Андрей Константинов - Развал/схождение

Начало июня. Белая ночь. Двор-колодец в каменных джунглях Коломны. Девушка-наркоманка…

– А, может, все-таки полечишься?

– Не, не вставляет. Да и смысла нет… СПИД у меня нашли.

– Понятно… Жаль…

– А мне – нет… Устала я… Хочу, чтобы поскорее… Сколько уже вокруг народу зажмурилось… Вот и Клюв… – Оксана болезненно прикусила губу. – А меня все никак черт не приберет. Но теперь уж скоро. Чувствую. Ну… бывайте, что ли?.. Как меня найти – вы знаете… Не бойтесь, не сбегу… Куда бежать-то?..

– Примите мои соболезнования, – сглотнув подступивший к горлу ком, хрипло сказал Купцов.

– Да, жаль. Совсем молодая девка была, – безо всякой интонационной жалости, дежурно подтвердил Дмитрий. – Да, и самый последний вопрос, что называется «на ход ноги». Скажите, разлюбезная, не известен ли вам, часом, такой персонаж как белый маг Серафим?

– Сука он! – лаконично, ни на секунду не задумываясь, откомментировала бонус-вопрос гадалка.

– Как-как?

– Тебе по буквам разжевать?

– Нет, нам с товарищем желательно в красках и подробностях, – заинтригованно попросил Петрухин. – Да, если эта информация требует… хм… дополнительного финансирования…

– Если вы прижучите этого урода и отберете у него лицензию, я вам сама приплачу. Денег соберу со всего нашего… э-э…

Здесь госпожа Гусева застопорилась в подборе правильного термина.

– Цеха? – подсказал Леонид.

– Кагала? – предложил свою версию Дмитрий.

– Профсоюза! – огрызнулась гадалка.

– Очень интересно. Ну что ж, с удовольствием послушаем. Инспектор Купцов!

– Я!

– Рассупониваемся обратно!..

«И они посидели еще немного. А потом еще немного… и ещё немного… пока, увы, совсем ничего не осталось» [6] Цит. из м/ф «Винни-Пух идет в гости». . В данном конкретном случае «не осталось» во внутримозговых информационных массивах ворожейки-надомницы. Но кое-что любопытное там, судя по всему, сыскалось. Так как, когда решальщики окончательно покинули адрес Гусевой, стрелка на часах перевалила далеко за полдень.

– И что ты обо всем этом думаешь?

– Покамест я думаю, что визит к мадам Маргарите оказался крайне пользителен, – отозвался Дмитрий. – А вот всё остальное нужно всесторонне обкашлять. Ну чего, заедем куда-нить пожрать и двинем в контору?

– Может, ну его на фиг? Это я не про еду, разумеется. Про контору.

– Здрасьте! У нас же вечером заслушивание. У товарища Брюнета. Забыл?

– Блин, точно, – поморщился Купцов. – Совсем из башки вылетело.

– Да у вас, инспектор, налицо все признаки прогрессирующего склероза. Смотри, дружище: запустишь – может оказаться чревато.

– Чревато чем?

– Не то худо, когда забываешь застегивать ширинку. Гораздо хужее, когда забываешь ее расстегнуть.

– Слабовато. На гомерический хохот не тянет.

– Извини, чем богаты. Так куда направимся питаться?

– Димк, а давай ты лучше меня возле метро выкинешь? – немного смущаясь, попросил Леонид.

– На кой?

– Пока ты обедаешь, я как раз успею к Яне проскочить – ей сегодня гипс снимают. Да не криви рожу-то! Я ненадолго.

– Плавали – знаем. Это ты другим звени про «ненадолго», – заворчал напарник. – А не мне, человеку долга.

За разговорами решальщики добрели до микроавтобуса и, загрузившись, покатили в сторону центра. Впрочем, всего через каких-то сто метров встали, упершись в «пробочку».

– Слушай, «человек долга», помнишь, я как-то просил тебя аккуратненько опросить Брюнета?

– На предмет?

– На предмет Янкиного мужа.

– А-а. Было дело под Полтавой.

Ярко-малиновые пятна стоп-сигналов стоящего впереди «жигуленка» погасли – вереница машин медленно тронулась. В образовавшуюся перед «фердинандом» брешь тотчас попытался влезть «мерс» из неподвижного левого ряда, однако Дмитрий резво газанул вперед. «Мерс» возмущенно засигналил в адрес «ржавого ведра». В ответ Петрухин поставил локоть правой руки на клаксон и замер в позе роденовского «мыслителя». От оригинала его сейчас отличало разве что выражение лица да выставленный в приоткрытое окно средний палец. Остальные, разумеется, оказались поджаты.

– Прекрати, – скривился Купцов, которого все эти американские штучки страшно раздражали.

– А че он борзеет? – буркнул Дмитрий.

Но локоть с клаксона снял. И убрал из окна палец.

– Так ты спросил у Брюнета? – нетерпеливо напомнил Леонид.

– Допустим.

– Ну и? Есть чего сказать?

– Кое-что есть, – неохотно подтвердил Петрухин.

– Блин! Хорош уже издеваться! Рассказывай!

– Экий вы пылкий. Влюбленный… Короче, если в двух словах – Асеева вдова. Так что все пути тебе открыты.

– А если в трех?

– А если в трех: покойный муж Яны Викторовны работал на Брюнета и был известен под кличкой Сева Осетинский. Его застрелили пять лет назад.

– Фига се! – обалдело выдохнул Купцов. – А… а почему «осетинский»? Типа, кавказец?

– Нет, типа славянин. Просто обожал осетинские пироги. Остальную жизненно-важную информацию об этом человеке вы, инспектор, можете получить от своих друзей из ОРБ. Или ознакомиться с ней в цельно-стыренной и растиражированной на дисках базе данных РУБОП.

– А с чего ты вдруг со мной таким тоном?

– А с того, друг мой, что я, конечно, обожаю собирать сплетни. Но! Очень не люблю их пересказывать, – отчеканил Дмитрий. – И на этом всё… Проехали… Вернее – поехали. К метро… И учти – чтоб к семнадцати нуль-нуль был как штык. Я в одиночку за всех и вся отдуваться не собираюсь. Невзирая на твои героические «заслуги выходного дня».

Болезненно морщась, Федор Николаевич потянулся за трубкой радиотелефона и по памяти плохо слушающимися пальцами набрал номер.

Снова безрезультатно: абонент продолжал пребывать вне зоны доступа.

В принципе, в этом не углядывалось бы никакой трагедии, кабы не странный утренний звонок из банка. Скорее всего, позвонивший – судя по голосу, совсем еще зеленый «клерчонок», – банально запутался в цифрах счета, но спокойствия пущего ради хотелось убедиться в этом лично. Вот только Лощилин, как назло, куда-то запропастился.

«Наверное, накануне перебрал со шведами, обмывая сделку. С него станется», – неприязненно подумал Федор Николаевич и, совершив над собой очередное усилие, сделал новый вызов:

– Алло! Оленька, это я. Тебе сегодня случайно Лощилин не звонил?.. Понятно… Да так, ерунда. Хотел кое-что уточнить… Когда вернешься?.. А побыстрее никак?.. Да я понимаю, котенок. Просто, похоже, у меня снова начинается… Таблеточку бы мне… Поторопись, солнышко, поторопись…

Глинский сбросил звонок и в бессилии откинулся на подушки, продолжая сжимать в ладони телефонную трубку.

– …вот на этой оптимистической ноте позвольте закончить доклад о магических обрядах и не менее магических разводках и перейти к прениям. Слово предоставляется инспектору Купцову.