Леонид Амстиславский - По моему хотению. Сборник детективов

Дома меня ожидал приятный сюрприз…

Прошло более трех суток с момента ареста, когда Грутова вызвали вновь. С трудом поднявшись, ополоснул лицо и вышел из камеры. Идти было трудно, ломило все тело, поэтому и шел по коридору медленно, чуть сутулясь. Небритый, грязный и оборванный, он предстал перед незнакомым ему человеком.

– Я – ваш адвокат, – приветливо протянул ему руку незнакомец, – Александр Петрович Крутиков. – И сразу спросил: – Вас что, били?

– Да, и думаю, что будет продолжение!

– Нет, – возразил Александр Петрович. – У вас теперь есть я – ваш адвокат, и все виды бесед будут отныне проходить только в моем присутствии.

Кстати, сколько вам лет?

– Адвокат – это хорошо, – усмехнулся Грутов, – А лет мне – 58. Вы откуда? Кто вас пригласил ко мне?

– Меня направила к вам Лидия Ивановна, и я в полном вашем распоряжении… Да, видок у вас еще тот. На все семьдесят, – Крутиков достал из кармана «мобильник», набрал номер и, дождавшись ответа, передал трубку Грутову.

– Слушаю! Это ты, Семен? – Грутов узнал голос Лиды. Они вместе учились еще в школе и на протяжении более 40 лет поддерживали теплые, дружеские отношения.

Он знал, что Лида – адвокат. Часто и довольно успешно занималась очень сложными, тяжелостатейными делами. Именно поэтому он и дал ее телефон следователю при первом допросе.

– Да, Лида, это – я! Вот пришлось на старости лет обратиться к тебе по твоей, так сказать, профессиональной принадлежности.

– Слушай внимательно, Семен! Все, что ты сообщишь Александру Петровичу, я буду знать. Расскажи ему все, что сочтешь нужным и возможным. Сделаем все, чтобы тебя отпустили под подписку о невыезде. У меня, как ты знаешь, своя контора, целый штат опытных юристов. Думаю, что нам удастся кое-чего добиться. Надеюсь, что как мужик с мужиком, вы быстрее найдете общий язык. Не вешай носа, все будет хорошо! На днях приеду сама, поговорим более детально.

– Спасибо, Александр Петрович, – Грутов передал трубку, внимательно посмотрел на адвоката и продолжил, – насколько мне известно – с адвокатом, как с врачом, или все, или ничего…

– А вы мне симпатичны, – улыбнулся Крутиков, – я – полковник МВД, теперь в отставке, работаю вот у Лидии Ивановны. Насколько меня просветил Пак – это ваш следователь – на вас вешают целых два трупа. Это так?

– Любезнейший Александр Петрович! Если даже те трупы, о которых идет речь, действительно существуют, то, поверьте, в этом нет моей «заслуги», – мрачно пошутил Грутов.

– Везет мне на полковников, – добавил он, – то юстиция, то МВД. Я ведь тоже полковник, правда, военный.

– А какие войска? – поинтересовался Крутиков.

– ГРУ Генштаба Вооруженных сил…

У Крутикова отвисла челюсть:

– Главное разведывательное управление? – справившись с волнением, переспросил он. – И награды есть?

– Есть немного, – отвечал Грутов и начал перечислять все, что помнил.

– Однако, – пробормотал Крутиков, – немногих я знаю генералов с таким «иконостасом».

Обязательно понадобятся орденские книжки. А теперь – к делу! Рассказывайте, что, в сущности, произошло.

– В сущности, – повторил Грутов, – и рассказывать-то не о чем. Мне сообщили, что имеются какие-то два трупа, которые почему-то решили приписать мне. Где, кто, за что, когда – не знаю. Предполагаю, что за всем этим стоит некое заинтересованное лицо, для которого важно временно меня изолировать. Именно изолировать, а не элементарно убрать. Кто и почему – еще не знаю. Но узнаю! Подумаю, просчитаю кое-что и вычислю. По крайней мере, надеюсь, что вычислю.

– Чем вы занимались после выхода на пенсию?

– Да ничем особенным. Состоял в ДПА. Видимо, в этом направлении нужно искать причину. Сомневаюсь, что моя загородная дачно-огородная деятельность могла бы кого-то заинтересовать.

Проговорив так минут 40, они расстались, решив, что на очередном допросе по самой постановке вопросов поймут, что конкретно интересует следователя. А уже потом возьмут тайм-аут, чтобы все обсудить, обдумать и выработать общую линию защиты.

Уже под вечер Грутову передали из дому первую в его жизни передачу: вещи, продукты, курево, туалетные принадлежности и, главное, записку! Доча-цветоча! Она первой прилетела, узнав, в каком отделении милиции он находится. Привезла все, что необходимо, написала, чтобы особенно не переживал, что все уладится, что все это, скорее, недоразумение, что дома все нормально, и они ни на секунду не верят тому, в чем его обвиняют, чтобы держался и берег здоровье. Конечно, будут приезжать, привозить все необходимое.

Грутов ответил короткой лаконичной запиской, хотя, читая записку дочери, с трудом проглотил комок в горле. Он мог бы и прослезиться, если бы давно не забыл, как это делается.

Как я уже говорил, дома меня ожидал приятный сюрприз – пришел очередной перевод из Москвы. На этот раз аж на 25 тысяч баксов! Мой дружок правильно все понял и сопроводил перевод припиской: «Аванс за следующий аналитический обзор и премия за предыдущий». Таким образом, я уже легализовал 40 тысяч.

Я обрадовался, как пацан, которому незнакомый дядя купил мороженое. Правда, моя эйфория очень быстро улетучилась. Мне пришла в голову мысль, что, по сути, я сегодня изнасиловал незнакомую женщину.

Но ведь все произошло и по ее желанию тоже, успокаивал я сам себя. Дальнейшие рассуждения и самокопания на эту тему можно изложить в виде диалога двух моих «Я». Или, как говорят психологи, двух моих «суперэго».

– Насилие – это когда нечто происходит помимо воли того человека, в отношении которого насилие совершено. В данном конкретном случае ничего «помимо воли» совершено не было. Она испытывала точно такое же желание, как и я сам.

– Не лукавь и не пытайся обмануть самого себя! Ты изнасиловал не только тело, но и самое главное – душу, сознание человека! Ее «желание» не было ее собственным желанием! Это ты заставил ее захотеть тебя. Ты лишил ее собственной воли и собственного сознания! Все равно как если бы изнасиловал человека в бессознательном состоянии. Даже в Уголовном кодексе есть статья о насилии в состоянии беспомощности… Или что-то в этом духе.

– Неправда! Когда мы смотрим фильм или спектакль в театре, когда читаем, – сопереживаем героям. Плачем или смеемся, ненавидим или стараемся подражать. Наши эмоции в каждый конкретный момент искренни! Но вызваны эти эмоции искусственно – талантом автора, который заставляет нас испытывать то, что он, автор, хочет, чтобы мы испытали! Придуманной ситуацией, коллизией, сюжетом. Того, что не происходило в реальной жизни.

– Словоблудие и демагогия! В книгах и в кино мы ассоциируем героя с собой. И в зависимости от собственных внутренних установок и собственных моральных и этических ценностей сопереживаем ему в положительном или отрицательном смысле. Вор по жизни будет сопереживать вору, мент – менту, насильник – насильнику. Садист никогда не расплачется, сочувствуя жертве. Ты прекрасно это понимаешь.