Андрей Константинов - Развал/схождение

Приватное совещание в кабинете Брюнета, в ставшем уже традиционным формате «1 + 2» началось с получасовым (здесь – по вине босса) опозданием. И это обстоятельство персонально для Купцова оказалось весьма кстати, поскольку возвратиться из больницы к озвученным «17:00» он не успел. Причины тому имелись самые уважительные – с Яны Викторовны действительно сняли гипс. И, отмечая столь важное событие, они, улучив межпроцедурный момент, умудрились экстремально заняться экстремальной любовью. Так что по приезду в контору Леонид внутренне сиял как начищенный до блеска пятак, хотя внешне продолжал поддерживать повседневное «лица необщее выраженье».

– Версию о сопричастности к нашим мистическим событиям шофера Нарышкиных можно задвинуть обратно, – перехватил эстафету доклада Купцов. – Я смотался в зубодробильную клинику и выяснил, что Миша действительно оба раза был у стоматолога. О чем имеются соответствующие записи в медицинской карте. У него пародонтоз.

– А как ты получил доступ к персональным медицинским сведениям? – ревниво поинтересовался Петрухин. Прекрасно понимающий, что таковой процесс сопряжен с немалыми трудностями.

– На личном обаянии, – честно признался напарник.

И… тут же пожалел о своей врожденной щепитильности. Так как в схожей ситуации Димка в легкую бы соврал о всученной медперсоналу взятке и слупил с Брюнета пару-другую иностранных сотенок «оперрасходов».

– Понял тебя, Леонид Николаевич. А что по второй версии? Что показали записи камер слежения на парковке?

– А записи не показали ровным счетом ничего, – кратко отчитался за свое направление Дмитрий.

– Это как?

– А вот так. Отчего-то не сохранились записи за те дни, когда магазин своим вниманием осчастливила гражданка Нарышкина.

– И что на это говорят сотрудники ихней СБ?

– А сотрудники ихней СБ разводят руками: мол-де, мистика какая-то. За все остальные дни архивы сохранились, а вот именно в эти…

– Не нравится мне такая мистика, – нахмурился Брюнет. – А может, там и в самом деле какая-то… хм… чертовщина с магией? Кстати, вы в курсе, что Елена Ивановна вчера выписалась из клиники?

– Нет.

– Что-то они слишком быстро ее того… подлечили, – подивился Купцов.

– Да там ведь какое лечение? Таблетками пичкают да беседами задушевными, – с видом знатока пояснил Петрухин. – Тревожность седуксенчиком или чем-то другим подобным сняли, и – хорош, до свидания. Будем рады видеть вас снова.

– В части снятия «магического шока» таблетки еще куда ни шло. Но ведь там до кучи и клептомания?

– А клептомания, друг мой, она – в принципе не лечится. Разве что вытесняется подобным.

– Это как?

– Мне Натаха из личной практики рассказывала, что обычно такого рода… хм… увлечения всего лишь замещаются. Не более того.

– ??!

– Допустим, вот бухал себе человек, а в какой-то момент подшился. Дабы восстановить внутренний душевный баланс, он находит для себя замену и заделывается, скажем, игроманом. Предположим, вскоре его опять излечили, на этот раз от игры. Он немного пострадал-пострадал, да и переквалифицировался в клептомана. Словом, замкнутый круг пороков и страстей.

– Надо же? А я и не знал про такое, – явно заинтересовался Петрухинской лекцией Виктор Альбертович. – А «Натаха» – это кто?

– Да так, одна знакомая.

– Телефончиком поделишься?

– А тебе зачем?

– Хочу проконсультироваться. По одному вопросу.

– За личные «пороки» и «страсти»?

– А вот это – не твое дело, – посуровел Брюнет. – Короче, подгонишь?

– Подгоню. Только учти – ее услуги недешевы!

– Я постараюсь. Сдюжить, – огрызнулся Виктор Альбертович. – Да, и еще одно. Не знаю, насколько эта информация может оказаться полезной, тем не менее возьмите на заметку: после выписки госпожа Нарышкина обратилась за помощью к белому магу.

– Это который Серафим? – осведомился Купцов.

– Них…! А откуда вы?! Я ведь сам только сегодня узнал.

Инспектор Петрухин наградил босса снисходительно-самодовольным:

– Ты мы ж работаем, господин начальник. Это только ваши подчиненные считают, что мы плодовые деревья, знамо чем, околачиваем. Между прочим, мы даже знаем, кто именно надоумил мадам Нарышкину обратиться к этому кудеснику.

– И кто же?

– Некто Ольга Глинская.

– КТО-КТО? – странно неадекватно среагировал на озвученное имя Брюнет.

– Ольга Глинская. Ты чего, знаешь ее, что ли?

– Немного, – нехотя подтвердил Виктор Альбертович и поспешил сменить тему: – Так и что за фрукт этот Серафим?

– Позиционирует себя специалистом широчайшего профиля. Якобы волокёт и в тантре, и в фэншуе, и в приворотах, и в наворотах, – объяснил Леонид. – В общем, толчет черта в ступе.

– И небезуспешно. Толчет, – подтвердил Петрухин. – Вся клиентура – сплошь випы. Запись – на месяцы вперед. При этом никакой рекламы, принимает исключительно по рекомендациям. Ценник, соответственно, запредельный.

– За ценник я в курсе. Когда старик Нарышкин мне цыфири озвучил, я инда не прослезился. Подумал: «Во люди работают! А я тут, блин, с какими-то трубами. В каждый бакс зубами вгрызаюсь». Ладно, бог с ним, с Серафимом, хрен ему между… Что намереваетесь предпринять дальше?

– Мы тут с Дмитрием Борисычем, пока тебя, Виктор, дожидались, малость покумекали и решили, что лучше оперативного эксперимента в подобной ситуации ничего не придумать.

– Какого еще эксперимента?

Тут в брюнетовскую дверь постучали, и в кабинет заглянула секретарша Алла.

– Виктор Альбертович, извините. В приемной Лобков. Очень просит принять.

– Я ведь предупредил, что мы заняты.

– Я ему так и сказала. А он говорит: «Срочное и важное».

«Хозяин Всея Магистрали», хотя и скорчил в ответ недовольную гримасу, но тем не менее поднялся из-за стола и со словами «обождите, мужики» вышел в приемную.

А там, в приемной, томился нервный менеджер отдела сбыта.

Нервно сминающий в ухоженной ладошке прозрачный файловый кармашек с нервно же отпечатанным десять минут назад документом.

– Что у тебя, Владислав Антонович? Только покороче.

– Вот. Докладная.

Лобков достал из полиэтилена бумагу, протянул боссу и застыл в выжидательной стойке/позиции.

– Ты же видишь, что я без очков! Что это?

– По вине сотрудника службы экономической безопасности Петрухина сорван контракт с нашими поставщиками из Ростова, – чеканно выдал отскакивающую от зубов фразу менеджер.

– Сумма контракта?

– В районе полутора миллионов. Рублей.

– Я понимаю, что не баксов… Хм, прелестно… Да, а какова могла стать персонально твоя откатная доля?

– Виктор Альбертович! Да как вы могли такое подумать! Да я! Да я никогда не был замечен!

Праведному возмущению Лобкова, казалось, не было предела.