Леонид Амстиславский - По моему хотению. Сборник детективов

– Но когда политики стараются в чем-то убедить своих избирателей…

С Т О П!

Политика! Вот единственно стоящее применение этих уникальных способностей, этого дара, свалившегося на меня невесть откуда. Если я смог передать людям на пляже ощущение холода… Людям, которые даже не смотрели в мою сторону, которые были поглощены морем, детьми – чем угодно, но только не мной, то если эти же люди будут меня слушать и верить тому, что я говорю.

Это же самый реальный путь к власти! Это то невидимое оружие, от которого нет защиты. Боже мой, я могу убедить людей не только верить, но и любить. Политик, которому не только верят, но и любят, – всесилен!

Только бы не сойти с ума от всего этого.

Начальник ЭТЛ-1 (электронно-техническая лаборатория № 1, особо секретная – доступ к информации о разработках только для шести лиц высшего руководства ГРУ) позвонил Грутову домой рано утром и после непродолжительного разговора о доме, здоровье попросил заскочить на пару минут. Слишком долго и слишком хорошо Грутов знал Серова, чтобы поверить, что тот позвонил из простого любопытства о его делах.

Придумав убедительный предлог (люди даже ранга Грутова не забегали просто так в ЭТЛ), он через пару часов уже входил к Серову.

– Слушай, Саша, – после приветствия проговорил Серов, – вот эти два дипломата возьми и спрячь так, чтобы никто, слышишь, никто не знал, где они находятся.

– Даже ты? – улыбнулся Грутов.

– Я – в первую очередь! Открой их.

Грутов щелкнул замками. Оба дипломата были абсолютно пусты. Обычные, не слишком новые, но и не очень потертые дипломаты советского производства. Любимый стандарт чиновника класса «управдом». В аналогичном Грутов хранил в своем гараже всякие мелочи: гайки, болты. Он привычно пробежал пальцами по периметру, прощупал замок, проверил толщину стенок. Никакого второго дна, тайников и всего того, что могло бы оправдать нахождение этого хлама в ЭТЛ, не было. Пожалуй, только ручка не совсем обычная. Да и то, если внимательно присмотреться.

– Ну и что же это такое? – Грутов посмотрел на Серова.

Тот, внимательно глядя на собеседника, негромко произнес:

– Аппарат подчинения. Воздействие на психику. Так сказать, психотронное оружие ограниченного радиуса действия. Дальность – 20–25 метров. Управляется ручкой. От силы сжатия зависит мощность. Питание – практически вечное. Подзарядка идет постоянно от любого источника света. Хоть от спички. И еще – тепловая энергия руки переходит в электрическую.

– А дальше…

– Дальше тебе не нужно. Все равно не поймешь.

Лаборатории ведущих стран мира занимались разработкой психотронного оружия уже давно. Но приблизиться к решению проблемы – создать действующий прибор или хотя бы его модель – не удавалось еще никому. ВПК и разведки всего мира привлекли к работе над этой проблемой ведущих специалистов в области психологии, биохимии, радиологии – всех, кто мог иметь хоть какое-то отношение к мозгу, к механизму внушения и т. п. «Нетрадиционалы» – ясновидцы, экстрасенсы и прочие адепты и «прикладники» парапсихологии – всегда были в поле зрения спецслужб всего мира.

Естественно было и желание разведок быть в курсе аналогичных разработок своих конкурентов. Но никто и никогда не слышал о каких-то более-менее обнадеживающих результатах.

Именно поэтому Серов поначалу не принял всерьез докладную записку одного из молодых специалистов своего подразделения. Но когда этот «молодой да ранний «буквально заставил Серова (как он говорил – «достал его!«) принять личное участие в практических испытаниях действующей модели, Серов не поверил собственным глазам. Результаты ошеломляли. Работая не один год в системе, и предвидя реакцию руководства, он подготовил весьма сдержанную служебную записку и получил «добро» на продолжение работ, новое дополнительное финансирование и полное, абсолютное засекречивание объекта исследования. Объект получил нежное имя «Магнолия». «Он» превратился в «Она». Название было выбрано не случайно. Цветы магнолии могут усыпить человека за одну ночь. Безболезненно и навсегда.

Серов отдавал себе отчет в том, что как только будет изготовлен первый рабочий прибор, он и его сотрудники – коллеги по этой «цветочной теме» Киров и Махов (тот самый «молодой да ранний») – в лучшем случае будут полностью и надолго изолированы, а в худшем… Когда были изготовлены первые три действующие «Магнолии», Серов, не вводя руководство в курс дела, позвонил Грутову.

– Учти, – произнес Серов, – их всего три. Но один не пошел и уже не пойдет. Он для отчета и списания средств.

Грутов понимающе кивнул.

– При любой попытке разборки все узлы самоуничтожаются. Восстановить, собрать – невозможно. Детали рассыпаются буквально в пыль… Оставшиеся две «Магнолии» тебе на сохранение. При необходимости уничтожить аппарат проделаешь следующее.

Серов показал Грутову, в каких точках и в какой последовательности необходимо нажать.

– Тогда «Магнолия» действительно превратится в обычный кейс. Как оружие она выйдет из строя навсегда. Случайно это произойти не может, как сам теперь видишь.

– Как он или она действуют? – спросил Грутов. – Как и чем эта штуковина «стреляет»?..

– Вот эти микроскопические отверстия не ищи – не увидишь, – произнес Серов. – Направляешь в сторону объекта. А вот здесь – он показал на рифленую внутреннюю сторону ручки – чуть прижимаешь двумя пальцами одновременно. Вот и все. Результат практически мгновенный. Можешь попробовать хоть на мне. Это тебя убедит. Но на мне лучше не надо. Внутрь положи все, что хочешь – от газет до носков и рубашек. Типичный дипломатик для командировочного инженера средней руки. Вопросы есть?

– Сразу два, – ответил Грутов. – Первый: кто знает об этом «цветочке» еще? И второй: кто знает обо мне и почему именно я?

– О том, что «Магнолия» уже «расцвела», что их только три «цветка», кроме меня, знают только Киров и Махов. О тебе и о том, что ты теперь в курсе, о том, что ты теперь и «цветовод, и садовник», знаю только я один. Почему именно ты – да потому, что я хорошо знаю тебя больше пятнадцати лет. Еще вопросы есть? Даже если и есть, придержи – у нас еще будет время поговорить. Сейчас главное – убрать отсюда эти «цветочки». И как можно быстрее.

Итак, политика! По идее это может перевернуть всю мою жизнь. И не только мою. Мне ведь действительно есть что сказать и что предложить Америке. Когда бруклинцы в шутку говорят, что «мы в Америку не ходим», они подразумевают не только Манхэттен, но и всю американскую жизнь в целом. Наши русскоязычные как бы в стороне от Америки. Доброжелательны, лояльны, законопослушны, но, тем не менее, в стороне. А со стороны всегда все виднее. Я бы мог не только на многое открыть глаза, но и принести реальную пользу стране, которая стала домом не только мне, но и миллионам таких же, как я.