток.

— И спальник на телефон сфоткала.

Она подумала и честно призналась.

— Все равно жидко. Если бы пузырек из-под таблеток найти. Может, попробовать обыскать докторскую? Когда Эдик уберется подальше. Костя завтра туристов на шверботе повезет, его полдня не будет.

Маринка решительно замотала головой.

— И не вздумай. Наверняка Эдик уже все осмотрел, я видела — выходил сегодня из докторской. Ничего не найдешь, да еще и спалишься. Ты же сама говорила — мол, убийство — это привычка. Мне тебя жалко будет!

— Тьфу, вредина, нашла время шутить.

Но все-таки Варе стало неуютно.

— А как с юристом связаться? Радиотелефон только у Эдика. Вот ведь надсада — в двадцать первом веке невозможно по мобильнику дозвониться! И когда этот остров телефонизируют? Ничего не поделаешь, придется заболеть и взять отгул. На три дня — от заброски до заброски. (Заброской в лагере называли регулярные визиты катера с продуктами).

— Эдик на три дня не отпустит. — возразила Маринка.

— А у меня вскочил нарыв на пятке, я жутко хромаю. Врача ведь у нас нет, так что имею право.

— А откуда возьмем нарыв?

— Так нарисуем! У меня акварель есть!

— Погоди, Варь, я лучше придумала! На гребешковой ферме ведь есть моторка, они в город за припасами катаются. Договориться, уехать рано утром, можно к вечеру успеть обратно. И отпрашиваться не придется, никто и не заметит! Одна из нас поедет, а другая будет всем говорить, что, мол, она на тот берег ушла, загорает.

— А посуда после завтрака?

— Скажем, что поменялись. Для полноценного отдыха! Вот прямо сразу и начнем. Кто у нас завтра выходной? Ты? Значит, ты сейчас моешь посуду!

— Ну и жучиха ты, Мариночка.

В прежние годы никто не требовал от сотрудников жесткого графика — лишь бы дело делалось, и туристы были довольны. Но Эдик с начала сезона огласил новые правила. Теперь все были обязаны отчитываться перед ним и испрашивать разрешения на каждый чих.

Остров, прежде территория свободы, стремительно превращался в казарму.

Варя углядела коменданта издали и приготовилась дать достойный отпор. Он, разумеется, сразу заметил нарушение рабочего графика.

— Где Марина? Посуду моет выходная повариха, твое дело — готовить пищу вовремя и качественно! Сколько раз я должен вам повторять?!

Тыльной стороной ладони Варя смахнула со лба волосы.

— Наши обязанности — в рабочем договоре. Я специально смотрела — график там не прописан. И вертикаль власти — тоже!

И глянула на Эдика в упор. Комендант слегка изумился — прежде поварихи с ним так не разговаривали. Эдик запросто мог списать нарушителя субординации на берег в двадцать четыре часа. Что и случилось с врачом — предшественником Светланы.

Но для Вари Эдик больше не был ни комендантом, ни Эдиком. Слово «убийца» перекатывалось на языке и чудом не выскочило, она едва успела стиснуть губы. Эдик испепелил бунтовщицу взглядом.

— Где Марина?

— Гуляет. В свой выходной, между прочим.

И Варя с утроенной силой принялась тереть кастрюлю. Если Эдик простоит над душой еще три минуты, в дне образуется дырка!

— Вы обе можете паковать вещи. Ближайшим катером приедет новый повар, — процедил Эдик после зловещей паузы.

Он резко развернулся, но Варю охватило боевое безумие.

— Да не заплачем! Заодно сообщим будущим туристам, что их на этом острове ожидает. Как вы тут трупы ночами вывозите.

— Что ты сказала?

— А то! Социальные сети еще никто не отменял! И фотки выложим!

На миг Варя испугалась, что Эдик ее сейчас убьет. Забудется и убьет, как Людмилу и Светлану! Он же сумасшедший, все убийцы сумасшедшие!

Ухватив таз с мыльной водой обеими руками, она приготовилась толкнуть его на Эдика, заорать и бежать.

Но комендант сумел сдержаться, только скулы побелели.

Варя смотрела ему вслед, и ее била мелкая дрожь. Ясно одно — если юрист откажется помочь, с островом придется проститься.

— Да что я говорю — придется? — ахнула про себя Варя, — Надо будет бежать отсюда, и срочно! А насчет сетей — здравая мысль! Скажу Маринке. Жалко все-таки, что на острове вай-фая нет.

Варя заканчивала крошить к обеду салат, когда влетела страшно довольная Маринка.

— Тебе повезло, они завтра в город собираются. Так что едешь ты!

— Кто собирается?

— Да парни с фермы! Эй, ты не заболела? У тебя вид, словно подушкой стукнули.

— Нет, никто не стукал. Я просто с Эдиком пообщалась.

И Варя пересказала Маринке утренний диалог.

— Ты тут поосторожнее, не нарывайся, — добавила она, — Будет приставать — ври, что я вокруг острова кругосветку замутила. Мол, раз меня все равно увольняют, гуляю напоследок.

— Хм.

Маринка рассеянно нашарила пачку с чаем.

— Думаешь, нас правда уволят?

— Не знаю. По-моему, он слегка испугался. Только это ничего не дает, наоборот даже. Ты уж постарайся завтра тусоваться на людях. Ну, чтоб хоть кто-то неподалеку от тебя был.